* * * VI * * *

    В очередной раз своей прыткостью решил отличиться Дроздт. С высоко поднятой головой, гордым видом и победой в глазах он положил перед Мастером внушительных размеров короб и заявил:
— Мастер, я нашел орудие, способное помочь нам в поисках. Открывайте, полюбуйтесь.
Хатмар был эльфом осторожным и все подряд сразу не хватал, а от того, что приносил кто-то из его подопечных, за исключением Хранителя Минкани, вообще стоило держаться подальше. Вот и сейчас, вместо того чтобы броситься открывать "орудие", он оторвал от короба небрежно прилепленный дварфийской рукой проспектик. На то, что это дело рук дварфов указывал стойкий хорошо узнаваемый аромат дварфийского пивного клейстера.

---

Магомеханический металлоискатель "Диггер-4"

Легко найдет иголку, даже в море сена!

    Дорогой друг, ты держишь в руках прекрасное изобретение Дварфийской Исследовательской Гильдии Грандиозных Естествоиспытаний и Раскопок (сокращенно ДИГГЕР). Сей Магомеханический металлоискатель (далее - прибор) предназначен для обнаружения любых проявлений металлов в широком диапазоне структур, будь то: вода, земля, камень, эль и прочее. Неоднократно доработанная 4я модель прибора зарекомендовала себя только с положительной стороны. Работает до двух квинтов к ряду на двух специальных магонакопителях(в комплекте не поставляются).
    Более подробное руководство по использованию находится внутри упаковки.
    Беречь прибор от дварфов младше 3-х лет, а также людей, орков, эльфов и гоблинов любых возрастов(оборудование категорически не совместимо с другими расами). От монстров можно не беречь — пусть их разорвет напрочь!

Спасибо, что приобрели!

---

— Очень занимательно, но крайне бесполезно, — подвел итог глава Культа после прочтения и по пунктам объяснил новичку свое мнение. Во-первых, среди служителей Того-Которого-Нет, прибывших в Энск, не было дварфов. И да, Дроздт оправдывался тем, что дварфа можно нанять, но далее следовал пункт второй. Юный культист естественно, у Хатмара на этот счет не было и тени сомнений, не купил те самые магонакопители. Зная политику дварфов-торгашей, можно было ожидать, что стоят они ну никак не меньше, чем сам прибор. И в-третьих, непонятно было, почему послушник решил, что Чаша Мощи металлическая? Они не нашли об этом ни одного упоминания. Она могла быть стеклянной, фарфоровой, хрустальной...
— Даже деревянной или каменной, Воробейж.
— Я, Дроздт...
— Не важно. Бери этот свой прибор и бегом неси назад, где взял. Только аккуратно, ничего не попорть и тем более не разбей, ато денег не вернут. А про то, откуда у тебя средства на такую покупку мы поговорим по твоему возвращению...

    Шпионы доложили Второму Фарогримму что в городе, на ряду с ними, действует еще около десятка культов, которые так же прознали про Чашу Мощи и бог весть о чем еще. Чтобы укрепить присутствие союза в Энске, в город был послан убийца высочайшего класса из Стор-Фаена. Молодая, красивая, высокая эльфийка снаружи. И коварная, умная и беспощадная внутри - Ильэльная. Союз давно сотрудничал с этой "милой" дамой, но позвать к себе в ряды, на постоянную основу, очень и очень опасался. На самом деле она являлась гуманисткой, ноооо... работа есть работа. Деньги есть деньги, а смэрть есть смэрть.

    Как обычно, серым, ничем не приметным вечерком, Второй сидел на первом этаже таверны и попивая свой любимый эль рассматривал личные дела культистов, которые любезно предоставили шпионы Эльсихоры. Немного неполные конечно, но и времени на сбор у них было немного. Ильэльная сидела рядом и тоже внимательно изучала доносы, в которых была ее следующая жертва.
— Так, что тут у нас?, — в слух, сам с собой говорил пожилой дварф, — посмотрим.
Мастер Хатмар — эльф, новоизбранный глава культа Того-Которого-Нет. Целеустремленный и вспыльчивый. Молодой еще, да не умный.
— Пусть поживет бедолага. И так не понять в какую беду попал с этим культиком Того-Моего-Своего. Тьфу, балбесы.
Учитель Бздынь! — человек, глава Учения Бздынь! *бла-бал-бла
— Хм, странноватое учение, да и сам глава по описанию какой то старый маразматик. Опустим старика, ну то есть не будем трогать. Годы скоро возьмут свое. Да и мама мне всегда говорила что старых людей грех обижать. А тут убить, ну его.
Глава Энской Ложи — Мастер Фи-Ма. Он же Благослав, он же Святомил, он же Жо-Ра, он же Го-Ги, он же не очень опасен.
— Ну коли Эльсины шпионы пишут что не опасен, значит не опасен. Но, не будем забывать про него. Какой то он мутный.
Макас и дедко Хвелий — главные члены Культа Избавляющего Клейма. Болезнь головы. У обоих. Нервные срывы. Слабоумие. Не опасны.
— Ахахах, таких вон пол нашего союза. Что скажешь, Ильэльная?
— Этим помочь наоборот нужно, а не убивать!, — улыбнулась эльфийка во все свои белые.
Пошли дальше.
Эвю и лохушки*неразборчиво* — ранее порядочные эльфийки, теперь являются священницами культа и пропагандируют любовь к ближнему в самом непристойном из смыслов. Шаловливы. Степень опасности - средняя.
— Эхх, где мои годы. Я бы этим эвям. Ладно. Смотрим дальше.
Несущие Слово Йиксвежра — лидер Лех Язык с Костьми . Из-за магической болезни не может врать в принципе, поэтому остальными культистами считается чуть ли не воплощением Йиксвежра и глубоко ими уважаем. Не умеет врать - не соперник. Да и как лидером стал то, если врать не умеет. Загадка.
— Ну тут понятно. У такого спросишь где Чаша, он и расскажет. Потом тюк по голове и тикать. У меня конь мой ездовой и то более опасней.
Культ Восьми — Сах'Киаран — проповедник, маг, пророк и великий комбинатор культа. Делает планы былью. Уровень опасности - очень высокий. Рекомендуется к ликвидации в первую очередь.
— Опааа, а вот и цель, — дварф и эльфийка-убийца переглянулись, — как говорил мой отец: "Устранишь Оракла любого сообщества и оно исчезнет через некоторое время".

    Выбор сделан, выбор поменять нельзя. Почему он? Да потому что дварф с самого детства ненавидел проповедников и пророков. Да и они, в свою очередь, считаются одними из главных людей в группе, сообществе или культе. И рекомендации шпионов тоже нельзя было откинуть.

    Ильэльная была снаряжена охотничьим луком и стрелой с магическим наконечником, обильно окропленным самым смертоносным ядом, который имелся в наличии у Эльсихоры. Выстрел, последний вздох, Сах'Киаран не мучился. Получив причитающееся вознаграждение, эльфийка-убийца покинула Энск той же ночью.
    На утро и в течении следующего дня никаких новостей по поводу убийства не было. Культисты ли решили замолчать это дело или власти города, не ясно. Еще одна славная победа для Дварфийского Союза Трех. Второй, в компании Эльсихоры и Лусия, уже отмечали это в таверне на первом этаже.

6.
Учение Дзынь! Ашрам рядом с городом Энск.

— Ры… Те… А-а-а… Лы… — Читал в слух орк Жбан надпись на деревянной коробке.
— Это у тебя что? — Заинтересовался гоблин Укроп.
— Почтальон принес, — ответил Жбан, — принес и сказал, мол, это дар Дзынь!
— А от кого?
— Не сказал.
— Дай посмотрю, так, «Ритуальные кинжал» — прочел Укроп, — открывай, посмотрим.
В коробке действительно лежало шесть блестящих кинжалов.
— А у Дзынь! есть ритуалы? — встрял тощий эльф Лютик.
— Нет. — присоединился к разговору дварф Крот, и с усмешкой посмотрел на эльфа. Лютик совсем недавно прибился к Ашраму и не имел даже статуса ученика, а считался всего лишь «интересующимся».
— И что нам сними делать?
— Надо отдать Учителю. — Заявил Крот.
— Учитель занят, медитирует. — Напомнил Укроп.
Все прислушались. С берега озера раздавалось треньканье балалайки и мудреная мантра:

ПеПеПешные девчонки,
Долго не ломаются,
Надо мною крыша ходит,
Купола шатаются.

— Вообще то, эти кинжалы магические! — объявил Лютик.
— Хренические! Кто о чем, а эльфы все о магии. — хохотнул Жбан.
— Кто о чем, а орки все о бабах! — огрызнулся эльф.
— Бабы... надо эти кинжалы ПеПеПешкам подарить, — мечтательно облизнулся орк и значительно посмотрел на Укропа.
— Это будет не Дзынь! — сурово прервал его мечты Крот.
— Это почему?
— Потому что не Дзынь!
— Ну, тогда эти кинжалы надо поменять на что-нибудь полезное, они же золотые. — грустно предложил Укроп.
— Не такие они и золотые, — взвесил кинжал на ладони Крот, — тут больше половины бронза.
— А камни?
— Камни тут не стекляшки, а камни, — подтвердил дварф, — но поделочные…
— Говорю же вам, кинжалы магические! — снова встрял Лютик, — и если совершить ритуал, то можно получить…
— Отхреначить! — хохотнул Жбан, — ишь какой вумный, маг-перемаг, а забацать ритуал слабо?
— Да легко, только жертву надо.
— Ну вот, пошла отмазка, кто ж тебе, душегуб, позволить смертных кинжалами пырять!
— Ну, можно зверюшку какую…
— Ага, ща-з-з-з-з, ломанемся в лес, ловушки ладить. Прямо так и скажи, что не умеешь, а только понтуешься!
— Да умею…
— А ты на сосне покажи, — рассудительно предложил Укроп, — а мы посмотрим.
— Да пожалуйста, — задрал нос эльф, — а просить что?
— Как что? Ашрам! А то мы тут топорами тюкаем, тюкаем… а ты ра-з-з-з-з и двор-э-э-э-ц с колоннами!
— Ну, с сосны дворец не получиться…
— Вот, длинноухий сливается…
Тут Лютик прошипел, что-то длинное и не понятное на эльфийском, развернулся, подошел к сосне, начал распевать что-то протяжное, странно размахивать руками и втыкать в дерево кинжалы…

* * *
— И где дворец, или хотя бы какая сараюшка? — поинтересовался орк Жбан, когда ритуал был закончен.
— Что не видно. — поддержал приятеля Укроп.
— Парни! — взвизгнул Крот — Кинжалы пропали!
Действительно, в коре сосны остались только следы от клинков, а сами кинжалы бесследно исчезли.
— И что мы скажем Учителю? — испуганно спросил Крот.
— А ничего не скажем, если он не спросит об этих кинжалах. — нашелся Укроп.
— А если спросит?
— Тогда, мы честно ему расскажем, как этот вумный эльф их профукал.
На том и порешили.

* * *
А на следующее утро, посреди Ашрама обнаружился штабель хороших сосновых досок.

            * * * VII * * *

— ...ждёт тебя дорога дальняя, на восток... Иди один, никого не бери с собой... Возьми из дому с собой ножку стола...
    Хатмар и Тугал стояли в углу большого зала таверны и наблюдали за гоблиншей-культисткой, преодетой гадалкой. К её столу собралась уже большая очередь из посетителей, и у каждого в руке была двухпинтовая кружка особого "гадального" эля.
— Сдуй пену, — сказала Минкани новому желающему, — теперь сделай три глотка и положи свою ладонь на мою...
— Конечно, леди Вангига, — отозвался щуплый рок, назвав ее придуманным для этой затеи именем.
Под вечер в таверне собралось много народа, что было на руку служителям Того-Которого-Нет.
— Мастер Хатмар, — шепотом обратился орк, — Я все-таки не понимаю — для чего мы устроили это гадание? Она ж берет всего монету с каждого, а этим много не заработать, да и денег у нас вроде хватало.
— Запомни, Тугал, деньги лишними не бывают никогда, — ответил эльф, — а насчёт гадания: Минкани гадает на Чашу Мощи, ищет ее. В таверне она почувствовала магический источник, слабенький, но для наших целей как раз.
Гоблинша тем временем продолжала свое представление, рассказывая будущее молодому короткобородому дварфу:
— Уродится у тебя семеро дварфят... Назови их непременно: Араам, Изаак, Иозиф, Яахов, Дафид, Иоонн и Питро...
— Да тож не нашенские совсем имена, — ахнул дварф.
— Отхлебника ещё эля... Нет, только так — не иначе... Или счастья им не видать...
— Мастер, — не унимался орк, — а если она на Чашу гадает, то им она что говорит?
— Что ж ты тугой такой, Тугал? Лапшу она им на уши вешает. Время тянет, да глаза отводит от дела своего. Тут, помимо нас, каждый третий, наверное, Чашу ищет.
Подставная гадалка подала условный знак эльфу, означающий, что она что-то узнала. Настроение у Хатмара сразу заметно поднялось, наконец-то им что-то удалось. Теперь он более благодушно и снисходительно отвечал на вопросы глупого адепта.
— Мастер Хатмар, а пиво то зачем? Я много гаданий видел, но чтобы непременно пена пивная нужна была, хоть убейте, не помню.
— Ты ценник у этого "гадального" эля видел?
— Ато. Полтинник за кружку, грабеж сущий.
— Вот именно, дуралей. Пиво это пустая показуха. Договор у нас с хозяином: мы здесь гадаем, а он вопросов не задает, да пивко своё самое поганое за наш "гадальный" эль выдаёт. Прибыль с него, кстати, пополам...

Обсуждение планов по продвижению дела Йиксвежра длилось несколько часов. Новопринятые в культ жители Энска настаивали на том, что культу надо в Совет, остальные утверждали, что политика есть домен искажения правды, коим владеет Ашатан Авотсор. Лидер культа Лех Язык с Костьми задумчиво слушал обе стороны и в конце концов сказал свое веское слово:
— Политика — тёмный угол, где Ашатан Авотсор воистину силён. Но тьма, сколь глубока она не была, не может сама потушить даже тусклейший фонарь. Если мы войдём в тёмный угол со светильником правды, то останемся освещены. Если мы сами не потушим этот светильник, то заповеди Йиксвежра останутся соблюдены. Вопрос в том, стоит ли риск затухания Слова удобства нести его с верхов? Кто считает, что нам стоит это сделать?
Руки подняли все посвящённые в Энске и большая часть тех, кто был в культе ранее.
— Решено. Теперь надо подготовить такую речь, чтобы правда понравилась народу. И помните: Ашатан Авотсор будет пытаться сбить вас с пути. Речь буду читать я, так как он надо мной не властен.

— ... налог на преувеличивание достоинств предмета... более строгое наказание за ложный донос...
Лозунги Несущих Слово неожиданно народу понравились. Возможно, дело было в том, что какие-то догадливые культисты пустили слух (абсолютно правдивый, прошу заметить!) о том, что лидер культа не умеет врать. Возможно, повезло с тем, что один из культистов был раскаявшимся писателем речей, который умело расположил абсолютно правдивые части речи так, что никакие два пункта, могущие вызвать у народа непонимание и недоумение, не шли подряд и всегда были уравновешены чем-то нравящимся толпе. Так, пункт о том, что часть вырученных средств пойдёт на розыски Чаши Мощи (из которой надо бухать) шёл рядом со штрафом за разбавление алкоголя без предупреждения.
Действующие же Советники Энска сильно недооценивали новых кандидатов и почему-то даже подумать не могли о том, что те действительно собираются свои обещания выполнять...

Тумбала, тумбала, тум балалайка,
Тумбала, тумбала, тум балалайка
Эх, балалайка, громче играй-ка,
Пусть будет весело, весело всем...

— Ха-Им, ради всех Духов, можешь уже перестать петь?
— Да конечно, конечно, Мастер...
— Проклятая мелодия прицепилась... и вообще, что это за балалайка такая?
— Да я и сам особенно не знаю, кажется, что-то вроде лютни, Мастер!
— Как говорит наш Достопочтенный Мастер, не должно фуганок путать с шерхебелем, а говорить слова, смысл которых не знаешь, тем паче.
— Кстати, нам в последнее время вообще перестало везти... я не совсем понимаю, нужен ли нам вообще, этот Захват Власти? Есть же, например, культы, которые ищут Чашу, кто-то строит Капище. Почему б и нам за ними не последовать?
Раздался звук оплеухи.
— Мой-Ша, а теперь понимаешь?!
— Мастер, да я ведь просто спросил...
— Ну вот смотри... имея власть над этим городом, нам не понадобится уже ни строить святилища, ни искать Чашу. Пусть ее ищут другие, наши руки же чище... она же, когда мы будем иметь власть над Советом и служащими, над местной знатью, над настроениями горожан, над, в конце концов, стражей, сама придет к нам в руки. Отобрать ее не возникнет никакой проблемы при такой-то поддержке... как говорит Достопочтенный Мастер, ломай прутья веника по одиночке, но не ломай связку целиком; а лучше полезные вещи вообще не ломать!
— А с Капищем что делать?
Снова оплеуха.
— Зачем нам Капище?! Мы тайное общество, цудрейдер!

...

— Братья! Я решил, что следующим шагом мы посеем недовольство Советом и знатью среди горожан. Эти маразматики сами перейдут к нам под наше крыло, когда перед ними станет угроза бунта!
...и первым делом распустим грязные слухи про Хавеля.
— Мастер, он вам какую-то гадость сделал?
— Шму-Ль, это вызвано лишь стратегическими соображениями!

***
— Пан Бедржих! Очередного вольнодумца привели. Поносил Городской Совет, хулил Мастеров и дворянство-с.
Пан Бедржих был низеньким толстоватым человеком средних лет и, по идее, отвечал в Энске за образование и народное просвещение. Однако так как с образованием и просвещением в Энске дела обстояли неважно (еще бы, лишь одна учильня да одна магическая гильдия в городе!), единственное, что он делал на посту, это выступал эдаким цензором. Отлавливал всяких инакомыслящих и вольнодумцев, следил, чтобы в стенах города не распространяли провокационные материалы и чтобы не печатали чего ненужного, и вообще всячески защищал избранных самими Духами-Хранителями Мастеров Энска и благородных аристократов от посягновений несознательных элементов. К тому же следил и за деятельностью культов... и, как оказалось, не зря. Вовсе не зря.
— Так-так, это который уже сегодня? Пятый?
— Так-с, пан Бедржих, пятый-с.
— Все оттуда же?
— Да-с, пан Бедржих. Его поймали на том же самом месте, где стояли прошлые четверо фанатиков. Прям у дверей Ратуши бузил-с.
— ...непозволительное свободомыслие! Ладно, вводите!

Ввели вольнодумца-фанатика. Им оказался громадный орк, бритый и с одной единственной косичкой. Он встал прямо перед Бедржихом, потупив взгляд на пол.
— Раса, родной город, имя, фамилия, если есть, возраст?
— ...Иц-Хак меня зовут. Хвамилии нема. Оркостан. Возраст... лет двацать, наверное.
— Как-как? Иц-Хак?
— Ага.
— Вы меня, верно, за дурака принимаете, или издеваетесь надо мной?
— Да зачем мне издеваться-то? Иц-Хак я, и все тут.
— Раса?
— Вы сами не видите, орк я!

— Отлично. В чем обвиняется орк Иц-Хак двадцати лет от роду?
Писарь прочитал:
— В вольнодумстве, а именно в распространении порочных материалов, поношении Советников славного города Энск и разжигании ненависти к аристократии.
Обвиняемый заявлял, что Совет Энска тайно заключил союз с демонами из Имо и исполняет их любые прихоти и пожелания, что уважаемый пан Иржи, кх-хкх, каждое утро начинает с горячей ванны, полной крови невинных младенцев, что уважаемый пан Хавель не из свинины мечтает колбасу делать, а из контрабандистов, что уважаемый пан Джиндрич ради богатства продал душу влиятельному демону. Также он рассказывал о моральном падении благородных домов славного города Энск и оклеветал, в частности...
— Любопытно, любопытно. За такое можно и в местный приют для душевнобольных сесть, определенно.
— Брошюру ''Распущенная верхушка города Энск и...'', боже ж ты мой упаси, читать?
— Достаточно, благодарю... уводите обвиняемого и отдайте его в распоряжение пана Хавеля.

Ос-Тап торговал благовониями. Это дело он не любил, но бросать семейное дело не собирался. Его немного утешало то, что ещё он торговал синими грибами , сизой мутью и серными палочками по самым низким в городе ценам. Но официально он торговал благовониями, и оттого часто грустил... Как, например, сейчас. Звякнул дверной колокольчик, и в лавку вошла ну очень симпатичная гоблинша. Ос-Тап прикинул расстояние до квартала красных фонарей и оживился — идти оттуда сюда без точно известной цели было слишком далеко...
— Здравствуйте, чем могу помочь?
— Мне нужны благовония. Желательно что-то с цветочным запахом.
— "Благовония" благовония, или просто благовония? — секретничающим тоном спросил Ос-Тап.
— Просто благовония.
— Ах. — гоблин снова погрустнел — Прошу подождать минутку.
У меня столько замечательной контрабанды, а такая дама, симпатичная, по виду умная и свободомыслящая, приходит ко мне за дурацкими благовониями...
Торговец ушёл в заднюю комнату и начал смотреть надписи. Найдя коробочку с нужной надписью, он снял её с полки, от огорчения не заметив небольшую звёздочку, поставленную собственной рукой...
— Пожалуйста. С вас... дцать монет.
Посетительница расплатилась и ушла. Ос-Тап горько вздохнул...

Последовательницы Пурпурного Пламени закашлялись.
— Какие-то это... необычные благовония. — заметила Эвю. — И настроение совсем не создают.
— Может, палочка бракованная?
Вторая палочка тоже оказалась необычной. И третья тоже... Чуть не задыхаясь, девушки высыпали из храма.
— Что-то ты не то купила, Рэ-Ми...

    Над хладным телом эльфа раздавалась песнь. Печальная, преисполненная скорби, но по-своему мелодичная и чарующая. В ней слилось множество голосов, а к телу тянулись тонкие потоки энергии, слой за слоем покрывая его магическим нетающим прозрачным льдом. Песнь Лиллаи, богини жизни и смерти, сопровождала всех служителей Восьми, кто уходил из этого мира.
    Сегодня она сопровождала Сах’Киарана, великого мага, благословлённого Восемью…
     Но боги часто вмешиваются в судьбу мира. Потоки энергии вдруг стали неконтролируемыми, и тело Сах’Киарана объяло магическое пламя, тени забились в неистовом танце, а ветер печально и протяжно взывыл… Восемь забрали своего пророка к себе, обратили в стихию.


— Вы поплатитесь за то, что сделали с ним! Каждая капля крови, пролитая Сах’Киараном, воздастся вам вчетверо!
    Месть… Вот все, чего желал лучший друг погибшего. Лас’Ашео. Но сначала надо узнать, кто осмелился тронуть эльфа-колдуна.
    Искать приходилось в тавернах. Иногда расспрашивать подозрительных личностей, иногда подслушивать самому. Помощь оказывал и Мурадёр Трёхсотфунтовый, который не мог остаться равнодушным в этом деле.
    И удача однажды им улыбнулась. Вскользь произнесённый тост выдал тех, кто был виновен в смерти Сах’Киарана. Лас’Ашео уже приготовился достать лук и расстрелять всех, кто сидел за тем столом, но спутник-дварф схватил его за руку и сказал:
— У них кончается выпивка. А у меня как раз случа-а-а-йным образом оказалась бутылка Залесского синего вина из личного запаса Вестника Восьми. С полки с пометкой в виде черепа, хех!
— Ладно. Дурацкий план, но, надеюсь, что он сработает.

— Лусий, у нас кончается выпивка! Сходи в погреб, я желаю откупорить бутыль редкого вина по такому случаю, — произнёс дварф, явно являющийся главным
    Лас’Ашео пихнул Мурадёра. Тот на всех парах отправился в погреб через другой вход, громко пыхтя. И успел туда добраться раньше, чем эльф-слуга.
Когда Лусий вошёл, Мурадёр произнёс много раз прокрученную в голове фразу: “Хозяин заведения желает угодить уважаемому гостю, а потому дарит ему редчайшее синее вино из Залесья столетней выдержки”
Лусий взял бутыль, выждал, когда Мурадер выйдет из погреба, не выдержал и откупорил бутыль. “Ну, хорошо ли вино так, как этот противный дварф его нахваливал?”, — подумал эльф-слуга, и совсем неэстетично отпил из горла добрых три глотка.
— Фу, да это какая-то кислятина, а не напиток! Хотя быть такого не может, я его просто не распробовал... Послевкусие, вот что делает это вино редким, не считая цвет… Да меня уже заждались! Пойду-ка я.

— Ну? Клюнули?
— Ещё как. Сейчас увидим, как выпьют, и уходим. А вот и тот длинноухий…

Лусий, не дойдя трёх шагов до стола, засипел и выронил бутыль. Синее вино разлилось по полу, а сам эльф вдруг начал сохнуть на глазах. Он стал бледным, как мел, щёки за несколько мгновений стали впалыми, начали появляться странные пятна, а лицо избороздили глубочайшие морщины.

Лас’Ашео отвесил подзатыльник Мурадёру и шепнул: “Уходим”. Выхватив из-за пазухи колбу со странной жидкостью и бросив ее в середину зала, Мурадёр рванул к двери. Эльф скользнул за ним. Пока в таверне в клубах противно-рыжего дыма царила полная неразбериха, горе-отравители скрылись в подворотне и затерялись в переулках, обмениваясь ругательствами.

— ИДИО-О-ОТЫ!, — возвопил Вестник Восьми, наблюдавший сквозь магический шар за всеми событиями, — демоновы дварфы, демонов пьянчуга, погреби их всех Аззалин Первородная!..
     Такой хороший план пошёл прахом. Ведь это была последняя такая бутылка!



Где-то в нематериальном мире раздался ехидный смех... Тень в золочёной маске бросила кости. Вскоре она будет ликовать...

КИК-7

За белорыбицей, сомом магичным, надобно было аж в Беловодье топать!
Ну Макас и потопал. А как за околицу-то вышел, то вспомнил, что в деревне транспорт имеется. И побежал обратно, договариваться.

-- Не. Не дам, -- заявила хозяйка. -- Вещь дорогая, сложная. Но не потому, что жалко -- просто рулить у тебя не получится, не послушается.Его специально под меня делали.
Хозяйка -- эльфа. Имя сложное, деревенские за глаза зовут её просто Арфия, а в лицо -- "госпожа". Приехала из городу, года уж два как. Болтают, что фольклор собирать. Хату ей небывалую работники городские сладили, специально на то вызванные. Чудная такая домина: наполовину из брёвен, наполовину -- прозрачная, слюдяная. Дверь не открывается. как у всех, а в стенку уползает, прячется. А над дверью надпись на всеобщем: "Архитектор" -- и по ночам светится.

В общем, заморочился чё-то Макас, чтоб транспорт непременно добыть. Не, так-то сам-то и добежал бы, да подумал, что по обратке поспешать бы надобно: сом-то стухнуть может. Арфия, видя такое дело, сама решение подсказала: нанять её, а уж перевозка -- её дело. Макас кивнул. главное -- результат.

Так что через час неслись они в Беловодье на ревущей магомеханической двухколёсце. Эльфа впереди сидит,и, обеими руками железные рога ухватив, рулит, а Макас позади, в кожаном седле трясётся, на каждой кочке подскакивает.
Потому как ехали бездорожем, напрямики. Так и быстрее, и мимо Тракта Геройского.

7.
Учение Дзынь! Ашрам рядом с городом Энск.

Орк Жбан стоял на кулаках в упоре лежа. Рядом с ним на камне сидел Учитель Дзынь!
— Из сосны тёсан лингам. Пятнадцать сажений вверх. Поставил зачем в Ашраме ты?
— Это был Шпиль Величия, — объяснял орк, — он должен был символизировать величие Дзынь…
— Дзынь! это Путь, а лингам, это лингам. — вздохнул Учитель Дзынь!, — Лингам символизирует лингам. В Сознании Пустота быть должна, а не лингам. Мы не едим, чтобы срать. Мы не срём, чтобы производить удобрение. Есть только ты сам. Нет ничего, что бы было не ты сам. Только в Дзынь! можешь быть самим собой ты и только самим собой. Вне Дзынь! постоянно пытаешься лучше других быть ты или получить удовольствий больше, чем они. Все, что кажется важным тебе, мираж только. Каждый рождается с миром вместе и умирает с миром вместе, каждый носит свой собственный мир в самом себе. Подумай об этом.
— В упоре лежа? — уточнил Жбан.
— Нет, — ответил Учитель, — десять отжиманий, десять пресс, десять выпрыгиваний с полного приседа, это один круг.
— И сколько кругов?
— До обеда. — Учитель встал и направился к берегу озера. — После обеда будешь бежать кросс…

— Пан Хавель, пан Бедржих, у нас проблема. Некие Несущие Слово Йик.. свржр... хрена с два выговоришь! Короче. Какие-то фанатики решили пробиться в Совет. — треаожным тоном сказал пан Иржи.
— И что?
— Проблема в том, что они пугающе быстро набирают популярность.
— И? Турните от кормушки самых непопулярных Советников, пустите этих. Только себе поможете. — равнодушно посоветовал глава стражи.
— Я бы с радостью! Но они не хотят играть по правилам! — воскликнул городской голова — Я говорил с этим Лехом, их лидером... Выходец из черни, который абсолютно не понимает, что такое политика! Он всерьёз собирается выполнять свои обещания, представляете?!
Пан Хавель усмехнулся, пан Бедржих чуть не упал в обморок.
— Это же... олхократия какая-то! Если бы мы давали толпе то, что она хочет, был бы хаос! — произнёс очевидное ответственный за просвещение — Они что, хотят устроить у нас Беловодье?
— Я то же самое спросил. Он ответил "Как пойдёт, может и получится". "Может и получится"! Будто там есть что-то хорошее!
— Пан Иржи, я-то тут почему? Мне, если честно, по большому орочьему барабану будет у нас Беловодье, Синевинье или ещё что. Мне платят, я работаю.
— Ваша работа — поддерживать порядок! Вы разве не видите, какую угрозу порядку представляют эти фанатики?
— Ну, если вы говорите угрожают, значит угрожают. Кто платит, того и порядок, как говорится...

Наряд стражи нагрянул внезапно и шумно. Возглавлял его сам пан Хавель, ибо задание было очень важным. Прижать культистов было обязательно, а после инцидента со штандартами своим офицерам Хавель не доверял...
— Оружие на землю, руки вверх, чтоб я их видел! — по привычке рявкнул глава стражи, хотя никакого оружия у культистов в руках не было. — Таак, что тут у нас?
Хавель внимательно осмотрел убежище культа. Ничего противозаконного, как назло, у них не было... Начальник грязно выругался. Ну не может такого быть. Есть пандорец, есть и закон, который он нарушил... Тут его взгляд упал на кучу явно новой детской одежды, и в голове появилась идея.
— Кто шил?
— Мы сами...
— А ГРАМОТА, ЧТО ВЫ ШВЕЙНЫЙ ЦЕХ, У ВАС КУПЛЕНА?!
Оглушённый культист помотал головой.
— Ага! Кааааанфисковать!
Стражники радостно принялись изымать сшитое.
— У кого потом найду хоть носок с ихним символом, того вздёрну!
Энтузиазм стражников чуть поумерился...

    Глава энского отделения Междугороднего Гоблинского Банка утром этого дня сидел в своём кабинете, размышляя о всех тех сделках, какие мог бы провести в других городах, если бы работал не в Энске. Однако в дверь постучали.
— Входите!
— Господин Сун-Чху, один эльф настаивает на срочной встрече с вами. Говорит, что…
— Передайте, что я приму его.
    Что ж, хоть что-то интересное, — размышлял Сун-Чху, — в последнее время в городе появилось множество подозрительных личностей, ведущих странную активность, но до этого момента ни одна из этих личностей так и не обратила своё внимание на банк…

    Вестник Восьми, в выцветшем плаще с капюшоном, надвинутым чуть ли на глаза, и в маске из меди вошёл в кабинет Сун-Чху. Плащ скрывал кольчугу и кинжал, а маска — опасения лидера Культа Восьми. После смерти Сах’Киарана все последователи и важные лица стали всерьёз опасаться за свою жизнь…
— Приветствую вас, достопочтенный Сун-Чху.
— Рад видеть Вас, господин э-э-э…
— Медный. Зовите меня Медным.
— Ну, раз такова воля клиента… Господин Медный, и что же привело в наше скромное отделение Междугороднего Гоблинского Банка?
— Уважаемый банкир, ну не стройте ж из себя лицо незаинтересованное и неосведомлённое. Я уверен, вам известно о текущих событиях в Энске.
    В голове Сун-Чху сложилась текущая ситуация. Один из культов настроен решительно, и потому желает, чтобы банк поддержал их начинания, или хотя бы не поддержал их соперников…
— Да, известно. И я уполномочен заявить, что ни я, ни наш банк не связаны ни письменными, ни устными договоренностями с противоборствующими сторонами. Слово честного гоблина.
— Верю. Обсудим условия соглашения?
Вестник Восьми откинул капюшон, снял маску и приготовился к долгому обсуждению условий. Гоблин-банкир задёрнул шторы, закрыл дверь на ключ и активировал магомеханический генератор помех.
    “Ну, вот афера, достойная меня!”, — подумал Сун-Чху.
    “А ключ от замка, где злато лежит, тебе не дать? Говори-говори, всё равно выйдет так, как решил я...”, — отреагировал в уме на прочитанную мысль гоблина Вестник Восьми.

    К вечеру все договоры были составлены и подписаны, а всякому иному культисту, желающему взять заём в Междугороднем Гоблинском Банке или прибегнуть к иным услугам Банка, необходимо было предъявить справку №125, подкреплённую формуляром 331 Б, выданным на основании пункта 8 уточнения №3 к своду правил...

Завидев Беловодье Макас почти вздохнул с облегчением. Почти -- потому что не успел: Арфия взвизгнула "Держись!", двинула ногой по педали, двухколёсец взревел и, испуская клочья чёрного дыма, рванул ещё быстрее. Макас едва успел ухватиться за талию эльфийки -- а перед глазами уж замелькали по очереди: городские ворота с обомлевшими стражниками, заполошно разлетающиеся во все стороны куры, вопящие бабы с мокрыми подолами над опрокинутыми вёдрами, резкий визг поросёнка, две огромные волны, выплеснутые аж на дома по обе стороны дороги...И всё это под сдавленный, едва слышный, но по-ведьмачьи ехидный девичий смешок.

Который стих резко -- так же неожиданно, как остановился двухколёсец. "Трактир у Любавы" -- гласила вывеска на строении, к которому, легко соскочив с магомеха, направилась Арфия. Макас, тяжело сполз с двухколёсца и кое-как поплёлся следом.

В трактире было людно. Когда добрался, наконец, до ближайшей к входу лавке, Арфия победно восседала на высоконогом стульце у стойки. Хозяйка суетилась, разливая для гостьи эль, пяток мужичков незатейливо вились рядом, пытаясь обратить на себя внимание, остальные посетители или пялились неприкрыто, или глаз косили тайком.
Макас их понимал. Во-первых, эльфийка. Во-вторых, хоть и одежда на Арфии на ней от шеи до пяток, но как кожа на змее -- не смотреть не можется. А в третьих, ей, похоже, баламутить жуть как нравилось. И подсказывало Макасу чутьё, что какая-то уже подстроена ею каверза, только что не обнаружилась пока.

Арфия же, ножкой раскачивая, на рыбалку разговор перевела: где, мол, тут рыбица какая у вас водится? Мужички запыхтели, руки раскидывают, наперебой места расхваливают -- заманивают, значит. А трактирщица, тётка хитрющая, между делом мальца с поручением справила. Макас заметил, но в голове-то одно к другому сложилось, когда в дверь трое мужиков завалились. Серьёзные такие, представительные. Двое люди, третий -- эльф. Арфия, их завидев, со стульца высокого сползла и к макасову столику шмыгнула. А у самой глаза шельмоватые: дождалась-то, вот она, каверза её!

Ну люди-то к ним знакомиться -- приветствуем, мол, в нашем городе, знакомиться, мол, давайте. сами мастерами городскими представились. Хорошие люди оказались -- один, Станислав, вообще земляк, почти родственник. Пока, перебирая всю деревню, искали по какой линии, эльф-то к Арфие подсел поближе, и спрашивает так, с пристрастием, мол, а вы, наверное...
-- Арфиэль! А Вы как подумали? -- бодренько так отвечает эльфийка. И дальше уверенно так тараторит, не давая себя перебить: -- Архитектор я. По строительству, значит. Особняки, мосты, дворцы, замки... У вас тут замки никому не требуются?

Эльф, Альсекор по имени, от заявления такого крякнул, а сам дальше расспрашивает . И вроде слова красивые говорит, и складывает деликатно, а по смыслу складывается, мол, какими ...судьбами...к нам?
-- Так я ж по контракту! У меня с господином Макасом договор имеется, для службы он меня нанял. Верно, господин Макас?

Макас головой кивает, верно, мол, есть такой договор. И на рыбалку разговор переводит -- о соме магицком, да как ловить, да где...
-- Вам-то проще всего троллингом, -- Станислав, земеля-то, подсказывает. Сам-то он как раз, оказывается по рыбацкому делу Мастер. -- Бери бадью побольше, да носок. Ступай на Гетрино. и там, с вечеру, ту балью-то с носком и оставь. Сам спать можешь, а утром -- за рыбой приходи.

У Макаса носков и нет. Да тут Арфия выручила: ботинок тяжёлый скинула, ножку на стол задрала и носок -- зелёный, с ромашками -- стягивает.
-- Годится?
Ещё бы нет! Макас носок прячет, Арфия пальчиками розовыми поигрывает, Альсекор-Мастер жевлаками заходится, а за спиной -- кто ахает, кто вздыхает, кто слюну тайком сглатывает...

... До вечера слонялись по городу. Избы разглядывали, перспективы рассматривали, достопримечательности изучали. Мастер Альсекор лично сопровождал. Когда строения все закончились -- перешли к планам: где третье кольцо ворот возведут, где фонтан, где храм новый. Арфия внимательно всё слушала, головой кивала одобрительно. Архитектор, одно слово.
Как стемнело, Макас на озеро пошёл, а Арфия спать отправилась: у Любавы над трактиром комнаты специальные для гостей имелись.

Утром Макас обнаружил на берегу две бадьи. Из одной, той, что он с носком оставил, смотрел обиженно из воды на небо свернувшийся кольцом сом-белорыбица, в другой, поменьше, плавали жерех и пяток карасей. Каков носок -- такой и улов.

По пути в город встретился хуторянин местный. На улов Макасов дивился, слово за слово и новости местные рассказал. В городе-то, оказывается, переполох случился: у Мастера Альсекора казна пропала. Дело-то деликатное, тайное -- да деньги-то были немалые, и сам он -персона известная, вот слухи и просочились. Только оказалось, что брехня: строиться он задумал, на благо горожан новый кабак открывает. Правда, болтали, что на том месте храм возведут -- ну так языки-то без костей, молотят и молотят. Да и кабак-то красивый больно задуман -- мол, картинка уже висит, какой: наполовину из брёвен, наполовину -- слюдяной, прозрачный. Работники невесть откуда понаехали, с рассвета суетятся, строят. А Мастер Альсекор -- туча тучей. Забот, знать, много...

Поболтали - и разошлись. А за поворотом -- Арфия с магоколёсцем его ждёт. Озаботилась, навстречу выехала -- чего, мол ноги топтать до города, да с грузом... Глаза весёлые, довольная, как сытая кошка. Что только не мурлычет. Сладилась, знать, каверза.

            * * * VIII * * *

    Мастер Хатмар проснулся поздно. Это не удивительно, ведь он всю ночь ломал голову над письменами в их новом подземном пристанище. Эльф чувствовал, что они почти у цели, маленький шажочек остался — но куда идти не понятно. Эти непонятные мысли полезли к нему в голову и после сна. Он снова стоял около постамента в центре зала, бормотал себе что-то пол нос, когда рядом с ним свалился потолочный камень. И ещё один. Третий непременно прилетел бы Хатмару в голову, останься он там где стоял. Не иначе, как обнаружили их убежище, запаниковал глава Культа.
    Минкани проверяла правильность раскладки камней на капище, когда услышала знакомый голос:
— Вы что здесь устроили? Чего делаете, остолопы? — кричал было испугавшийся Хатмар.
— Это капище, Мастер, — ответила гоблинша спокойно. Та уже привыкла к вспыльчивости лидера.
— Какое КАПИЩЕ? Что за нонсенс? Мы ТАЙНЫЙ Культ, Минкани, забыла?
— Вы поэтому так таинственно кричите? — не обращая внимания на крики, Хранитель продолжала обходить магический круг, — Мне во время гадания открылось, что нужно непременно возвести капище с магическим кругом.
Отвлекшись на разговор с гоблиншей, Хатмар почти забыл, что вызвало его тревогу, но глухой удар лома, вернул его на нужную мысль.
— Тугал, ты чего долбишь? У нас там потолок сыпется!!!
— Работай-работай, — Минкани, подошла к эльфу и продолжила объяснения:
— Хатмар, понимаю, ты устал, мы может тебя разбудили даже, но не мешай. Я знаю что делаю, я все-таки и в Культе служу побольше тебя. У нас там будет окулюс. Чётко над постаментом, в самом центре магического круга. Нужно так...

    К концу дня над тайным помещением Культа, среди леса, действительно появилось Капище. С дырой посередине, которую гоблинша и назвала окулюсом. От центра расходился спиралевидный узор из камней, который заканчивался таким же каменным кругом.

8.
Учение Дзынь! На дороге в Энск.

У въезда в маленькую деревушку сидел старик нищий. Было похоже, что он просит милостыню на этом самом месте много, много лет.
— Добрый господин, подайте монетку на пропитание, — обратился он к проходящему по дороге Учителю Дзынь! Учитель остановился и внимательно оглядел нищего.
— Всего одну монету, а я за вас богам помолюсь, — продолжал шепелявить старик беззубым ртом, и протянул свою чашку для подаяния.
— Давно побираешься ты? — спросил Учитель Дзынь!
— Очень давно, добрый господин, лет поди уж тридцать, после того как вся моя семья при пожаре…
— А на чем это сидишь ты здесь?
— Это просто старый ящик, я всегда тут на нем сижу…
— В ящике что?
— Да ничего там нет…
— Смотрел сам?
— А зачем, я же знаю, что ящик этот пустой…
— Встань! — Учитель Дзынь строго посмотрел на нищего, протянул ему руку и помог подняться с ящика. Нагнулся, ухватился за крышку и с большим усилием открыл. Ящик был почти полон разными монетами.
Учитель переложил все монеты себе в мешок, закрыл ящик крышкой и посадил оторопелого старика на его насиженное место. Улыбнулся и бросил в чашку нищего одну монету:
— Просить милостыню можно и на пустом ящике!