Алиса очень любила порядок. Поэтому она устроилась писарем в беловодский Совет, где она могла своим красивым аккуратным почерком правильно и без единой помарки заполнять ту немногую документацию, которая там имелась. По этой же причине она согласилась работать на Серый Орден — ну веяло от этой организации порядком.
Ей нужно было встретиться с агентами, но сначала она не могла этого сделать, потому что красивым аккуратным почерком заполняла внезапно увеличившееся количество документов, а сейчас... Сейчас ей не в чем было пойти на встречу. Алиса тяжело вздохнула. Денег у неё было немного, поэтому просто взять и купить себе новую одежду она не могла. Ещё раз вздохнув, она пошла пить чай к соседке.
    Алиса грустно потягивала чай из чашки и молчала. Соседка же наоборот трещала без умолку, рассказывая о всяких неважных мелочах.
— А у тебя как дела? — соседка наконец-то прекратила рассказывать о себе.
— Нормально... — вздохнула Алиса.
— Врёшь, по глазам вижу! А ну рассказывай, что не так!
— Мне на встречу идти не в чем...
— Ты кого-то подцепила?! Так. Этот шанс может быть единственным в твоей жизни и я знаю, что надо сделать, чтобы ты его не упустила! Пошли, я знаю где, обновить твой гардероб!
— Вета, у меня денег-то нету...
— Не вол-нуй-ся. Не проблема. Она наверняка захочет что-то тебе подарить...

Изящная ручка протянула из-за ширмы свёрток. В нем обнаружился чёрный сарафан с розовым узором, напоминавшим оккультные знаки, туфельки и серебряный кулон в виде перевернутой пентаграммы.
— Примерь, дорогая...
Алиса надела платье — оно было словно специально под неё сшито. Туфельки — идеально подходили по размеру. Кулон девушка сначала постеснялась надевать, но потом решила всё-таки посмотреть, как он ей подходит. Вид Алисы в зеркале явно говорил о том, что всё это вне досягаемости в плане цены.
— Ой, мне наверное даже на туфли не хватит... — огорчилась писарь.
— Не волнуйся, милая, это всё подарок...
— Правда?!
— Правда-правда.
— Я же тебе говорила! Ну как, нравится? — сказала подруга.
— Очень. Только... Я немного похожа на какую-нибудь демонопоклонницу с этими знаками...
Подружка Алисы хихикнула. В хихиканье звучала нотка торжества.
— Вета? Ты чего?
— Просто, хи-хи, ты теперь и есть демонопоклонница! Ты приняла суккубьи дары...
Алиса опешила. Не то чтобы она была очень набожной, но становиться тёмной культисткой она тоже не планировала...
— Но... Как так... Это же... Иветта, за что?! — обиженнр воскликнула девушка.
— Ну мне же надо как-то привлекать новых участников...
Платье! Из-за какого-то дурацкого платья она стала демонопоклонницей! Ну ладно, платье красивое. И туфельки удобные... Алиса попыталась отогнать крамольные мысли, однако идеи "это не так уж и плохо" и "в этом наверняка есть свои плюсы" продолжали коварно закрадываться в голову... В конце концов Алиса окончательно запуталась.
— Ну и что мне теперь делать? — подумала она вслух.
— Для начала сходи на свою встречу...

    20 Ветруна 212-ого года

    Две престарелые товарки, профессиональная сплетница и средство массовой информации Агафья и смотрительница музея Прасковья, болтали, стоя в очереди в Почтамте.
— Агафь Ляментевна, а ты слухала, в городе нашем объявился новый культ!
— Какой культ? Некроманты ж ящо лет десять, а то и пятнадцать у нас появились... Ну, этот, махистр Всесвет, который.
— Да не некроманты, Агафьюшка… Демоны! Суххубы!
— Батюшки ты мои, Прасковьюшка! Правда что ли?
— Ага, я и сама когда узнала, малесть опешила.
— Да, да, я ящо твоих дураков когда видала, они как раз к суххубу своему шли... бесстыжие.
— А это все потому что восьпитание запустили, Агафьюшка. Вот и поклоняется молодежь черт-те кому...
— И не поспорю-то я с тобою, совсем они стыд и страх потеряли. Накликают так беду какую на нас ящо.
— Вот шла я утром на базар, а мне на встречу девка одна — как раз, небось, этим самым суххубам своим поклоняется! В сарафане таком, чужестранном каком-то, в туфлях на босу ногу, а на шее амулет какой-то висит... ну, подумала я, бесовщина!
— Ужас-то творится какой, Прасковьюшка… разврат. Аж не знаю, сделать чего с ним.
— Ага, ага. Ящо какой. Ты только одна нос в дело это не суй, Агафьюшка, прошу тебя очень. Демоны ж эти, кровопийцы, так и лишат тебя, дуреху, жизни, да и не заметят. Надобно всех старух наших, беловодских, собрать, всю Партию Бабушек, и обратиться в Совет! С пятицией! Чтоб разврат остановить!

    20 Ветруна 212-ого года

    В то время как недавно пополнившая нестройные ряды беловодских демонопоклонников, тайный агент Серого Ордена Алиса, шла на долгожданную встречу; Партия Бабушек штурмовала Совет с просьбами защитить общественную мораль, а где-то по городу шастали четыре истаростских дурака, в очередной раз заплутавшие; на арене прошли еще две игры.
    Всех посетителей в этот день гостеприимно встречала наскоро намалеванная на дощатых стенах переодевальни надпись: Арена ''Лунница''…

    Первым матчем в тот день был матч ''Железные горки'' — ''Хранители барханов'' с участием сборных городов Мурмеллашума и Красных Дюн соответственно. Матч закончился со счетом 1:0, и победили в нем дварфы, показав всю мощь горного народа в целом и Мурмеллашума в частности. Старались так они специально ради своего Мастера Горкина, естественно.
    Во второй игре встретились просторская ''Голубая кровь'' и ''Алые плащи'' из Лорадо. Одержали победу, к великому сожалению для не любящих чванливых благородных господ граждан Беловодья, аристократы Простора. Они забросили целых три камня в чужую прорубь, пусть и пропустили еще два. Видимо, чем у команды хуже характер и отношение к окружающим, а также выше самооценка, тем лучше ее результаты на играх. По другому победу недавно научившейся простому мужицкому варианту камнебола сборной и не объяснить.

    20 Ветруна 212-ого года

    Где-то в главном отделении недавно образованного Республиканского Приказа Тайных Дел (то есть, в подвале ''Трех сомов'').
— Гражданин Альсекор! Что-то Серые расшевелились. Бродят по Приречному району. Предположительно: выходят на агентов в городе.
— Замечательно. Как об этом узнали?
— Да благодаря прослушке в Заезжем дворе. Хотя, что там: звукоизоляция там настолько плохая, а кто-то из тамошних Серых завопил о выходе на агентов настолько громко, что это даже на улице слышали.
— Странно все это. Мне кажется, это провокация. Не могут же они быть настолько идиотами, в самом-то деле. Но в любом случае продолжайте вести наблюдение. В случае чего нового обязательно дайте знать.
— Продолжаем, гражданин Альсекор.
— Ах да, и что с теми ящиками тухлой рыбы?
— Ничего подозрительного не обнаружено. Даже когда все алхимические и магические проверки провели — не нашли ничего.
— Странно, странно... кстати, к тебе есть одна небольшая просьба. Дварфы сверху задрали шуметь. Отвлекают от дел. Орут, дерутся, крушат мебель... Попроси их вести себя потише, хорошо?

20 Ветруна 212-ого года

Ещё одна женщина ходила по городу.
Женщина сложной судьбы, неоднозначных политических взглядов, неординарного мышления и в некотором роде патриотка.
Местную артель глазасто-языкатых старушек обошла она по широкой дуге. Ехидно похихикала у передевальни, где пикантного вида молодица, оглядываясь, зачирикивала намалёванные на дощатых стенах буквы и углём приписывала другие, превращая таким незатейливым способом "Лунницу" в "Блудницу". Равнодушно проследовала мимо кабака, где нескончаемо бились и братались хронически пьющие.

Остановилась она у избы с выделяющейся из общей массы крышей, на которой, печально опустив носы, стайкой сидели тролли.

    20 Ветруна 212-ого года

    Моржеусый воевода Добромир сидел за своим столом и хлебал из хрустального бокала квас, окруженный добрым десятком ни на секунду не унимавших болтовню про демонов старушек. Галдеж прекратился лишь тогда, когда в кабинет чинно зашла пятерка камнеболистов-инквизиторов из Ашур-Донала, все в красных, аки кровь подлых еретиков, одеждах.
— Ну а теперь, гражданки, расскажите все этим ребятам, — ухмыльнулся Добромир, довольный тем, как изящно решил возникшую перед ним проблемную ситуацию.
— А кто енто? — с недоверием покосилась на хлопцев Агафья.
— Чай, не стражники, — подтвердила Прасковья.
— Мы — ашур-дональская инквизиция! — хором прогремели молодцы в рясах цвета зрелой редиски.
    Мудреное слово ''инквизиция'' Беловодским старушкам ничего не объяснило. Потому один из инквизиторов попытался дремучим людям вкратце объяснить, чем они занимаются.
— Мы боремся с проклятыми демонами и их мерзкими поклонниками, подлыми еретиками! — когда паренек произнес слова ''демоны'' и ''еретики'', то лицо его непроизвольно скорчилось в гримасе презрения. — Везде, где можно, расправляемся с грязными порочными культами и защищаем Святыню нашу, город Ашур-Донал, от посегновений потусторонних сил! И наше оружие в этом деле: неожиданность и страх, а также безжалостность и...
— В общем, помогут они вам, — прервал речь Добромир.
— Так какие же сектанты в Беловодье орудуют, бабушки?
    И затараторили старушки с удвоенным рвением, перебивая одна другую. Рассказывала Агафьюшка, как встретила дураков из Истароста, а они искали какую-то суккубиху; и Прасковья вспоминала, как утром видела девку в странном сарафане и со звездой перевернутой на шее. И остальные не молчали и подключались к беседе, упоминая все странные и подозрительные случаи еще с прошлого года. Кто-то упомянул про дамочку с рогами как у коровы на голове. Кто-то про выскочившую из крынки молока жабу. Кто еще мел подобный вздор, а инквизиторы все это внимательно слушали и записывали.
— У вас суккубы в городе завелись, старушки, без сомнений, — подвел в конце итог один из ашур-дональцев. — Но мы эту заразу за квинт точно выжгем. И не такое видали. Как раз успеем до своего уезда.
— За квинт? — не расслышали беловодцы.
— Ну... за три недели, по-вашему. Мессир-воевода, надеюсь, что все документы, разрешающие нашу деятельность, особые методы дознания и оправдывающие случайно возникающие жертвы среди гражданских, вы оформите?
— А чего, среди гражданских могут быть жертвы? — удивился Добромир.
— Ну конечно, мессир! Удивляете! А дыбы, колодки, тиски для пальцев, колеса и железные сапоги у вас хотя бы есть?
    Воевода от вопроса впал в прострацию.
— Ясно, — вздохнули инквизиторы, — придется действовать подручными средствами.
— Вы только суххубов энтих найдите, — попросили беловодские бабушки. — А то житья нам не дадут, небось!
— Найдем, найдем. И всех покараем по справедливости.
— Только этих, нехромантов нашенских не трогайте. Всесветку-то. Он безобидный, в жисть ни одного упыря не оживил.
— Не беспокойтесь, бабушки, работаем только по демонам!

— Ну так что, идем сжигать поганых еретиков? — с энтузиазмом и восторгом спросил самый молоденький охотник на демонов.
— Конечно. Только в корчму сначала зайдем, а то я проголодался чего-то. Думаю пельмени заказать с сомом.
— Единственное, по чему я проголодался, так это по крови!
— Кровь еретиков и костры подождут. Вечно ты нетерпеливый. А вот обед...
— О, давайте еще в храм Цереуса зайдем. Там котейки милые...

    20 Ветруна 212-ого года

    Алисе пришлось ждать агентов целых десять минут. Они опять потерялись в огородах и долго не могли выйти к цивилизации, пока их, наконец, не вывели сердобольные стражники. А некоторые господа в кожаных куртках, шедшие за ними, даже начали этих Серых уважать, подумав, как они искусно заметают следы.

    Встреча произошла в одном из многочисленных беловодских храмиков, а именно в храме божества плодородия Зеленого Пана Цереуса. Святилище в это время дня оказалось абсолютно пустым, и даже местный поп куда-то пропал. Из единственных обитателей храма остались лишь кошки. И их количество на этом пятачке земли поистине впечатлало! Даже на алтаре вальяжно лежала кошка со своими еще крохотными котятами...
    В любом случае, разболтать тайны здесь было некому. Вряд ли среди хвостатых есть беловодские шпионы.

— Наконец пришли! — с восторгом воскликнул ''Феркель'', так что даже кошки все зашугались.
— Я даже думал, что мы в этом проклятом городе опять потерялись.
— Они, наверное, специально такую запутанную планировку сделали. Назло нам.
— Да какая тут планировка, ''Цейтнот''. Расставили как захотели свои хибары, окружили своими огородиками, и все. Спонтанно и хаотично...
— Что уж говорить, варвары!

    Алиса сидела на скамье спиной к ним, и на ее коленях устроился рыжий котофей, и ждала от них пароля и прочего, что следует сделать согласно регламенту. Однако его не последовало. Знаменитые беловодские бардак и раздолбайство были посеяны даже в душе Серых.

— Мы пришли, — заявил гаупт-унтерфельдфебель Ярослав. — Можете отдать нам бумаги.
— Во, я даже сумочку для этого притащил!

    ''Феркель'' неожиданно почувствовал непреодолимое желание подойти поближе к агенту-писарю, а точнее погладить кота, мурлыкавшего так громко, что его мурчание эхом отзывалось по храму. И даром, что в святилище Цереуса плохое освещение, он смог разглядеть одеяние Алисы. Черный сарафан с оккультными узорами и кулон в виде перевернутой пентаграммы...

***
В это время в Приречье:
— Мужичок, ты не видел случаем ничего странного? Стая воронья, например, не пролетала?
— Отчего не видел, видел! Видел девушку одну в бесовских одежах, и она прямо в храм Зеленого Пана пошла...
— Когда это произошло?
— Да минут десять назад, не больше.

— Вот и первый грязный демонопоклонник, господа!
— А не суккуб?
— Не, не суккуб. Суккуб очаровал бы даже таких пуритан, как беловодцы. Про эту девушку всякий, кому не лень, гадкое словцо сказал...
— Ну что, к оружию?! Покараем тварь!
— Постой, а Зеленый Пан, это не там где котики?
— Именно там.
— У этого бесовского отродья нет ничего святого! От того, что она может с ними сделать, у меня кровь стынет в жилах!

    20 Ветруна 212-ого года

— Это ловушка Альсекора! — завопил ''Феркель'' и бросился к выходу из храма. Остальные, недолго думая, ринулись вслед за ним.
— Постойте, — крикнула Алиса и встала со скамьи, пытаясь им все объяснить...
    Но агенты Серого Ордена ее не слушали. Они были не пальцем деланые, наученные горьким опытом встречи с суккубом, который, несомненно, работал на Приказ Тайных Дел и зачем-то завел Серых в глухомань. Чтоб извести их, должно быть! И сейчас в том, что девушка в демоническом платье — предательница (а платье мельком заметили после вопля ''Феркеля'' все), никто не сомневался. И потому Серые спасались даже не печатным шагом, а самым обыкновенным бегством.

    Как раз в этот драматический момент в храм Цереуса зашла пятерка ашур-дональских инквизиторов с сопровождением в виде толпы непонятно откуда взявшихся и агрессивно настроенных старушек. И бежать Серым было уже некуда.
— Никто не ждет ашур-дональскую инквизицию! — громогласно воскликнул парень в редисовой рясе. — Готовься к смерти, поганая блудница. Ты больше не будешь осквернять своим присутствием благодатную беловодскую землю!
    Бабки, проникшиеся пафосным монологом, поддержали его гулом. Алиса стояла как вкопанная, ничего не понимая. Разинули рты Серые. Нет, они конечно, понимали, что возможна облава, но чтобы их поймали старушки?
— Ты обвиняешься в порочном поклонении силам зла из Имо, а вернее в омерзительном суккубопоклонничестве. И расплата этому только одна: раскаяние и смерть в очистительном пламени костра!
— Кардинал Торквемадус, с девкой-то все понятно. А что с этими четверыми делать? — спросил один из коллег-инквизиторов и указал пальцем на обомлевших Серых.
— Энто те, о которых я вам говорила, — встряла в разговор Агафья.
— Хммм… девушка, наверное, глава демонопоклоннического культа. А эти четверо тогда ее паства!
— Точно! Собрались в храме Цереуса, чтобы осквернить местные святыни и совершить оргию с умерщвлением котиков!
    По коже инквизиторов, видавших многое, пробежали мурашки.
— Хорошо, что мы нарушили их кровавые планы.
— Да, вроде все коты пока живы.
— Все равно сжечь вместе с нею! — холодно процедил кардинал. — Наказание таким заблудшим может быть только одно — смерть!
— Прям здесь и сейчас, в храме?
— Ты идиот? Тут же котики. И к тому же мы не добились раскаяния и признания вины и не узнали, есть ли в городе другие культисты.
— Действительно.
— Значит, так. Сейчас мы сопроводим поганых еретиков и их вожака в наши застенки, в смысле, Заезжий двор. Довольно этим священным стенам терпеть присутствие подлецов. И в Заезжем дворе уже проведем все необходимые процедуры.
— Так точно, кардинал!
— Напомни, есть у нас с собой инструменты для дознания?
— Дома разве что вешалки для одежды...
— Хм. Пытки вешалкой? Ну ничего, придумаем что-нибудь. Восславим же теперь Духов и Богов за то, что мы хоть и проиграли в Чемпионате, но получили возможность спасти Беловодье от скверны!

    20 Ветруна 212-ого года

    ''Лучше бы нас альсекоровцы поймали'', — думал побелевший от страха ''Феркель''. — ''Те хотя бы людей на кострах не сжигают!''.
    Остальные Серые выглядели не лучше. Шатался как тростинка ''Вексель'', ''Цейтнот'' и вовсе готов был упасть в обморок. Единственным, кто держался с достоинством, был Ярослав; и как раз ему инквизиторы задавали все вопросы. Тот от всех обвинений отпирался.
— Ничего, ты признаешь все обвинения Священной Инквизиции, презренный еретик. Мы и не таких раскалывали. Само нутро твое побудит тебя сдаться, когда ты увидишь наши средства для дознания!
    Остальные инквизиторы залились демоническим смехом.
— Кардинал, у нас ведь в Заезжем дворе только вешалки, подушки и жесткие матрасы и есть. Не будем же мы их ими пытать?
— Будем, брат мой, будем. И они еще пожалеют, что у нас с собой нету дыб! А ты, презренный еретик, пока думай над своими последними словами, которые ты скажешь на костре. И молись своим мерзким демонам пока можешь, чтобы мы не нашли у тебя и твоих дружков еретических книг. Тогда смерть твоя будет легкой!

    Старушки Беловодья уже начали относиться к этому не столько двояко, сколько даже резко отрицательно. Нет, конечно, наказать распутников и развратников надо... но ведь ребяты-то они еще, молоденькие и неоперившиеся. Да и возникало такое ощущение, что все разговоры и пытках и сжиганиях не были метафорами и художественными образами. Агафья и Прасковья даже начали в глубине души стыдиться, что заварили всю эту кашу.
    ''Эти дикарки обсуждают, как будут нас сжигать!'' — думал ''Феркель'', пытаясь разобрать болтовню старушек, обсуждавших этичность и неэтичность действий ашур-дональцев.

***
    Тем временем у товарищей в кожаных куртках:
— Гражданин Гаэрдрил, что-то в храме совсем чудное начинает твориться. Сначала девка из Совета, потом шпики... теперь еще и бабки с ашур-дональцами. Они там не собираются вершить самосуд?
— Кажись, что собираются. Надо бы шпиков и дамочку-то... изъять. А то убьют сейчас, и мы вовек не выйдем на остальных агентов.
— Скомандуете начать операцию, гражданин? Согласно плану А, врываемся в храм, всем руки за головы, морды в пол, затем уводим шпиков?
— План А отставить. Непрофессионально. Действуем согласно плану Б. Лопатки маленькие у всех с собой?
— Так точно, гражданин Гаэрдрил!
— Тогда начинаем...

    20 Ветруна 212-ого года

— Гражданин Гаэрдрил, мы за час туннель прокопать не успеем. Нас мало, лопатки крохотные, да и земля пока еще мерзлая.
— Ага, докопаем разве что к вечеру!
— Вы что, товарищи, этатисты?
    ...и стали копать альсекоровцы с утроенным рвением.

***
    По улице Зеленопановской шла в сторону Заезжего двора необычная процессия. Писарь беловодского Совета Алиса и четыре подозрительных болельщика из Истароста вяло плелись, находясь под охраной суровых и беспощадных ашур-дональских инквизиторов. Их одеяния цвета спелой редиски развевались на ветру. Около них же шагали старушки, докучая разговорами.
— Вы их, конечно, сердешные, накажите. Но помягчее с ними, ящо ребяты они совсем!
— Накажем мы их, накажем, старушка. Они будут проклинать тот день, когда отвернулись от праведного пути!
— А вы их чего... на самом деле сжигать собрались?
— Да. А вы что, думали: мы их пощекочем пером и отпустим?
— Неправильно оно все, жестоко, внучки...
— Эти отродья чуть не осквернили храм Цереуса и не принесли в жертву своим темным повелителям кошек! За такие злодеяния и сжечь на костре их мало!

— Кардинал Торквемадус, а вы предпочитаете еретиков сжигать вместе с книгами или без?
— С книгами, конечно, брат мой. Так лучше горит. К тому же экономия древесины. Да и есть, признаюсь, в этом способе что-то ироничное...

    На улицах Беловодья уже собирались зеваки. О причинах шествия они совсем не догадывались, о суккубах мало что знали, но смотреть на своеобразный парад им было любопытно. Не каждый день же день на родных улицах такое происходит, в самом-то деле.
    ''Еретики'' понуро плелись по Зеленопановской, подстегиваемые оскорблениями и насмешками инквизиторов. Гаупт-унтерфельдфебель Ярослав пытался соратников-сероплащников подбодрить, объясняя, что их жертва не будет напрасной и что они внесли свой маленький вклад в будущее возвращение в Беловодье закона и порядка. И что им за героическую гибель, обязательно вручат какой-нибудь орден или медальку. Одна беда, что посмертно.
    ''Лучше и проще уж нам под землю провалиться,'' — буркнул ''Феркель'' в ответ на неудачные попытки Ярослава поднять боевой дух...

    20 Ветруна 212-ого года

    Никто точно и не скажет, куда именно пропали плененные ашур-дональской инквизицией еретики. Шли, шли они себе и неожиданно, всем скопом, с криками и проклятиями провалились под землю. Будто бы сама земля беловодская не желала их на себе носить.
    Горожане, конечно, офонарели. Одна дама от шока даже потеряла чувства и упала в подтаявший сугроб. Везде раздавались удивленные восклицания. Порой даже не совсем цензурные. Старушки охали и ахали. Ашур-дональцы, преклонив колени, молились. Лишь один хмурый эльф из толпы не подал никакого вида, будто бы вышло что-то из ряда вон выходящее.

— Прямо в Имо провалились! — крикнул кардинал. — Не захотела таких грешников земля Пандорская терпеть!
— Так им и надо, нечестивым!
— Жалко только, сжечь мы их не успели...
— Это была воля неба, брат мой. Они сами, за нас, исполнили наказание.
— Но все равно же обидно... так хоть какое-то развлечение было.
— Тихо, тихо, брат мой. Прояви терпение. Вот закончим мы чемпионат, и уедем в Ашур-Донал. Там еще мно-о-ого поганцев осталось. Хоть каждый день сжигай. А в Бел мы приехали не для этого.

***
— Ура, ура, альсекоровцы!!
— Молчи, болван, они же все равно нас турнут.
— Ну хотя бы не сожгут, и то хорошо!
— Ты думаешь, плавать в реке Белой гораздо лучше?
— Никогда не думал, что буду радоваться встрече с ними...
— Сохраняйте честь и не позорьтесь, кретины!
— Кстати, а почему эльфы ходят в кожаных куртках?
— Дубина, это кожзам!

    25 Ветруна 212-ого года

— Рыбари! Эта игра... охре... чрезвычайно важна. Сейчас решится судьба: выйдите вы из своей группы или нет! Будете косячить, продуете — выпорю вас всех как сидорову козу. Лично! А потом направлю в Совет прошение, чтобы вас, раздолбаев кривоногих, разогнать к ядреной фене! Не-е-е, до конца жизни своей буду вашим тренером! — кричал усатый Добромир своим подопечным камнеболистам и тряс здоровым кулаком. Впрочем, ''Рыбарь'' мотивационной речи своего тренера не слышал, его ругань заглушил шум трибун.

    Народа на матче ''Рыбарь'' — ''Кузнецы'' собралось очень и очень много. Советники и Мастера, стражники, выбившие себе на день отпуск, простой люд, герои, съехавшиеся со всех концов Республики крестьяне, детишки и старики. Все, кто только мог, собрался на арене поддержать свою команду. Чтобы та показала, пусть и на камнебольном поле, всю мощь и величие родного города! Даже старушка Агафья, и та сидела на трибунах со своими подругами, даром что к спорту была равнодушна.
    В первом тайме матча все ''рыбари'' действовали, как обычно. Капитан Воян носился, как угорелый, по полю и демонстрировал на практике немногие знания о теории камнебола. Другой нападающий, Индриг Забиватель, совершал атаки вместе с ним, готовый в случае чего с любого расстояния попробовать забросить камень. Впрочем, в начале игры ему так и не везло. Единственный раз, когда он с камнем добрался до чужой проруби, то слишком замешкался, думая, а точно ли чужая эта прорубь... ну, и гориндорцы, конечно же, тут же отобрали у него камень. Лейф Салага тоже в стороне не оставался и помогал команде в силу своих скромных возможностей. Метался с одной стороны поля к другой и всячески мешался противникам. Владислав Валун, как водится, стоял неподвижно аки гранитная глыба и всем своим видом показывал титаническую сосредоточенность, не подпуская никого из ворогов к проруби. Защитник Лейвегилл же... ну, чем там обычно защитники занимаются? Вот и Лейвегилл занимался тем же.
    В общем, складно все шло в первом тайме. Нападающие нападали, защитники защищали, и у обоих сторон тут было все почти одинаково. Разве что гола ни одного не было...

    Второй тайм прошел в еще большем напряжении. Тут все серьезно: коли совершат беловодцы единственную ошибку и хоть где-то не доглядят, мигом ''Кузнецы'' забросят камень и тем самым лишат их всех надежд продолжить участие в Чемпионате. Индриг Забиватель и тот предпочитал особенно не рисковать, боясь, как бы не забросить по недоразумению камень в свою прорубь. Вот нелепо и стыдно-то будет! А потому дварф-нападающий, действовавший медленнее, чем обычно, неизменно лажал…
    Оставались последние минуты матча, а счет так и не сдвинулся с мертвой точки. 0:0. И так уж получилось по желанию судьбы, что камень попал к Лейфу Салаге.
— Лейф! Мне подавай! — кричал Индриг, видевший, как к нему бежит на полной скорости (полной для дварфа, естественно) какой-то гориндорец, дабы отобрать камень. Лейф, что было ему свойственно, тупил.
— Лейф!! Подавай!!!
— ЛЕЙФ!!!
    Салага подкинул дубинкой камень в воздух, как следует замахнулся и ударил. Что удивительно, по камню попал. И он полетел он, то ли согласно замыслу Лейфа, то ли по его криворукости, ни разу не к Индригу, а прямиком-прямехонько по дуге к чужой проруби.
— Идиота кусок, — рявкнул Забиватель и сказал по-дварфийски что-то ужасно неблагозвучное.
    А камень все летел. И за этим маленьким булыжничком с азартом наблюдала многотысячная толпа, затаив дыхание. Даже Агафья, и та обнаружила в этот момент в душе загадочную страсть, которой до того у нее лет восемьдесят уже не было...
    ...камень упал ровно в прорубь.

    До раздевалки Лейфа Салагу донесли на руках, под ликование воодушевленной толпы, поздравления и победные песни.

    27 Ветруна 212-ого года

    В то время как Беловодье находилось в пике посвященных победе ''Рыбаря'' празднеств и гуляний, на арене прошли еще три игры. К слову, надпись ''Лунница'' на стене переодевальни куда-то исчезла, и болельщики и камнеболисты видели выведенную каллиграфическим почерком: ''Гладь''.

    Игра азарокского ''Жирного тролля'' и ''В зуб ногой'' Кель-Абана закончилась победой первой команды со счетом 3:2. А все потому, решили камнебольные эксперты, что дварфов в ней больше.
    Встреча ''В битву идут одни старики'', команды из Штиля, и небезызвестного ашур-дональского клуба камнеболистов-инквизиторов ''АД'', не выявила победителя. Обе команды сделали четыре гола. Хоть ашур-дональцы определенно, после инцидента в храме Цереуса, играли очень усердно и вовсю старались победить...и даже их главное оружие, страх, неожиданность, безжалостность, безграничная преданность Духам-Хранителям и красивая одежда, все это им не помогло.

    А в матче ''Выпивох'' и ''Пентаграмматона'' не закинули ни единого гола. Обе команды, привыкшие играть в защите, находились в обороне. Да, одновременно. Меняли свои позиции, производили замены и изредка совершали слабенькие атаки. Большую часть игры камень одиноко лежал в центре поля; в то время как камнеболисты успешно защищались и стояли, подобно каменной стене.

20 Ветруна 212-ого года
...интуиция, которая никогда не подводит, подсказала гражданке Ев Лап Ийе, убеждённой республиканке, горожанке Сольвейга, женщине сложной судьбы и глубоких познаний (а это, как вы, бесспорно, уже догадались, была именно она), что тоскливые субъекты, восседающие на крыше, это и есть тролли.

Сверившись с Турнирной Таблицей, подслушав краем уха болтовню на местном рынке, уточнив расписание матчей и прогноз погоды, а также гороскоп орка Гро-Мунке, дама приступила к решительным действиям.
Надо особо подчеркнуть, что странным образом ни сама гражданка, ни деятельность не получила ни малейшей огласки в Беловодье. Достаточно упомянуть, что не в курсе была даже агентурная сеть Агафьи Климентьевны. К слову сказать, добыть тухлых рыбных голов в городе не составляло труда, а запах этот по странной причине гарантированно-легко отвлекал на себя внимание всех блюстителей, сыскарей, любопытствующих и просто бдительных.

21 Ветруна 212-ого года
Гражданка, с помощью фирменных пряников Йон-Джая, фаната Сольвейгской сборной, выпеченными им самолично к началу Чемпионата, сманила троллей с крыши. Сказать честно, это было легко: к тому времени троллей сманивать можно было и сухариками.

22 Ветруна 212-ого года
Та же гражданка, сломила естественное природное недоверие троллей и окончательно растопила лёд в отношениях, одарив каждого замечательными вязаными гетрами цветов Республики, а также шарфами в тон. Джамки Третий Глаз дополнительно получил ещё и шапочку, которая вообще-то предназначалась капитану сборной, но, по единодушному настоянию троллей досталась ему.
Гражданку это немного удивило, но в целом ей то это было без разницы.

23 -- 27 Ветруна 212-ого года
Регулярное откармливание троллей пряниками позволило гражданке приоткрыть завесу тайного мира тролльей сборной и выведать их печальку.

28 Ветруна 212-ого года
Состоялась трогательная встреча троллей со Зверем, которого гражданка привела на верёвочке для выгула. Зверь умилённо вытирал морду о тролльи лапы в новых гетрах, демонстрируя тоску по воле.
Троллям же он напомнил о рыбалке. Однако теперь не как о способе добычи накоплений -- носки они теперь получали регулярно: сольвейгские девицы-фанатки группы поддержки, возглавляемые Миленой Прекрасной, от избытка эмоций вязали их немеряно, даже на трибунах во время матчей. Теперь воспоминания о рыбалке для троллей тоже были с ностальгической ноткой.

29 Ветруна 212-ого года
И она таки возобновилась. Правда не по ночам, а днём, когда у Зверя наступало время регулярного выгула, разрешение на который невероятным образом получила Гражданка.
Тролли со Зверем резво неслись до Гетрино, там Людмила счастливо плескалась в полынье, иногда вылавливая носок, а иногда -- просто плавая за брошенной палочкой. Потом бежали обратно в город, где на окраине ждала их Гражданка, ответственная за выгул.
Орк Гро-Мунке был счастлив: его любимица стала бодра, грациозна, шерсть лоснилась, а главное, аппетит стал ну просто зверский!

Так, постепенно, дурные мысли оставили троллей, вернув интерес к жизни и позитивное восприятие реальности.

    30 Ветруна 212-ого года

Далеко от Приречья на одном из пустырей

Каток блестел. Каток сверкал под солнечными лучами. Хоть прямо сейчас выходи на очередной тренировочный матч, но корпораты-камнеболисты отчего-то не спешили. Вместо этого они ждали вердикта специалиста по свойствам льда северо-западной Пандоры, который сейчас вместе с тренером команды Сва-Лока и часовых дел мастером обходил игровое поле, отмечая следы потёков и наплывов.

— Если коротко... Так себе лёд, — подытожил Вон-Тонг свои наблюдения. — На него выйти не рискну и никому не посоветую. И да, для игр он не годится. Как так вообще получилось, господа маги?

— Есть пара предположений, — отозвался Наиа и, дождавшись кивка Адалстена, продолжил: — Для работы морозильных артефактов нужна постоянная подпитка. Её-то в холодный месяц я выстроил, привязав к накопителям. Вот только по расчётам, баланс сдвигался в сторону накопления, а не разрядки. Но почему-то в последние дни фон возмущён, поэтому накопители не справляются, что приводит... вот ко всему этому и приводит. Каток местами подтаивает, когда заряд низкий, и замораживается, когда его хватает.

— Ещё бы ему не быть возмущённым, — пробормотал себе под нос дварф. — У меня волосы дыбом встали, когда я увидел, как в Беловодье решили вопрос с ледовым покрытием турнирной арены. Как на духу, Творец мне судья!

Гоблин с умным видом кивнул и высказался:

— Короче говоря, каток надо перезаливать. Или тренироваться безо льда. Точка. Иначе это будет профанацией самой идеи камнебола, коллеги!

Господа маги переглянулись, после чего эльф спросил:

— И как мы его перезальём? Воды с реки Белой наберём и на подводе пригоним? Бессмысленно, так как всё упирается в магомеханику. Да, если её остановить, лёд растает и можно будет залить новый но... Но всё равно это не решение.

— Хладильные кристаллы тоже, по уму, нельзя подпитывать из нестабильного источника. Портятся они от этого стремительнейшим образом. Теперь же, из-за проводимых ритуалов вокруг арены, по меньшей мере две квинты придётся выжидать, пока здешняя магия успокоится... Но на самом деле она останется таковой до конца турнира, если только маги беловодского Коллегиума не придумают менее топорный способ охлаждения льда, — хмуро пояснил Адалстейн.

— Я всё, что мог, то сказал, — Вон-Тонг пожал плечами и поддел носком сапога тонкую ледяную корочку. Взвились брызги талой воды.

Наиа закусил губу. Было видно, что ему было неприятно от всей этой ситуации, ведь, по сути, это был его недочёт. Но кто ж знал, что получится именно так?

— Не будем ничего перезаливать, — тише обычного сказал он. — Сейчас развею свои заклинания. Адалстейн, подкати, пожалуйста, самовозку.

— Ну-с, рано или поздно всё равно пришлось бы их забирать. Наиа, не расстраивайся. Было бы из-за чего.

— Я и не расстраиваюсь...

***
Ратуша Беловодья

Спешивший с бумагами мелкий гоблин внезапно чуть не налетел на постороннего эльфа и ойкнул. Тот в свою очередь извинился и спросил, где можно найти Мастера Станислава, к которому ему посоветовали обратиться знающие люди. Клерк осторожно спросил, зачем, и, услышав, что эльф из гильдии магомехаников, сразу же показал в нужную сторону.

Йалин, мурлыча под нос незайтейливую мелодию, поднялся на второй этаж и подошёл к двери, где висела табличка с именем. Деликатно постучался.

— Входите, — слегка удивлённо и одновременно заинтересованно отозвался владелец кабинета. Эльф на стал себя упрашивать и зашёл, представившись после этого как полагается. Слово за словом, разговор завязался.

— Так по какому вы делу, мессир Йалин? — спросил, спохватившись, Мастер.

— Как я уже говорил, я лекарь, и по роду занятий часто имею дело с магомеханиками, волшебниками и колдунами... Вы даже не представляете, какой букет болячек можно получить с магическим перенапряжением. Даже у нас, в Сва-Локе, при всей политике гильдии о защите здоровья и прав рабочих в лечебницах всегда есть занятые койки. С магией вообще надо быть осторожнее... — эльф заметил в глазах собеседника понимание и развил мысль: — Словом, у меня есть одна мысль, как можно снизить нагрузку на магов Беловодья дабы избежать психических срывов и одновременно упростить обслуживание камнебольной арены. Значительно упростить и уменьшить вредное воздействие на астрал. Как вы смотрите на подобное предложение, Мастер Станислав?

— Мессир Йалин, вы меня очень заинтересовали, — отозвался Станислав, — Только прежде чем рассказать о своем предложении, не могли бы вы указать, сколько это все удовольствие будет стоить? Сами понимаете, какие скромные у нашего города средства.

Не дожидаясь ответа Йалина, Станислав окликнул своего писаря:
— Стенька! Будь добр, сбегай к пану казначею на нижний этаж и скажи, чтобы заглянул ко мне. Немедленно!