19 Березеня 212-ого года

    Дварфы, которые всем казались фаворитами Чемпионата, продолжали терять свои позиции и уступать другим командам. Так произошло и в матче ''Голубой крови'' Простора и ''Каменных шаров'' Ринд-Куила. Дварфийская сборная под руководством известного тренера Гарольда Каменные шары проиграла аристократам со счетом 1:0. С одной стороны, весьма обидно, а с другой неудивительно — ринд-куильцы были новичками и до Чемпионата не выходили на лед.

    В тот же день сыграли ''Залесские рейдеры'' (сами понимаете, из какого города) и ''Драконы'' из Стор-Фаена. Этот матч был весьма важен, ведь по его результатам определялось, какая из команд выйдет из группы. И вышли, на радость беловодцам, товарищи из центральнопандорийского вольного города. Они одержали победу со счетом 2:1. Видимо, помогла им поддержка Безумного Ди, которому ''Драконы'' во всем подражают.

    Зато следующая игра всех разочаровала. В игре тролльхеймской ''ЛАПЫ'' и лорадских ''Алых плащей'' любимцы публики тролли, к великому сожалению для всех, проиграли. Несмотря на все старание во время матча и использование самых неожиданных приемов, а этим ''ЛАПА'' запомнилась; лорадские дварфы благодаря слаженности своих действий буквально вырвали победу из под носа оппонентов. Счет был 4:3, и этот матч оказался одним из самых напряженных за всю историю Чемпионата.

    И, наконец, на льду арены с постоянно меняющимся именем, встретились поборотимский клуб ''ЗК'' и оркостанская команда ''Бородаповетру''. Для ''Здоровенных Кругляшей'' это был матч чести, ведь все предыдущие свои игры они проиграли, а потому не имели в турнирной таблице ни одного очка. И хоть гоблины и понимали, что выход из группы им уже не светит, действовали на арене они очень активно и в итоге одержали единственную победу. Победили они с таким же счетом, что и в предыдущей игре — 4:3.

— Олухи, разгильдяи криворукие и длинноухие...
    Теодор Равенсбер, инструктор городской стражи Залесья, и, по совместительству, тренер "Залесских рейдеров", был разгорячен только что завершившейся игрой, а так же взбешён столь глупым поражением.Члены команды же молча, потупив взгляд, ждали целой тирады он тренера с тяжелой душой — им тоже было обидно.
...как можно было так проиграть?! Пропустили один несчастный камень! Эх, чтоб вас, бывает. Всё-таки молодцы, играли достойно.
    Эльфы переглянулись. Слишком уж неожиданно повёл себя инструктор Равенсбер, который любил побраниться по поводу и без, и подкреплять свою брань различными физическими упражнениями для провинившихся.
— До конца Чемпионата остаёмся в Беловодье, если не поступят какие-либо распоряжения из Залесья. Но не думайте, что будете отдыхать, веселиться и просто смотреть матчи. Почти каждый день тут творится много чего странного, так что привести все снаряжение и оружие в порядок. Вольно!

    20 Березеня 212-ого года

    В матче ''Железных горок'' Мурмеллашума и сольвейгского ''ЦСКА'', сборная соседней республики, к несчастью для беловодцев, проиграла. Да еще как, всухую, со счетом 1:0! Действительно, Сольвейгу в этом Чемпионате, хоть команда и была прекрасно натренирована и состояла полностью из стражников, очень сильно не везло.

    Игра же авалтенских ''Дигернаутсов'' и краснодюнских ''Хранителей барханов'' оказалась нудной, затянутой, скучной и предельно бедной на голы. Бедной до такой степени, что ни одного гола на самом деле не было заброшено. А все потому, что игра эта ни на что не влияла: ''Дигернаутсы'' в любом случае вышли бы из группы, а ''Хранителям барханов'', не имевшим ни одного очка, уже ничто бы не помогло. Потому обе стороны совсем и не старались, передвигались по полю лениво и предпринимали бесцельные атаки.
    Присутствовавший на игре судья, имевший страстное желание огреть лентяев дрыном, чтобы они хотя бы немного начали двигаться, ничего поделать не мог. Потому что формально ни одно правило не было нарушено... хоть по сути матч и являлся издевательством над терпением зрителей.

    20 Березеня 212-ого года

Воевода Добромир ходил взад-вперед перед строем краснокафтанников.
— Значит, так, раздолбаи! В нашем полку прибыло; эти десять эльфов, — Добр показал пальцем на стоявших сиротливо рядом залессцев, — будут до конца Чемпионата служить с нами. И ушастые эти не просто ушастые, коими земля Беловодская полнится. Они камнеболисты из Залесья, а если точнее, то вообще работают в ихней страже.
— Не в ихней, а в их, пане воевода!
— Давно на губе не бывал?.. так вот, на чем я остановился? Аааа… Они работают в ихней страже. Так что не сметь, головотяпы, называть их ушастыми! Эти ушастые оружием управляются получше вашего, относитесь к ним с уважением и перенимайте их опыт. Больше такой возможности вам не предоставится. И в городе нашем эльфы новенькие, так что не давайте им тут потеряться, в случае чего помогите и покажите им всю красоту наших... э-ээ… красот. Меня, кстати, поприглядывать за ними попросил их тренер, Теодор Равенсберг. Мировой мужик, ему бы с таким нравом стражником бы быть, а не работать с камнеболистами...
— Отправьте нас дороги охранять, мессир Добромир! Там сейчас как раз самое опасное время!
— Вы чего, со своих лечебных деревьев что ли рухнули? Сожрут кого-нить из вас за городом как пить-дать... а мне еще потом оправдываться перед Теодором. Обещал ведь вас сохранить всех. Из города я вас не вытащу!
— Тогда дайте нам возможность расследовать деятельность демонического культа!
— Нет у нас никакого культа, а те случаи просто обычное хулиганство. Вы думаете, демоны будут расписывать стены гадостями и красить колдовством старушкам волосы? — спросил Добромир, хоть и сам не верил во все, что он говорил. — Этих шутников и без нас найдут и набьют им морды.

— Так, вы же все тут эльфы? Значит, вы, трое, пойдете вместе с Вратиславом в эльфийский район. Там, правда, всегда спокойно... и разве что маги у себя что-то начудят. Но вы поведение эльфов должны знать и в случае какой бузы поможете.
— А вчера какой-то вор ювелирную лавку обчистил! Может, мы его найдем?
— Во-первых, не ''какой-то вор'', а Мастер Альсекор. Во-вторых, не обчистил, а совершил законное наказание за неуплату налога на охрану от себ… тьфу, от воров... Все было законно. Вы, пятеро, будете вместе с Янко дежурить на Кабацкой улицы и около пивадука. На Кабацкой сейчас приезжих дварфов много, постоянно дерутся, ссорятся и громят трактиры. Так что будете их успокаивать. Ну а остальные отправятся к северным воротам.
— Проводить досмотры вещей приезжих? На предмет, скажем, синих грибов, контрабанды и прочего запрещенного?
— Не надо проводить досмотры приезжих. Не знаю, как в Залесье, а в Беловодье за такое посягательство на права людей и вас, и меня вздрючат. А слово ''контрабанда'', сынки, придумано власть имущими, чтобы ограничить свободу торговли. Так-то вот! Будете просто стоять и о разных подозрительных бездельниках стучать нам.
Все свободны! Ну, а я к ''Рыбарям'' пошел. А то жизнь у них после победы стала слаще меда, пора это исправлять и возвращать лентяев к обыденной действительности...

Игры первого круга закончились.
Дигга сидел на пне и думал о прошедшей игре, она была мягко говоря не очень. Рядом сидел маленький Гхол, который теперь был назначен капитаном команды.

- «Гхол, вот посуди сам, чего ты обижаешься? Ну сыграли без тебя и что? Игра всё равно была не особо важной, а ребятам надо учится играть. Твоё – Я да Я, им не идёт на пользу, смотри как они расслабились, не смогли забить ни единого гола…» - вещал Дигга.
- «уУхх» - вздохнул Гхол.
- «Теперь ты капитан, так что помни – играть надо командой, иначе дальше нам не пройти» - продолжал тихо Дигга, рисуя палкой на песке замысловатые кружки и стрелки, обведённые в квадрат – «смотри сюда, тут будешь ты, отсюда будешь бежать вот так, а тут поставим Толстяка, пусть прикрывает тыл…»

Такой диалог шёл еще не менее часа, а потом они разошлись по домам, каждый в своих раздумьях.
И не известно о чём думал Гхол, но Дигга думал о том, что денег, полученных от Чон-Сопа за хорошую рекламу для его торговли, как-никак не хватает на завершение расширения цеха по переработке металла и надо обязательно выигрывать дальше.

    26 Березеня 212-ого года

    Со стены переодевальни куда-то делся плакат с ''Бузой''. Теперь к ней были прибиты выкованные из железа буквы (во заморочился кто-то!), составлявшие слово ''Барагоз''. Такую надпись, наверное, уже никто не уберет!

    Тем временем на арене, отныне носящей название ''Барагоз'', начали проводить матчи второго круга. И первой из них была встреча авалтенских ''Дигернаутсов'' и ''1st.Святыни'' Синам-Сиджаса, закончившейся со счетом 1:0 в пользу последней команды. Низкорослые хлюпенькие гоблины, несмотря на все свое рвение и даже зачатки тактики (что на Чемпионате и вовсе редкость), к великому для себя сожалению, проиграли... и да, даже защитник с грозным именем Толстяк, по сравнению с противниками был маленьким, низким и хлюпеньким. Так что нападающие Синам-Сиджаса, рослые орки, его во время атаки даже и не заметили.

    Вскоре сыграли друг с другом стор-фаенские ''Драконы'' и моргорские ''Полигональные полиглоты'', команды, запомнившиеся многим по матчам первого круга. И, как оказалось, эти талантливые и сильные сборные были талантливы и сильны почти одинаково — что сказалось на результатах матча. Он завершился ничьей со счетом 3:3. Камнеболисты старались, играли активно, ''голова'' команды моргорцев за всю забивал голы головой, и прочие его коллеги-академики показывали все свои навыки, да и эксцентричные ''Драконы'' не отставали. В общем, игра была веселая и насыщенная, зрители потраченные соли точно не жалели.
    В то же время среди беловодских поклонников камнебола разгорелся небольшой конфликт. Беловодцы, точно не определившись, какая из сборных достойна их поддержки в матче, разделились на два враждующих лагеря. Первая сторона, соответственно, была за ''Драконов'', за их драконистость и общие с Белом идеалы вольницы, свободы и народовластия. Вторая же ратовала за "Полиглотов'', команду, которая помогла вместе со своими конструктами достроить арену... впрочем, ссора потухла так же быстро, как и началась. Народ понял, что спорить больше не о чем, когда матч завершился ничьей.

    Столь замечательный день закончился игрой ''Алых плащей'' Лорадо и коркаттальского ''Бездорожья''. Неизвестно, умеют ли коркаттальцы проигрывать вообще, они и в этот раз обыграли соперника! Да с каким счетом — 4:2 (хотя, магическое табло из-за неисправности и показало счет 4:3)!
    И в этот раз любимцем публики был не только ставший мгновенно знаменитым орк Илгыз; вся остальная команда тоже запомнилась благодаря своим действиям на поле и, особенно, голам. Помимо Илгыза, камни забросили Девясил, Хакун и Мула.

    По Беловодью после того матча пошла шутка: мол, ''Бездорожье'' победило даже Совет Беловодья. Только вот не в камнеболе, а в прокладывании дорог...

    27 Березеня 212-ого года

    Едва управилась многострадальная Партия Бабушек с прошлой напастью (в смысле, закрасила наконец размалеванную стену), как новые козни проклятых демонов обрушились на их голову. И на этот раз все было гораздо серьезнее — магия суккубья это не хухры-мухры! Сколько старушки не пытались краску с волос своих смыть, все равно оставались раскрашенными во все цвета радуги. И сделать с этим, как сказали беловодские волшебники, ничего нельзя; разве что ждать, когда колдунство из организма выветрится. А сколько ждать? Может, еще неделю? Или года этак с два?..
    Что было еще хуже, город верить в существование культа отказывался и помогать в борьбе с потусторонними силами отказывался. Простые граждане смеялись и крутили пальцем у виска, вот, мол, у старух башка поехала! Краснокафтанники во главе с самим Добромиром говорили, что это обыкновенное хулиганство, так что сами разбирайтесь. Небось, у демонов каких-нибудь на зарплате. Инквизиторы из Ашур-Донала, благополучно проиграв в Чемпионате, уехали в родной город сжигать еретиков и по-другому развлекаться. Отчаявшиеся старушки даже ходили ко всемогущему Альсекору, и тот проблемой вроде бы даже проникся... только вот подсчитав то, что бабки наскребли из своих карманов, сказал, что за такие смешные деньги не работает. Ух, эльф проклятый! О богатстве лишь трясется, скряга, нет, чтобы помочь по доброте душевной несчастным престарелым женщинам!
    Партия Бабушек в борьбе с суккубьим развратом за свободу и существующий миропорядок оставалась одна-одинешенька. И это одиночество лишь укрепляло их веру в свою исключительность и святость миссии...

***
    Герой Болеслав расслабленно пускал из трубки колечки дыма и слушал, что плели ему на уши беловодские старухи. Он уже давно хотел смеха ради с ними поболтать, но даже и не подозревал, что те придут к нему сами.
    Делегация бабушек вся без исключения была в платочках, да так, что ни один клок волос не был виден взору. Видать, очередной виток их моды.
— Болеславка, — взмолились они, — беда страшная с нашим городом приключилася! Демоны, суххубы спустились, молодежь нашенскую развращают, нас хотят с энтого света изжить!
— А Бел, — продолжали они, — во все энто не верит! Глупцы, говорять, мол, совсем мы из ума выжили. Стража нас уже лесом посылает, ничего сделать не может. Бесы головы беловодские вскружили-и-и-и! Город нашенский погубить хотят! Помощь нам, герой Болеслав, от тебя нужна...
— Ну-сь? — промычал герой и потянулся к кружке, показывая интерес к старушачьим фантазиям. Правду в городе говорят, совсем уже из ума выжили...
— Надобно нам, чтобы ты демонов убил, — сказала с неожиданной прямотой Прасковья. — Всех, до единого. Вплоть до самого махонького бесенка. И развеял ихнее черное колдунство!
— И поклонников ихних того, — поддержала Авдотья.
— Не надо их ''того''! Пущай отведет их всех в храм, в самый главный храм, и они там все сразу раскаются...
— А энто на его усмотрение будет. Он ж герой умный, разберется!
— Так что, Болька, поможешь родному городу?
    Дварф осмотрел взглядом старушек и выдал:
— Ну, может быть... и какая мне с того выгода? — видимо, герой решил посмотреть, как далеко бабульки зайдут и чем с ним расплатятся. И заодно решил подольше посмеяться. Не сразу же их просьбу отметать? Обидятся, еще чего, гадости разнесут.
— Ой, ты ж мудрый герой, енто, анархисьт! Идеалисьт! А деньги, оно понятие преходящее. Надобно не не выгодой руководствоваться, а пользой для общества, разумностью, и энтой, как ее, сознательностью, — отрезала какая-то политически грамотная бабушка.
— И вообще, как там тебя, ты — ''хозяин своего слова'' и ''гуманист'', во как!
    Болеслав усмехнулся. Да, да, ''гуманист'', какую тьму убийств за годы геройства совершил, не счесть.
— Ну, убьешь ты еще парочку демонов... оно ж только как хорошее деяние зачтется! Нам, стареньким, поможешь, город спасешь...
— Ты ж герой, должон народ защищать! И от бесовщины всякой в том числе тоже!
    Дварфу Болеславу это все стало надоедать. Он уже даже допил свою кружку, а бабки все не унимались.
— Агафья, будем попа из храма звать? Уговаривать.
— Неее… Болька, а давай договоримся так. Ты нам помогаешь, а мы о тебе по городу добрую молву разнесем. Известность твою подымем!
— А я, — предложила Прасковья, — Сделаю тебе скидку на посещение музея. Нет, бесплатно сможешь заходить! Мы как раз делаем новую выставку о камнеболе, и на старую об анархизме ты тоже приходи... ой.
— На рынке еду будем продавать дешевле! Гостинцы дарить, собачке твой угощения...
— Свяжем тебе шарф, а то шея в горах замерзнет, простудишься ящо!
— И шапочку на голову!
— Сделаем тебя почетным членом Партии Бабушек!
— И золота дадим, сколько наскребем. Сольва два, а то и целых три!
— А я внучка в честь тебя тогда назову...
— Наследство на тебя перепишу! Огород свой!

    Болеслав мялся, мялся и, наконец, сдался перед льготами и милостями со стороны старушек. Что, сложно ему что ли, сходить за город, найти где-нибудь в степях демона, отрубить голову и принести бабкам? Они поверят.
— Ла-а-а-адно, помогу я вам. Уговорили. Только расскажите подробно, что за демоны такие, и кого надо угрохать.
    Те в красочных подробностях все рассказали и описали.
— Ну, ладно, Боги с тобой, сынок!
—Ты уж уничтожь их всех!
— ...а можешь еще на храмовый холм принесть посылку? Я груш лукошко им обещала. А ноги-то старенькие, не дойду...
— Несложно же тебе, Болька? Вы ж, герои, письма через полсвета таскаете, тяжело груши отнести?

Алиса закончила рисовать последний кружок и капнула точно в центр зелёной жидкости.
— Ты долго там ещё? — раздался нетерпеливый голос Иветты — Ещё увидит нас кто. Не то что бы я была против этого, но вот ты можешь смутиться в самый неподходящий момент.
— Я уже! — откликнулась Алиса и избавилась от того, что в ритуале не полагалось. — так зачем мы выращиваем здесь цветы?
— Во-первых, они высасывают энергию веры из этого места, во-вторых, они своим ароматом навевают полезные нам мысли. Приступать будете?
— Конечно, будем!

Один из молоденьких служек храма шёл убираться на одну из полян, когда увидел трёх развратниц, творящих колдовской ритуал.
— Вы что тут делаете, бесстыжие?! — воскликнул он, и с граблями наперевес бросился останавливать богохульство.
Споткнулся. Упал. Потерял грабли. Кое-как поднялся. И тут же оказался вовлечён в бесовской танец. Одна из блудниц засунула руку ему под рясу, коснувшись совершенно неприличного места... Целомудренный служка от избытка чувств потерял сознание. Он уже не видел, как рядом с ним распустились огромные, с гоблина, цветы и начали источать сладкий дурманящий аромат. Впрочем, ему вполне было достаточно снов, в которых происходило его неминуемое совращение...

    27 Березеня 212-ого года

    Залесские эльфы исправно несли свою службу, пусть она и оказалась раз в десять скучнее и унылее, чем они предполагали. Никакого патрулирования дорог, схваток с монстрами и разбойниками, операций по аресту особо опасных преступников... просто ходи по улицам вместе с местной стражей и все. Если повезет, то произойдет где-нибудь пьяная драка, или кто-нибудь, отличный от Альсекора и его товарищей, кого-нибудь ограбит. Разочарование и тоска сплошные...
    И та история с культом суккубопоклонников была странная, подозрительная и мутная. Стоит хотя бы начать с того, что в этот культ почти никто из горожан не верил, кроме разве что дурачка Истомки, но ему простительно, он же дурак. Даже сам воевода Добромир называл слухи о демонах в Беловодье бредом и вздором... зато как голосили о демонах бабки!

    Свое расследование суккубьей деятельности ''Залесские рейдеры'' решили начать с опроса почти что единственных верующих в демонов — бабулек. Опрос же дурака Истомы ничего полезного для следствия не дал...

    27 Березеня 212-ого года

    Главное Беловодское святилище, видимо, чтобы быть поближе к Богам и Духам, находилось на вершине довольно крутого и поросшего лесом холма, и тропинка к храму была весьма долгой и трудной. Потому герой Болеслав, непонятно зачем согласившийся на последнюю просьбу бабок, видимо, по доброте душевной, решил путь несколько срезать и пойти не по пологой дорожке, а по крутой...

    И наткнулся, совершенно неожиданно, на каких-то кружившихся в пляске девушек, танцевавших среди огромного размера цветов, и... и певшего среди этой вакханалии суккуба.
— Борода Творца, — буркнул под нос изумленный дварф, — Это что, старухи говорили правду?
    В этот момент суккуб приостановил пение и обратил взор на героя. Сказал какие-то сладкие слова. Видимо, попытался Болеслава очаровать. И остальные девушки тоже смотрели прямо на него каким-то нехорошим взглядом.

    Нависло молчание. Девушки думали, что сейчас арбузоштанный рыжебородый дварф словит демонических чар и, подобно служке, присоединится к ним...

    Герой флегматично высыпал на землю из трубки пепел и сказал:
— На ходоков ваши чары не действуют. И к тому же вы не в моем вкусе, девушки. Я люблю дам пониже и поупитанней...
    После чего произнес все с тем же спокойствием:
— Ну а сейчас я порублю вас к чертям топором.

    Приготовившись к драке, дварф потянулся за своим оружием.
— С-собака! — зарычал герой и рывком метнулся куда-то вниз...

    27 Березеня 212-ого года

— Ой, Агафь, а глянь, кто-то топор свой забыл.
— Да Болеслав энто был, Прасковь Дормидонтовна. Надо бы ему вернуть.
— А хороший-то какой! Красивый весь, клеймо на нем какое-то... ''Мануфактура Степной Волк, г. Сольвейг''…
— Не нашенский он...
— А дорогой-то какой, небось. Вот возьму я его и продам... за сольв точно. Не, не, за два!
— Прасковь, ты его чего, украсть хочешь?
— Не украсть, а найти после потери! Неча вещи дорогие оставлять где попало... не, не продам я его. В музей отнесу, помещу в анархическую експозицию. Мол, топор самого героя Болеслава! Да в мой музей косяками народ будет ходить!
— А если поймают тебя, дуреха, на воровстве?
— А с чего бы меня поймают? Ты же на меня, Агафьюшка, доносить не будешь?

Болеслав, через слово поминая пандорских бестий, бегом возвращался за топором. Пробежав мимо залесских эльфов, патрулирующих спокойный Храмовый район и даже не заметив их, он заставил совершить их целые две ошибки: во-первых, они попутали его с паникующим горожанином, во-вторых, приняли ругательства за крик о помощи.
— Там на холме монстры! — чуть ли не обрадованно вскричали эльфы — К оружию!
И во всю эльфийскую прыть (которой, если честно, было немного) пустились бежать на холм. То, что они увидели там сначала, явно было тем самым развратным демоническим культом, о котором говорили старушки. То, что они увидели отдышавшись, приглядевшись, прислушавшись и принюхавшись, определённо не могло им быть — ну правда, откуда демонам быть такими красавицами?

Храмовый служка наконец-то очнулся, и увидел, как его совратительницы целуются с какими-то эльфами и вроде как его не замечают. Но вместо облегчения и мыслей о побеге в его голове воцарилась обида. Это нечестно! Я, вообще-то, богам служу, демоны на меня в первую очередь обращать внимание должны, а не на встречных-поперечных остроухих!
— Эй, а я?!
На возмущённый вопрос откликнулась не кто-кто, а сама руководящая процессом демонесса.
— Глядите-ка, кто очнулся и просит показать ему прелести нашего пути... — суккуб подошла к служке и страстно его поцеловала. Тот от гордости снова потерял сознание...

Эльфы стояли перед старушками с глупыми улыбками и блуждающими глазами.
— Ну, в, общем мы их нашли.
Бабки начали потирать руки.
— Правда? Где они, эти демоны? Вы нам скажите, а мы уж придумаем, как с ними управиться...
— Мы не знаем.
— Это как вы их так нашли, что не знаете где они? Вы вообще знаете, что слово "нашли" значит?
— А мы их того... — взгляд эльфа на мгновение покрылся мечтательной дымкой — отпустили.
— То есть отпустили?! Они же демоны! Это вора можно отпустить, если он на Альсекора работает, а демона-то как?!
— А они не демоны... Точно. Абсолютно. Мы гарантируем...

    27 Березеня 212-ого года

    На столе лежал томик поэм, приписываемых Володимиру, известному в Республике и за её пределами барду. Проходящие сквозь окно солнечные лучи подсвечивали танцующие в воздухе пылинки. Ветви сирени колыхались под дуновением ветерка, словно прислушиваясь к доносящимся из гостиной стихотворениям. В ней сидели двое эльфов, в чём-то неуловимо похожих друг на друга. Не то выражением глаз, не то едва заметными морщинками вокруг глаз и губ, а может и тем, как они оба держались, сами того не замечая... Йалин стоял и, сдержанно жестикулируя, декламировал наугад выбранный несколькими минутами ранее стих, а его коллега, Гаэлниани, кивал и потягивал настойку на травах. Ту самую, «особую».

— ..На ветках зелень, тучи отступили, меня вы ждали или позабыли?.. Давно прошел назначенный мне день. Не повезло. Убили в березень... — Йалин свёл ладони вместе, помолчал несколько мгновений и вздохнул: — Ну так что, коллега, изволили сомневаться в памяти вашего собеседника, извольте внимать посредственному исполнению, м-м-м, романса.

    Он сел за стол под смех своего хорошего знакомого:

— Очерняете себя! Ни в коем разе не посредственное, а достойное, как и подобает, — Гаэлниани не глядя бросил в стакан щепотку сахара, покачал его и придвинул к себе книжку. — Теперь, полагаю, моя очередь «стреляться»?
— Верно полагаете. Кидайте кости, посмотрим, какой стих пожаловала вам судьба.
— Надеюсь, судьба окажется благосклонной, и сатисфакция... О Аунайри.
— Хм, как экспрессивно, прямо интерес взыграл, — Йалин потянулся через весь стол и тоже не то охнул, не то задавил смешок: — А ведь действительно... «На колдовском коне», значит? «А дева оркская? Она моею будет...»
— Неужели вы изучили весь сборник?
— Чем же ещё заниматься, раз выдалось столько свободного времени после вылета из турнира? Только знакомиться с местной культурой. Но буду честным, эту книгу я приобрёл всего лишь день назад и пока не дочитал до конца. Изумительная поэзия, её надо смаковать...

    Гаэлниани аж вздрогнул, внимательно взглянул на коллегу-лекаря и совершенно непрофессионально покрутил пальцем у виска. Теперь Йалин не стал сдерживаться и захохотал в полный голос. Пока он смеялся, Гаэлниани, пристально скользя напряжённым взглядом по строчкам и едва заметно шевелил губами.

    Отсмеявшись, Йалин откупорил фляжку и наполнил стаканы.

— Мда, осталось на донышке, — произнёс он, закручивая крышку. — Кстати, как тебе наливочка?
— Вполне. Рецептом поделишься?
— Да что рецепт! Руки нужны и талант алхимика!
— Хм... И всё-таки?
— Поделюсь, конечно. Так, коллега, у тебя осталось пять минут. Ай-ай-ай, меня обхитрить решил?

    Вместо ответа Гаэлниани отрицательно покачал головой и снова углубился в книгу. Наконец, положенный срок подошёл к концу: из часового механизма послышался мелодичный перезвон. Услышав его, оба лекаря одинаково нервно потянулись к шкатулке, встретились взглядами, и схоже хмыкнули.

— Будильник? — не то спрашивал, не то утверждал Гаэлниани.
— Цилиндр музыкальной шкатулки из него... забыл поменять перед отъездом. — Йалин сел обратно и протянул: — Как же нас обоих проняло... Благодаря наливочке-то.
— И на стихи тоже проняло, я так погляжу. Но ладно, долг чести — это серьёзно.

    Лекарь из Моргора поднялся, вышел из-за стола, встал в центр комнаты, глядя на мерцающие в лучах пылинки, и, войдя в образ сурового воина с пылким лиричным духом, начал:

— На колдовском коне, семи ветров быстрей, через Пандору всю я проскакал в пять дней.

    Всю балладу с лица Йалина не сходила широкая улыбка, но только отзвучали последние слова баллады, как Гаэлниани откашлялся, перевёл дух и внезапно приступил к следующей поэме:

— Я прорубался сквозь...

    Йалин аж поперхнулся наливкой.

***

В посте приведены цитаты из работ Рашапа:
Сольвейг ● Березень. Романс.
«На колдовском коне…»
«Я прорубался сквозь...»

    3 Травеня 212-ого года

    Железные буквы кто-то дурной и сильный все-таки вырвал. Да так, что на стене переодевальни теперь зияли громадные дыры...

    Но вернемся к камнеболу. Игры в этот день не то, чтобы особо интересными и достойными полуфинала.
    Началось все с матча ''Полигональных полиглотов'' Моргора и азарокского ''Жирного тролля''. Дварфы Азарока, отобранные из завсегдатаев одной местной таверны, в этот раз всех поразили, придя на игру в трезвом состоянии. И потому играли на льду, как какие-то камнебольные боги, да так, что даже мозговитые и талантливые академики не могли их обыграть. Так и закончили со счетом 2:2.

    Не смогли одержать победу (впервые в Чемпионате!) и камнеболисты коркаттальского ''Бездорожья'', сыгравшие в этот день с йольскими ''Курьерами''. Возможно, начал угасать запал, а может, соперники попались достаточно сильные. И несмотря на все старания и очередной восхитительный гол любимца публики Илгыза, матч завершился ничьей, со счетом 1:1.

    Гораздо большее внимание привлекла игра ''Рыбаря'' и ''1st.Святыни''. Хотя бы по той причине, что в ней участвовали беловодцы…
    Матч начался для Бела неудачно. По-дурацки встал на поле Владислав Валун, видимо, не продумав свою позицию. Мимо него пробегали все вражеские нападающие, а он, даже двигаясь, ничего не мог с этим сделать. Лейф Салага мешался своим больше, чем чужим, лез под ноги и вообще оказался нужен команде, чуть меньше, чем собаке пятая нога. В конце концов, Лейф под свист толпы поскользнулся на льду, и его, стенающего, унесли санитары. Взамен Лейфа встал другой дварф, Эстейн, достаточно средний и невыдающийся игрок. Эльф-защитник Лейвегилл, купленный ''Рыбарем'' когда-то за огромные деньжищи, тоже защищал не то, чтобы очень хорошо.
    Индриг Забиватель, как для него свойственно, впал в кураж и совершил, помимо гола в чужую прорубь, в довесок еще и в свою. Воян, отдуваясь за всех, к концу первого тайма выдохся, и даже бегать стал очень медленно и замученно.
    Конечно, ''Рыбарь'' пытался вырвать победу и совершал атаки. И одна из них, предпринятая Индригом, оказалась вполне успешной. Только вот на фоне автогола беловодцев и еще двух камней ''Святыни'' все это смотрелось тускло и грустно.

    Беловодцы разошлись по домам разочарованные. Проиграли наши, да еще кому! Команде, о которой кроме того, что она из Синам-Сиджаса, почти ничего и неизвестно! И даже доводы, что результаты Бела по сути очень хорошие, никого не успокоили. Умом-то все понятно, а вот душой...
    Даже сам толстокожий воевода Добромир, который при любом случае говорил сборной, что они неспособные лентяи, пустил в конце игры скупую воеводскую слезу...

Жители небольшой деревушки Серые Дымы, затерянной где-то в степях на севере от Коркатталя, в большинстве своём ничего не подозревали о существовании такого вида спорта как камнебол. Все, кто о его существовании знал, как раз в него и играли уже второй месяц. Несмотря на регулярную переписку камнеболистов со своими родными и близкими (от лица камнеболистов писал, как единственный грамотный, Девясил, от лица родных – Дубрава, второй сын Девясила) и даже несмотря на посылки, отправляемые в Беловодье, деревенские в своей массе были уверены, что никакого камнебола нет. Основными версиями исчезновения соседей были:
– Да они там спились уже и в канавах каких-то передохли. И не в Беловодье, а в Штиле!
– А кто письма Светиславе пишет? В разбойники оне подались, точно говорю!
– Это Илгыз – разбойник? Да они на заработках в Коркатале! А камнебол этот сюпризу ради придумали…
И всё же, узнав из очередного письма о какой-то там большой победе, серодымцы не могли устоять и не отправить в Беловодье «разведчиков». Отряд людей и орков под предводительством Мамуны, жены Хакуна, и трёх сыновей-подростков Девясила – Дубравы, Багульника и Первоцвета появился в Беловодье прямо перед играми второго круга. Кучка деревенщин полдня ходила, раскрыв рот, по городским улицам – то ли от удивления, что камнебол и в правду существует, то ли сбитые столку видом пестрых толп местных и приезжих. К счастью, перед игрой они всё-таки встретились с земляками и смогли насладиться довольно зрелищной игрой. В особом восторге от камнебола, Беловодья и всего прочего остались сыновья Девясила.