24го Студня (оно же 9го дня Зрелого квинта Холодного месяца) 211 года.

    Грец Уэйнки с нескрываемой нервозностью подходил в тренировочной базе сборной Беловодья. Мало того, что он до сих пор не встретил никого из причастных к Чемпионату людей, так я еще и провалялся четыре дня в своей комнате на Заезжем Дворе с вывихнутой ногой. И подумать он не мог, что может наступить в самую натуральную яму на городской мостовой в таком городе, как Беловодье. Поговаривали, что это следы Моргорских конструктов, и будто бы Городской Совет в курсе, но это не значит, что всякий честной народ должен теперь спотыкаться об следы этих самых конструктов. До Чемпионата оставалось все меньше и меньше времени, а для Греца, как комментатора каждый день был на счету, потому что грамотный комментатор, а он был таковым, несомненно, должен подготовиться к работе. Почитать заявки, навести справки, пообщаться с командами и тренерами – на все это нужно время, и лишние проблемы со здоровьем ему были ни к чему. Но с новым визитом в Ратушу по вопросу состояния дорог он решил подождать. Тем более что первый визит ничего полезного не принес.
    Мимо комментатора пробежали десять ребят в полной боевой выкладке, что, кстати, не шло им на пользу, особенно эльфу. Будь у них языки подлиннее они обязательно повесили бы их на плечо.
– Левой! Левой! Раз-два-триии! Левой! Добрыня, если ты забыл, где левая нога, то я тебе напоминаю – это та, что слева от правой! – услышал Грец зычный голос, а потом и увидел его обладателя в военной форме. Он подошел поближе и обратился к, судя по всему, воеводе.
– Доброго денечка, мил человек! Никак новобранцев набрали в дружину Беловодскую?
– Так отставить бег! Упор лежа принять! Ась? – командир повернулся к Уэйнки, – чего спросил, прости, не расслышал?
– Говорю, новобранцы чтоль тренируются? – кивнул Грец в сторону отжимавшихся.
– Да ты что! Я б таких обалдуев не взял ни за что к себе. Это ж «Рыбарь» – сборная наша, Беловодская, по камнеболу. А я Добромир, временно тренер их, а ты сам-то кем будешь?
– А я-т? – ошарашенный Грец заикнулся на половине фразы, – Грец Уэйнки, я.
    От вида сборной Беловодья седина на его голове встала дыбом так, что шапка была не нужна. Команда, которую он считал одной из фаворитов, представляла из себя жалкое зрелище, а как выглядят остальные он уже и думать боялся.

25 Студня 211-ого года

Джинки, Джонки, Джамки и Джамм сидели на крыше. Совсем невесело сидели.

-- Они будут бить камни, -- глухо произнёс Джамм. -- Дубинами. Так записано в их книге.
Джинки, Джонки, Джамки вздрогнули, будто битьё дубинами грозило им самим. Молча, в смятении, смотрели они вниз, на улицы и пустыри города, где, пыхтя от натуги, качали мощь варвары, будущие участники избиения камней.

С точки зрения троллей камни -- это символ высшей мудрости. Квинтэссенция знаний и опыта мира, эталон устремлений и крайнее проявление совершенства. И это бить! Да ещё дубинками! Святотатство...
Тролли ссутулились, головы их печально поникли. Что они могли сделать -- четыре мелких лесных тролля против многорассовой, взведёной в раж, толпы?

-- Может Мыслитель Реццки их разгонит? -- робко, голосом полным отчаяния голосом пробормотал Джинки.
-- Неа...-- тоскливо возразил Джонки, -- я слышал, что он хочет быть с ними.
Джамки вздохнул и стащил с башки колпаки, начиная сеанс связи со Старшими. Остальные тролли притихли, не надеясь, впрочем, на хорошие новости.

Вышло как и ожидали -- странно и пугающе-непонятно...
-- Сказано влиться. -- Транслировал Джамки обратную информацию. Связь была плохая, и он спешил озвучить вводную, а уж осмыслят потом. -- Влиться...слиться...ждать.. резидента...резидена?? или президента? прецедента?
Связь оборвалась.
-- Не разобрал.. - виновато промямлил Джамки.
-- Может пациента? -- машинально нарягся мыслью Джонки.
-- Или инструмента? -- это уже Джинки подключился. -- Презента?
Джамми замахал лапами, прерывая поток идей.
-- Действуем по пунктам. Влиться! Значит -- ищем избу, где в варвары пишутся.

    25 Студня 211-ого года


    Дварфы-камнеболисты с грустью шли по заметенным снегом улочкам Беловодья и причитали. Унылые подвывания вьюги вводили и без того опечаленных дварфов в состояние полного отчаяния.
— Эх, и поверить даже не могу, что они нас отшили, — ворчал Херлуф Яростная Борода.
— И, главное, глупо-то как... из-за того, что ''гильдия согласия не дала''.
— Бюрократы... они везде бюрократы.
— Да мы, Дубиноломы, может быть, лучшие и первые во всем Новогоднем...
— ...в Йоле,...
—...да что там, наверное, на всем Севере первые! А они нас отметелить!
— Пойдем, мужики, хотя бы эля навернем.

Рядом приветливо горели огни корчмы ''У Любавы''...

25 Студня 211-ого года

Перебираясь по крышам, тролли, наконец, нашли правильную избу.
Джонки остался на шухере, Джамки на всякий случай снял колпак, Джинки координировал действия, а Джамм, как единственный из них грамотный. нырнул в дымоход.

Стремительно пролетев по туннелю, он приземлился в остывшие угли, чихнул и вывалился чёрным комом в комнату. В комнате никого не было -- время было полуденное, то самое, когда принято у рассовых перекусывать обедом. Очевидно хозяева избы где-то занимались тем же.

Джамм, оставляя лапами на полу угольно-чёрные следы, протопал к письменному столу, придвинул поближе стул, и ловки взобрался на массивную деревянную столешницу. Там он, порывшись в изобильных бумажных залежах, нашёл пачку заявок. Веером разложив их вокруг себя, и добыв чистый лист, начал, высунув от усердия язык, принялся составлять вступительный документ.

Он уже вписал всех четверых -- себя, и Джанки, Джонки, Джамки, и думал как раз, кого ещё вписать -- для положенной численности, но тут за дверью раздались торопливые шаги. Лапа сама собой прочертила напоследок что-то невнятное, тролль живо спрыгнул со стола, метнулся к двери.

Успел как по писаному: дверь распахнулась, и входивший в комнату молоденький писарь дварф, слегка разомлевший после приятного обеда, лишь растянувшись во весь рост на полу понял, что сбит с ног чем-то мелко-круглым и очень чёрным. Но когда оглянулся рассмотреть получше, то никого рядом не обнаружил.

10 зрелого квинта холодного месяца или же 25 Студня 211-ого года
    Инструктор Теодор Равенсбер был в ярости. Ещё полминуты назад он наслаждался заслуженным отдыхом вдали от столь надоевших Залесья и Тролльхейма, равно как и от их обитателей, но вдруг открылся портал, затянувший в себя Равенсбера, и вот он стоял около городской ратуши Залесья. Напротив него - два эльфа, один из которых - Илир аэп Тальдир, второй же ему не был известен. Позади них - ещё десятеро, пять эльфов из числа городской стражи и пять человек.
— Какого диавола я тут делаю?!
    Равенсбер свирепо окинул взглядом всю эту компанию и приготовился исторгнуть поток неповторимой витееватой ругании в адрес всех стоящих перед ним, но тут раздался спокойный голос Илира:
— Приветствую, друг мой Теодор. Прошу простить за беспокойство, но дело требует срочного вмешательства. Объявлен Всепандорский Чемпионат по Камнеболу, который пройдёт в Беловодье. Наша гильдия выставляет две команды: от Залесья и Тролльхейма. И если залесская команда состоит из обученных тобою же стражников, то с тролльхеймцами совсем беда. Снаряжение и лекарей предоставит наша гильдия, подготовкой основного состава команд и выбором запасных игроков придётся заниматься в основном тебе. Обещаю, в любом случае, после чемпионата тебе будет предоставлен внеочередной отпуск и премия. В этом свитке список правил Камнебола. Возьми.
Гнев Равенсбера утих. Его вполне устраивало такое предложение. В конце концов, он и не из таких разгильдяев делал отменных бойцов. Значит, и камнеболистов подготовить – не столь уж сложная задача.
— Понятно и по делу. Что ж, раз уж чемпионат Всепандорский, я займусь этими …горе-игроками. И сколько же времени у меня?
— Через 5 дней выдвинитесь в Беловодье. Снаряжение для чемпионата отправится следом, если ещё не будет готово к тому времени. Пока что найдите подходящие доспехи из запасов Городской Стражи в арсенале на случай полноценного тренировочного матча. Дубинки ожидают там же. Приступайте.
    Теодор Равенсбер проорал теперь уже своим подопечным: «Чего стоите? В арсенал марш!» и последовал за ними, махнув рукой оставшимся на месте героям.
— А ты мне, Кель'Тас, твердил всё, что специального дварфа-тренера нанимать надо, чтоб приёмам всяким твоих чудо-игроков из Тролльхейма учил. Какие приёмы, когда они, по людской поговорке, ни рыба ни мясо. Залесские подготовлены чуть лучше, но всё равно. Ну ничего, ничего, Теодор их так гонять будет, что они потом ещё спасибо скажут. А наши доблестные стражники, за долгое время стояний на постах и патрулирований небось уж забыли, что такое тренировочный плац и целительные пендели Равенсбера. Учения что ли у нас устроить, чтоб не ленились…
— Я беспокоюсь, Илир, что выставленные команды не подготовятся должным образом и проиграют в первом же матче, выставив себя и нашу гильдию не в лучшем свете.
— Значит, нашлись более достойные. Ха, да не думай ты об этом, я тебе могу на крови поклясться, что сами хозяева чемпионата только начали приводить команду в порядок... А вот с бюрократией могут быть проблемы. Найди Делира, вместе с ним завтра отправитесь в Беловодье, узнаете, что там происходит. Иди.
    Кель'Тас кивнул и ушёл. Илир аэп Тальдир укутался в плащ и отправился к воротам. Впереди его ждала не самая приятная встреча...

    1 Лютовея 211-ого года

    Воеводство Вольной Беловодской Республики объявляет:
    В ночь с 30-ого Студня на 1-ое Лютовея из дома торговца, мецената и филантропа Гро-Мунке сбежала домашняя капибара по кличке Людмила. Предположительно, она сейчас находится где-то в городе. Любого, кто видел капибару, просим немедленно сообщить ближайшему патрулю стражи; а при наличии возможности ее поймать и доставить по адресу: Купеческий район, улица Калинная, угловой дом из белого кирпича.
    Особенности: выглядит — как капибара, шерсть светло-бурая, взгляд аристократический и задумчивый, характер мягкий. Неагрессивна.
    Нашедшего и доставившего Людмилу ждет вознаграждение в размере 200-ух сольвов и любого товара из лавки Гро-Мунке.

    1 Лютовея 211-ого года

    Торговец, меценат, филантроп и пивадукостроитель Гро-Мунке сидел за столом среди груд магазинного хлама и, пытаясь отрешиться от всех своих проблем, пил чай с ромашкой, когда в лавку заявились господа в красных жупанах.
— Добрый день! Я десятник Республиканской стражи Вратислав и хочу уточнить у вас пару моментов.
— Да, да, заходите...

    Тучный десятник, а за ним и еще пара стражников, с большим усилием продрались сквозь горы барахла.
— Боги, ну и беспорядок у вас, господин Гро-Мунке. Мне надо спросить у вас несколько вопросов по поводу вашей капибары…
    Орк внимательно его слушал.
— Когда она у вас сбежала из дома?
— Да в эту ночь. Кто-то вчера не закрыл на замок дверь, и она вырвалась. Все как написано на объявлении.
— А в каком направлении она убежала?
— Увы, не знаю. Я и всех соседей опросил, они тоже не видели. Но вряд ли она ушла из города, ее бы заметили люди на воротах.
— Интересно... Не мог ее кто-нибудь... например, украсть?
— Ни в коем случае. О капибаре знали только я с семьей да гости дома. Да и кому здесь она может понадобиться, чай, пользы никакой во дворе нету, а еды требует-то сколько...
— А какие-нибудь особенности есть? Ну, ''при звуке флейты теряет волю''?
— Капибара как капибара, воду разве что только любит. Вы только побыстрее ее найдите. Она зверь южный, на улице замерзнет!
— И главный вопрос. Можете подсказать следствию, как эта ваша зверина выглядит?..
— Знаете, когда вы ее увидите, то поймете, что это она.
— Спасибо! Мы сделаем все возможное и невозможное, чтобы найти вашего любимца!

    2 Лютовея 211-ого года

    Отделение Северо-Западной Камнебольной Федерации оказалось на самом деле обыкновеннейшей, пусть и большой и добротной, избой, что, впрочем, ни разу не удивило Греца Уэйнки. Он к жизни в Беловодье и к особенностям города уже привык. Или же, по-другому, с ними смирился.
    Спустя долгие минуты тяжкого и томительного ожидания, его, наконец, пригласили в кабинет.

— Вы по поводу регистрации на чемпионат? — устало спросил Греца молоденький дварф-писарь, — Сегодня команды не принимаются: закончились анкеты.
— А что, так много желающих?
— Нет, просто некоторые посетители портят огромное количество анкет. В пору уже самому их заполнять. Кстати, чем могу быть полезен?
— Я хочу устроиться у вас в качестве комментатора.
Дварф-бюрократ не понял ответа и опешил.
— Извините... в качестве кого?
— Комментатора. Я с детства мечтал комментировать матчи.
— Так, подождите парочку минут, — выпалил писарь и покинул комнату.

    Вернулся он уже в компании с дварфом, бородатым, бровастым и басовитым. В нем Грец без труда узнал нынешнего главу Федерации и известного камнеболиста прошлого, Кнуда Чугунную Дубинку.
— Чего тут произошло?
— Да вот, господин Кнуд, молодой человек хочет стать комментатором...
— Комментатором? Аааа, помню-помню, были такие.
— Так что, принимаете меня?
— Ты погодь, паренек. Вдруг ты ничего не разумеешь?
    Грец от такого предположения даже в глубине души оскорбился.
— Ты мне лучше расскажи про перестук и про карамболь... ну, помнишь еще игру между сборными Поборотима и Дворфунгарда в 143-ем году и знаменитую атаку Сигурда Лютого?
— Да, да, да, тогда Сигурд вместе с другим форвардом Юханом Железногузым закинул камень за три секунды до конца матча и таким образом вывел игру в ничью... — без запинки отчеканил Грец Уэйнки, после чего еще минут пятнадцать рассказывал о том матче, о приемах перестук и карамболь, о перченом и кабацком шлагбауме, а также о причинах появления странного прозвища у Юхана. Да еще и рассказывал все это так уверенно, что даже сам легендарный Кнуд Чугунная Дубинка проникся. А молоденький дварф-писарь так и вовсе разинул рот.
    Когда Грец закончил, в комнате нависло молчание...
— Олаф, быстро-шустро заполни все документы о принятии на работу паренька до вечера. Будет у нас на испытательном сроке...
Творец Великий, я такого, наверное, лет десять не слышал!

2 Лютовея 211-ого года

Джинки, Джонки, Джамки и Джамм стали жить на крыше.
И крыша эта для троллей на сегодняшний день было единственное надёжное и безопасное место во всём Беловодье. Будущие действия представлялись туманными и неопределёнными. Потому пребывали в раздумьях и терзаниях.

Неудачи начались с утра, когда оголодавшие и подзамёрзшие тролли, понадеявшись на ранний час, спустились с крыши и, разделившись, отравились прочёсывать местность в поисках добычи и информации. Однако не срослось.

Сначала был крик. "Надра-а-ать!!! Всех надрать!" -- громогласно разнеслось в воздухе, и тишина лопнула. Проснувшись как по тревоге, все, чтоб не оказаться в числе надираемых, ломанулись искать других всех -- тех, кого, по их мнению, это могло касаться. В этой ситуации четыре мелких лесных тролля ощутили себя неуютно...

...Джинки застукали, когда он неосторожно чихнул подмороженным на прослушке носом. Дело, на беду, случилось неподалёку от поста стражи. Тучный десятник среагировал не по комплекции резво, но очень странно. Раскинув в стороны ручищи, он бросился на тролля, трепетно, уже набирая ускорение, пробормотав "Людмила..." Точно повторив и жест этот, и вербальный посыл, и даже интонацию, миг спустя сорвались с места и два стражника в красных жупанах. Что было дальше Джинки не видел: он уже бежал со всех ног прямиком по улице.

В какой-то миг тот же вскрик - "Людмила!" -- послышался и в отдалении. Джинки не знал, что на соседней улице обалдевшие от тренировок камнеболисты засекли Джонки, и с энтузиазмом бросились на отлов.

Джонки тоже нёсся по улице, временами пускаясь скакать по-волчьи, четырёхлапо, и уже ушёл в отрыв, когда внезапно обнаружил, что навстречу ему, практически зеркально, несётся от погони Джамки. Загнанные с обеих сторон тролли в ужасе прижались друг к другу спинами, однако им повезло: обе камнебольные команды, осознав "раздвоение" Людмилы от неожиданности оторопели, а в заборе, прямо напротив Джонки и Джамки, оказался узкий собачий лаз. Тролли резво юркнули в него, и огородами, петляя и путая следы, добрались до избы с той самой, удобной, крышей. Влезли на неё и прижались, к тёплой трубе, дрожа от потрясений и избытка эмоций...

...Джинка спасли случай, память и Мыслитель Реццки. Он как раз распахнул дверь, выходя из какой-то избы, когда обессиливший от гонок по улицам Джинки уже готов был упасть -- и будь что будет. Когда же события развернулись так удачно, он последним рывком бросился буквально в руки Мыслителя Реццки.

Подбежали догонявшие Джинки стражники, и из избы тоже вышли какие-то дварфы, а на лице Мыслителя Реццки, машинально продолжавшего держать на руках тролля, было удивление и недоумение. И Джинки быстро, чтоб опередить неверную реакцию Реццки, скороговоркой затараторил первое, что пришло ему на ум -- цитаты самого Мыслителя, начиная со "ВСЕпандорский" до "Дубина. Лом. Подножка". Лица дварфов вытянулись от удивления, Джинки внесли в избу. В ту самую избу, как он уже, слегка успокоившись, сообразил, куда снаряжали Джамми. Поэтому он, пока его феноменальная память выдавала реплики Мыслителя, размышлял и шарил глазами.

Когда же он высмотрел на столе листок с отпечатком лапы и предъявил его присутствующим, события приняли вообще иной, конструктивный оборот -- Джинки был идентифицирован как представитель команды...

...А тем временем с Джамми случилась неприятность. Ему тоже довелось побегать от непонятно-навязчивого внимания толпы, и ускользнуть тоже получилось. Однако когда он прятался в полуразвалившемся сарае накатило на него прошлое -- черная пелена повисла перед глазами, и казалось ему, что он тонет в маслянистой жиже, которую в мире этом он не встречал. Мучимый кошмарами, он всё съёжился от ужаса, и, пятясь спиной, наткнулся на пушистого тёплого зверя. Шерсть была гладкой и мягкой, а сам зверёк, похоже, миролюбивым.
"За-ец..." -- подумал тролль.
Джамм обхватил зайца обеими лапами, и постепенно спокойствие и умиротворение зверя передалось и троллю. Он медленно поднялся, и, не выпуская зайца из лап, слегка ещё затуманенный, побрёл к той самой избе с крышей.

    2 Лютовея 211-ого года

    ''Заец'' с полными вселенского флегматизма глазами смотрел на тролля и лежал, подомнув под себя коротенькие лапы, даже не порываясь куда-либо убежать. Весь вид и вся натура этого существа, к слову, зверь был немногим меньше тролля, излучали какое-то странное спокойствие и доверие.
    Только вот попыткам потащить себя заец усердно сопротивлялся и порывался сбежать, так что троллю по пути к крыше пришлось несладко...

    Тем временем по улицам Беловодья рыскала старушка Агафья, ведомая чисто человеческим любопытством, наградой в 200 сольвов и гигантским желанием узнать, как выглядит та самая ''капибара''. Тем более, что весь город стоял на ушах, и повсюду ходили самые невероятные слухи. А значит, разгуляться бабушке, сплетнице и средству массовой информации было где.
— Вот найду я эту самую зверину... Люду... и заживу! Поеду в Залесье нервы лечить, или в Ур Тангал на минеральные воды, на месяц! Да что там, в Тадмор съездию на такие деньги. А на остаток куплю, значит, самовар новый, медный, блестящий. Подарки и гостинцы всякие внучкам, знакомым и родственникам всем. Даже Ев Лап Ийи что-нибудь прикуплю...коту лакомства... о, и тялескоп для себя обязательно!
    Агафьин монолог в тот же миг прервался, когда старушка увидела на горизонте, что два каких-то существа: одно похожее на человека, а другое на какого-то грызуна, — перебежали дорогу и нырнули в дыру забора.
— Люда, Людочка моя! Родимая! — вскрикнула Агафья и побежала что есть мочи.

2 Лютовея 211-ого года

Тоскливый одинокий голос человеческой женщины за забором прокричал почти тот же клич, от которого тролли весь день пытались убежать.
Джонки и Джамки выглянули из-за трубы и увидели бегущего к избе Джамми. В лапах он тащил зверя, который временами неубедительно взбрыкивал.
Забор тем временем подозрительно раскачивался.
Джонки и Джамки активизировались и поспешили Джамми на помощь. Совместными усилиями они заволокли на крышу и упирающуся добычу, после чего снова, теперь уже все вместе, укрылись в тёплом закутке за трубой.

-- Еда? -- с сомнением произнёс Джонки, разглядывая странную тварину. Зверь и вправду оказался слегка неправильным, и совершенно не зайцем. Это было было трудно объяснить, но напоминал он всех зверей сразу. При этом морда у него была спокойная, мудрая и весёлая -- даже когда он брыкался.
-- Не, это не еда, -- уверенно возразил Джамми, после чего сам уставился на зверя, пытаясь понять, для чего и впрямь это чудо создала природа. -- Это тотем. Может быть он даже принесёт удачу...

В это время предмет их обсуждения растянулся поперёк крыши и с философским видом добродушно наблюдал, как над ходуном ходящем забором показалась голова человеческой женщины, затем руки, плечи, туловище -- по пояс, затем закинулась нога, после чего начались беспорядочные ёрзания и переминания, приводящие наблюдателя к пониманию того факта, что дама застряла.

    3 Лютовея 211-ого года

    Тренер Добромир уже третий день был занят: искал какую-то странную чупакабру, затерявшуюся в бескрайних беловодских огородах. Потому его подопечные камнеболисты были свободны от физических истязаний (в смысле, упражнений) и занимались любимым делом, то есть бездельничали. Слонялись по улочкам (даже помогли одной старушке, застрявшей на заборе!), играли в снежки и прыгали через замерзшую Лужу, посещали разные развлекательные заведения, включая даже местный театр, благо там в то время шел орочий балет, действо весьма забавное и занимательное, и, конечно же, заходили в каждый городской кабак. Причем теряли даром свое время они так старательно и эффективно, что уже на третий день посетили все подобные места; из-за чего возникли вполне логичные вопросы по поводу последующей неконструктивной деятельности.
— Парни, куда сегодня пойдем? — спросил капитан команды Воян.
— А для начала давайте заглянем в ''Три Сома!'' — предложил Индриг Забиватель.
— Нееее, мы там уже два раза были. Скукота ж полнейшая!
— А в остальных местах мы типа не были ни разу...
— Так, ''У Лихтаря'' были? Были... в ''Хмельном доме''? Тоже...
— Говорю ж, везде были.
— Так давайте пойдем туда, где нам больше всего приглянулось? — выкрикнул Лейф Салага.
— В ''Бездонную Кружку''?
— Не-не-не, там в это время дня бывает мой батя. Скажет еще, что без дела ходим.
— О, давайте к Любаве!
— Она ж советница... Добру о нас не настучит?
— Да ему все равно чихать пока на нас, какого-то зверя ловит.

    К Любаве камнеболисты побежали наперегонки. Боги, что за удивительное счастье: бегать без боевой выкладки!

    3 Лютовея 211-ого года

    Народу у Любавы было на удивление немного: только камнеболисты и еще группа каких-то дварфов-старичков, травивших анекдоты двухсотлетней давности.
— Этот Добромир, он нас до ручки доведет, — ворчал Воян, допивая свою кружку, после чего нервно обернулся к двери (вдруг там моржеусый тренер зашел?) — Хорошо, что он отвлекся на своего этого... зверя. Еще одного дня я б не выдержал!
— А главное, какие у него разнообразные тренировки! — крикнул Индриг, — Бег, прыжки, приседания, отжимания. Даже в двух вариантах: без экипировки и с экипировкой. О, еще чистка поля от снега!
— И о камнеболе этот вояка ничего не знает. Вот спросил я его: какая схема лучше — 3-2, 2-1-2 или 4-1? И знаешь, что он ответил?
— Что?
— Сказал, что в душе не знает эти мудрености. А нам, мол, надо только бегать быстрее и забивать камни дальше. У него на самом деле извилина только одна, да и та от шлема.
— Воян, ты и сам же о двух из трех схем узнал только в том тридцаре…
— А какая разница? Он ж тренер, а я игрок. И вообще, это мне говорит дварф, который в свою прорубь забил больше, чем в чужие.
— Ну так бей своих, чтоб чужие боялись!

3 Лютовея 211-ого года
    Делир аэп Тальдир вовсю спешил в Истарост. Вышедший из строя шестиход пришлось бросить на дороге. Необходимо было найти Равенсбера и его подопечных.
    Вот уже город показался на горизонте. Эльф-герой лишь прибавил скорости. Будто стрела пронёсся через городские ворота, свернул в неприметный проулок, пробежал по целому лабиринту улочек и выскочил из него недалеко от трактира, в котором планировали остановиться на отдых Равенсбер и команды. Восемь вздохов, чтоб хоть как-то восстановиться, и в трактир.
    Да, Равенсбер был там и о чём-то увлечённо разговаривал с местным эльфом, кажется, алхимиком. Делир отправился к ним, вернее, к Теодору.
— Прошу прощения, инструктор Равенсбер. Заявка на тролльхеймскую команду не прошла: кто-то уже зарегистрировал команду от города… Что будем делать?
    Инструктор задумался, но тут о себе напомнил эльф-алхимик. Говорил он своеобразно, с акцентом, будто у него насморк.
— Судьба благоволит нам, мастер Равенсбер. Примите наше предложение, и команда истаростских алхимиков выступит от гильдии Arcanum Silva на чемпионате, со своим снаряжением и своим лекарем.
— Нет, нет и нет! Я ещё понимаю, если моя задача – натренировать стражников или игроков в камнебол из охлоса, но иметь дело с учёными я не намерен! Их сметёт любой орк или дварф одним толчком! Не буду я позорить гильдию, которой дал обещание…
— Вы рисуете образ лабораторного алхимика в целом, но частное видеть не хотите.
    Эльф-алхимик махнул рукой, и в трактир вошли пятеро эльфов.
    Делир решил попытаться избежать спора, ибо проще сдвинуть гору, чем переубедить Равенсбера без помощи Илира, так что быстро переключил тему.
– А как же запасные игроки? Вы уже нашли таковых, Теодор?
– Так бюрократов беловодских же не прошибёшь! Всех, набранных в Тролльхейме, придётся отправить в запас «Залесских Рейдеров», к сожалению.
    Алхимик предпочёл не перебивать, но улыбался, поскольку знал, к чему всё идёт.
– Против лома нет приёма, окромя иного лома. Принимайте их предложение, и смогут выступить две команды.
– Как же ты мне, Делир, вместе со своим братом, надоел. Ладно. Команде от Истароста быть. Пора собираться в дорогу.
    Эльф-алхимик знал, что его игроки не подведут. Они готовы. И этот глупый человек в этом скоро убедится. Он передал Делиру небольшую записку.
    Птица Кель'Таса, сотканная из магии, влетела в трактир и села на плечо Делира. Тот что-то прошептал, и птица отправилась в обратный путь, неся весть о новой камнебольной команде в Беловодье.

    3 Лютовея 211-ого года

    Истарост. Цитадель Серого Ордена, штаб по северо-западу.
— Герр фельд-оберштурмбанлейтенант! Какими темпами идет подготовка наших разведчиков?
— Герр штабс-капитан, высокими! Уже к началу Чемпионата они прибудут в Беловодье под видом болельщиков, после чего установят связь с нашим агентом в городе.
— На какой части подготовки сейчас наши агенты?
— Политически-культурной, герр штабс-капитан. Изучаем местный политический строй и историю, причины уничтожения Ордена в Сольвейге… и анархизм, герр штабс-капитан. Что же до камнебола, то мы его полностью выштрудировали. Даже сама Тайная Канцелярия и эльф Альсекор вместе взятые подвоха не заметят. Агенты будут болеть за местную истаростскую команду, мы им уже прикупили символику.
— Очень хорошо, герр фельд-оберштурмбанлейтенант. Я бы даже сказал прекрасно... особенно после провала нашей Пандорийской Анти-Допинговой Лиги Агентов...
— И да, герр штабс-капитан. У нас есть одна небольшая проблема. Агент разведки Ярослав говорит, что не хочет есть беловодский борщ и прочую местную кухню. Просит, чтобы мы повезли еще и провизию. А наши консервы, кхммм… уже вся Пандора узнает. Что прикажете делать?