Услышав ответ эльфийки, девочка сразу же вернула и приковала свой взгляд обратно к пламени, пытаясь этим избавится от нахлынувшего на неё стыда.
Упс, как неловко-то вышло...
В этот момент, наконец-то заговорил, до этого молча пьющий чай, демон.
Ветера сидела и молча слушала небольшую его беседу с Мириниэль, пока та вдруг не сменила тему, но её попросту проигнорировали. И в итоге началась непонятная ей травля Олезаза, которой он, похоже, сам и добивался. Не долго думая, она решила поддержать эльфийку и продолжить её мысль:
— День-то? Хм, это был довольно прекрасный день, Мириниэль... Если не считать утро. Утро. Было. Просто отвратительное. Кхм, думаю, что я проснулась с чувством, зовущимся "похмелье", но так как я некогда в жизни не пила, то было ли оно действительно похоже на него - утверждать не могу. Ибо только я открыла глаза, так сразу же обнаружила боль во всём теле, кою я прежде в жизни-то и не испытывала, так вдобавок к ней, вернулась и ненавистная головная боль, ах да, меня же в итоге ещё и разбудили. Пря-амо на рассвете. — Девочка на секунду замолчала, — потом уже было веселее, потому что я вновь воспользовалась магической подпиткой и спустя какое-то время я и вовсе забыла об этом страшном утре. Ну а потом, после посещение профессора, я просто отдыхала, до-олго отдыхала...
— Далее, ближе к вечеру, я решила побродить по территории, посмотреть, поговорить. В итоге меня даже согласились провести почти что по всему Коллегиуму, много всего интересного рассказали и показали, — договорив, Ветера с энтузиазмом принялась перечислять всё, что сегодня увидела и всё о чём узнала.

Собеслав дослушал девочку (не разобрав где-то с четверть слов, Нахваталась же от этих колдунов!), не забывая кивать с важным видом.
— Ух. А у меня это, того, патруль как патруль. Шли мы, значится, по Болотовке с Дубыней и Воиславом а там, значит, в доме этого, Тви-Тэ заперся, в общем, какой-то гоблин. По стенам колошматил и, того, про какое-то наследство великого алхимика лопотал… Ну мы это, того, попытались этого гражданина, успокоить, значится, и это, добрвл… доброволн... в общем, сдаться, да объяснится значит... А он это, ни в какую и слушать нас не хотел или не мог, не ясно было, так сказать, только кричать громче стал… Ну Дубыня, собсно, за ключом запасным слетал, мы дверь открыли, гоблина, того, повязали, и , это самое, в загончик его, значицца, а в загончике он внезапно это, того, побледнел и на пол хлобысь! Вытащили его, он глаза открыл и говорит... слово какое-то мудрёное... мол, того, боязно ему шибко в нашем загончике... Ну а потом, это, слышали жеж наверное, собсно, трубу от самовара Анархистов из Белского музея, того, утащили гады какие-то. Ну мы вот того, весь оставшийся день, как бы так сказать, “расследавали” это… И, это самое, ужас сплошной: один, того, говорит, мол, не видел ничего, второй что-то брешет про то, как с севера кто-то приходил, третий поперёк второму, типа не с севера вовсе, а с запада, и никто, собсно, ни лица, ни трубы не видал… А смотрительница, это, музея, Просковья Дорм… Дорминтодовна, того вообще, про… культистов каких-то, грит, мол они это были, а кто это, собсно “они” не говорит.

— Дядька, да сдалась культистам эта труба-а-а... — вяло отозвался Сева, закончив фразу зевком. — Нет, пойду я все же. Если что, здесь же встречаемся?

— Я тебя провожу, а то ты так на полпути в сугробе уснешь. — сказала Мириниэль и встала из-за стола — Собеслав, ты с нами?

— Дык, конечно с вами, — сразу ответил эльфийке Собеслав, и поспешил объяснится:
— Девушке, того, даже одетой, ночью с одним пацаном ходить, это самое, негоже…

Когда троица вышла из трактира, Нуар тихонько выскользнул вслед за ними. Проследовав за ними до какого-то дома, кот занял наблюдательный пост...

Дождавшись, когда Сева и Собеслав крепко уснут, Мири тихонько оделась и выскользнула из дома, затем направилась к Храмовому холму...

— Ага! Собралась к художнику тайком! — догадался Нуар и последовал за эльфийкой, не попадаясь на глаза.

    Когда Пиня закончила всю работу, за столом остались только Олезаз и Эм. Девушка тяжело плюхнулась на стул и вытянула, порядком отекшие, ноги на соседний.
— Коли ты у нас, так сказать, "свой", — обратилась она к красноглазому: — то мой тебе совет — в следующий раз проси не чай, а травяной настой. И непременно с малиной. Получишь ту же бурду, но с ягодным вкусом, и дешевле.
    Агрипинья поставила на стол кружку, в которой, судя по аромату, был тот самый напиток, что она описывала.
— Ну нету чая. Да и незачем. Все кому охота почаевничать сидят "У Любавы".

Скептически посмотрев на кружку "травяного отвара с малиной", а потом на Пиню и снова на отвар, демон с неохотой поднес кружку к рту, ощутил довольно интересный аромат "малины" и удостоверившись что это как минимум не отвратительно, сделал глоток.
— Хм... и правда есть разница, но что-то явно не хватает... — демон задумался — а что если добавить грелки?

Нет, и этот туда же... Даром, что демон... Только бы ужраться... Уже и в малину наливать вздумалось...
— Да, делай ты, что хочешь! — устало ответила расстроенная Пиня, но нашла в себе силы подняться, потому как сидеть вместе с ним ей уже расхотелось.
— Только это, вообще-то, была моя кружка. Но, так и быть допивай.
    Девушка ушла в рабочую комнату, чтобы переодеться и немного прогуляться перед сном.

— А что ей не понравилось? — недоуменно сказал демон — я всего лишь хотел погорячее...

Уже уходят, — с грустью подумала Ветера, провожая взглядом уходящую троицу. — Ну хоть немного поговорили, да и ссорится не стали и на том спасибо.
И кот тудаж… — Подметила она глядя на пушистое нечто, вылетевшие из трактира чуть позже. — А я только хотела узнать, каким же образом он “говорит”...
Ладно, надо бы ещё решить вопрос, который у меня остался ещё со вчерашнего дня, — закончив мысль, девочка решила было окликнуть Пиню, но этого ей не потребовалось, ибо белокурая девушка в этот же момент материализовалась прямо возле стола. Более того, Ветера внезапно осознала, что забыла о присутствии молчаливого демона.
Мельком глянув на того, в момент когда тот начал пить малиновый отвар, взятый у Пини, которая, к слову, сидела теперь уже за их столом, девочка вдруг кое-что припомнила.
Быть не может… Этож тот самый, тот, что с Эм в Соле… В карты играл? Может показалось? Имечко у него ещё странное такое было... Алаз... Лазел... Озе-лас... Ол-зе-аз... Ага, Олезаз... Но пусть пока будет Олзеаз, проверю сначала свою догадку. — Рассуждала Ветера не вслух, полностью забыв про вопрос, который только что хотела задать Пине.
— Извините, "дяденька", а “Вас” случаем не Олзеаз зовут? — Обратилась она к красноглазому эльфу, который только что задал вопрос то ли самому себе, то ли всем пандорцам, то ли к Ветере, попутно рассматривая его шляпу.

— *звуки поперхивания (или какое вообще правильное слова оО) отваром* — издалось откуда-то из глубин демона — " с этой девочкой все нормально? Она тут просидела целый вечер и только сейчас поинтересовалась кто я?... эм а кто я?... А ну да могущественная астральная сущность обитающая в теле смертного эльфа и зависимый от чая... который даже и не чай... и всегда слишком холодный... хочу в Сольвейг, он там горячее..." — Эм... Олезаз... мы вроде бы весь вечер здесь сидим... и как бы кхм... А тебе не пора вообще-то домой?

Девочка ойкнула глядя на поперхнувшегося настоем эльфа.
— Ну да... весь вечер. Просто... я сначала не "узнала" Вас, мы... кхм, с год назад в Сольвейге, "познако-омились", не помните? Мне, наверное, стоит поблагодарить Вас ещё раз, за то, что не отказались тогда сыграть со мной в карты... — Проговорила она, затем взвесила свои слова и продолжила: — Действительно, спасибо Вам, если бы Вы тогда мне не проиграли, вряд ли бы я сейчас жила такой относительно спокойной жизнью, хоть и вчера я чуть не... — Ветера вдруг прервала своё повествование, уперев свой взгляд в стол.
— И да, Вы правы. Мне действительно пора бы уже, а то вдруг опять на рассвете разбудят... Пойду я, пожалуй, но прежде, всёж задам вопрос: какими судьбами Вы в Беле?

Когла Мириниэль пришла на Храмовый холм, она увидела следующую картину: вокруг Памятного камня, недавно установленного по приказу Совета камня высотой с гоблинский рост с широким и пологим верхом, призванного напоминать о том, что есть Боги, а есть гнусные демоны и между ними надо видеть разницу, был нарисован магический круг, расставлены свечи, и стояли три полуголые девушки с замотанными тканью лицами: черноволосая эльфийка, и две человеческие девушки: у одной волосы были каштанового цвета, а другая была блондинкой.
— А ты рано! — заметив Мириниэль, сказали они — Мы еле успели подготовиться. Для начала тебе надо очиститься от всего того, что мешает тебе управлять своим обликом... Забирайся на камень, только свечки не сшиби.
Рыжая эльфийка почувствовала, как её одолевает непонятное веселье, и чем ближе она к камню, тем веселее ей становится...

Когда Нуар, тайком, прокрался вслед за Мириниэль к Храмовому Холму, он сразу заподозрил, что сейчас случится ритуал.
За свою богатую на события кошачью жизнь он знал, что на подобных действах часто (практически всегда!) приносят кого-то в жертву. Обычно это чёрная курица, козёл или...кот.
Первых двух не наблюдалось. Самому стать козлом Нуар не хотел. Логика развития событий намекала, что надо ему убираться подобру поздорову. Но.
Он знал также, что иногда жертвой становится и юная девица. Особенно неодетая. И часто сверхкомплектная. И совсем уж часто -- без её же на то согласия. Или даже ведома.
Логика развития событий намекала, кто из четверых в зоне максимального риска. Но ей, похоже, было весело.

Мириниэль надо было спасать.
Кот остался.
Нашёл укрытие, стал следить.

Мири подошла к кругу чуть ли не в припрыжку, аккуратно перешагнула линию и залезла на Памятный камень. Вспомнила по его номинальное назначение и хихикнула — была в этом какая-то забавная ирония.
— И что дальше? — спросила она.