Собеслав сосредоточенно чесал упитанное пузо Черныша. Кот, может, и был наглый, настырный и порой очень и очень раздражающий (да и прыжок на шею комиссар не забыл), но все же в душе его теплилась, пусть и в далеком затаенном уголке, любовь к живому, даже к такому. Да и вообще Собеслав был мужик внешне суровый, но сердобольный... а может он просто руки об него вытирал, кто ж его знает...
И в ходе этого расслабляющего и заставляющего о чем-нибудь да и задуматься занятия, Собеслава посетила кое-какая весьма мудрая Мысль. И этой мыслью он не преминул поделиться с окружающими.
— ...Слухайте, я в городе порой это, видел, собсно... ну, героев, и у них оружием была медвежья лапа... может, и тут того, что думаете?

Кот открыл один глаз, прикинул, кто где находится -- а, главное, нет ли поблизости девочки -- и прошипел так тихо, чтоб слышно было бы только Собеславу:
-- Тсссшшш! Ребёнка испугаешь! Лапа -- не лапа... Ясно же, что не сам он себя так! И дварфы, хоть и шумные, но так топать хоть один из них смог бы? Там должен быть кто-то ещё...за дверью... и, может быть. прямо сейчас....

— Этот ребенок, он того, в дварфьих кишках помогал копаться... ты, собсно, думаешь, что его можно этой самой лапой испугать? — шикнул ему Собеслав.

-- Нееет... -- снова зашипел кот. -- Не лапой. А тем, кто там с этой лапой может там быть. Кееем-то!

— Ты, Черныш, кажись, того, забыл, к кому прибился... мы ж, собсно, не ясли... а этот самый, Тайный Приказ, так сказать, Вольной Беловодской Республики, — возразил Собеслав. —Расследуем серьезное дело, защищаем того, безопасность граждан... да тот мужик с лапой, может, сейчас это, головы ею чьи-то сносит, а ты тут того вапще... ребенка не пугать... коли уж он прибился к нам, собсно, нам теперь, забыв обо всем, о ем печься?

-- Так и я ж о том!! Ловить его надо! -- кот аж второй глаз открыл от переполнявших эмоций. -- А если всё-таки будем продолжать в трактире защищать безопасность, то уж как-нибудь так, чтоб это странная девчонка паникой не изошла.

— Коли ты, Черныш, того, жаждешь защищать безопасность не в трактире, то это, ступай, защищай ее там, на улице... я ж и слова тебе не скажу... там, правда, собсно, того... пурга до сих пор идет...

Эм, сев за стол, глянула на свои руки, покрытые кровью.
— Кровь... — Задумчиво произнесла она.
Страшно ли... было... этому... дварфу... или же... больно?.. — Подумала Эм, которую смог напугать кошмар, но не напугал вид окровавленного дварфа, находившегося при смерти. — О... чём... он... думал... в этот... момент?
Эм окунулась в воспоминания. Когда она путешествовала вместе с героем, она часто задавала ему вопросы о том, страшно ли ему сражаться, больно ли получать увечья, боится ли он умирать, но тот постоянно уклонялся от ответов. Сейчас же девочка понимала, что такое страх, но она всё равно не могла дать себе ответ на поставленные тогда вопросы. Она часто спотыкалась и падала, умудрялась получать занозы, обрезалась из-за рассеянности, по этому, Эм понимала, что такое боль, правда, она всё равно не могла представить, что чувствовал раненный, которого они спасли.
— Больно ли... было... дварфу... или... всё же... страшно... — Задала она вновь вопрос, но теперь уже вслух.

Дварф издал слабый стон и его рука сильнее сжала клевец.

Эм еле заметно дёрнулась, вспомнив о ране дварфа и о скрежете чего-то неизвестного по деревьям, в приснившимся ей кошмаре. По спине пробежал холодок.
Нет... нет... это лишь... сон... да... да... просто... сон... — Мысленно начала уверять себя Эм.
Дабы окончательно избавиться от лишних мыслей, девочка рассудила, что ей стоит как можно скорее решить проблему пребывания в этом трактире, а также найти досуг на то время, пока буран не прекратиться.
Эм осторожно поднялась со стула, после чего направилась на кухню.

— Кстать, Мира, — Собеслав повернулся к рыжей эльфийке, — а ты у Велиславы того... что-нибудь узнала?

Мириниэль в этот момент плела заклинание, призванное слегка облегчить боль дварфа. Она отвлеклась на вопрос, и почти завершённое заклинание развеялось.
— Вот гадство... Кхм. Я узнала возможную причину, по которой мог исчезнуть первый старик. В местных озёрах недавно стала попадаться странная рыба: двухголовая, трёхглазая, тому подобное. Так вот. Этот старик, наряду с алхимиком, утверждал, что знает, почему это случается. Не удивлюсь, что из-за этого он и исчез. Что-то ещё такое к нему относилось... Точно! Шкатулка! Он оставил Велиславе шкатулку эльфийской работы, и по её словам сказал отправить её в Тайный Приказ, если его со света сживут.

— ...Свят, кстати, тоже того... говорил, что в Водохолебове сейчас это, рыба поганая... и что у озера Тундрино, собсно, какое-то капище Вж...имежа... может, старики как раз и того... туда все ушли? Они ж, так сказать, суеверные, в любую чушь того, поверят...
А шкатулку надо б, ну, забрать. Авось там что-нибудь такое полезное найдется...

Войдя на кухню, Эм обратилась к хозяйке всего этого места:
— Руки... помыть... бы... — Задумчиво произнесла Эм, но потом спокойно продолжила, — ммм, точно, Эм хочет узнать, сколько она должна заплатить за еду и воду? А также, сколько стоит тут комната и... есть ли... тут книги?.. и руки... кровь...

— А вона умывальница — махнула рукой Велислава — Насчёт денег: мы за день берём по двадцать пять солей с носа, еда входит в стоимость, если не ешь совсем уж много или чего особенного не хочешь... А книг не держим, извини уж...