Пиня села рядом с Дмитрихом, попросив у Велиславы какого-нибудь горячего бульончика, желательно не очень жирного, а потом заметила кошку.
— А вот, похоже, и Мурка нашлась. Без нашего котобеля, — так решила назвать Нуара девушка, — не в ту сторону значит побежал. А может самогон нашёл?.. И девки сразу не нужны стали...
    Последняя фраза была сказана с налётом грусти в голосе и вздохом полным разочарования: в коте и всем мужском роде тоже.

Оторвавшись от работы, Дмитрих обратил внимание на тершуюся у её ног кошку.
-- Ну здравствуй, ты наверное прогододалась? Будешь пирожок из Беловодья? Вкусный, ягодный.
Дмитрих поднял кошку на скамейку и начал предлагать ей отложенный пирог.

— Дмитрих, и ты туда же? — Агрипьнья легонько прихватила кошку и спустила обратно на пол, — За столом люди едят, а у ней своё место есть, как и у всякой другой живности. Че ж ты лошадей ещё к столу не позвал?

Проследив взглядом спуск животинки. Дмитрих грустно утвердил :
--не любишь ты животных. К каждой живой душе ласка нужна и уважения, а не только удары подносом.

— Отчего же, люблю. Только место у всего своё есть. У кошек, у кур, у лошадей и у нас тоже. Ты вот строитель, я вот, сложилось так, в прислуге, и не жалуюсь, ты не подумай, — Пиня достала из сумки поднос, — Ну а что до подноса — поверь мне, ни одна невинная кобелина не получила им по башке незаслуженно. Если они бывают, вообще, НЕВИННЫЕ.

-- Куда святоши увели бабку??? -- мявкнул кот дурным голосом, -- Или я зову сюда Велиславу...

Эм продолжала остужать еду, одновременно погружаясь обратно в свои мысли. И вот, сочтя, что гречка полностью готова к употреблению, девочка взяла столовый прибор в руку и обнаружила что та всё ещё дрожит.
— С-страх... — В очередной раз протянула она, понимая, что за осознанные ею почти два года жизни, она впервые знает, что она чувствует. Она поселилась в Беле, всего с год назад и одной из причин, по которой она решила там остаться — это жители города. Ей было интересно наблюдать за ними, пытаться понять их, их мотивы, почему они изо дня в день к чему-то стремятся, что такое жизнь и почему все ею так дорожат. Она не понимала этих чувств, но хотела понять. До этого дня, вернее его утра. Впервые, ей было так страшно, страшно настолько, что она была готова забиться в ближайший угол и начать истошно реветь. Ей не были страшны ни монстры, коих она навидалась в походе с героем, ни россказни с байками, о чём-то неестественном, ничего не могло так просто напугать её. А сегодняшнее утро наполнилось для Эм исключительнейшими событиями, одно из которых произошло с ней в первые. Сон, ей никогда не снились сны, ни хорошие ни плохие, а сейчас ей приснился кошмар, кошмар, который заставил её осознать то, что ей страшно умирать, кошмар, который мог быть и не кошмаром вовсе...

Брюнет стекленеющим взглядом посмотрел на кота.
— Так. Святоши. С бабкой. Были такие. Представились последователями Влждж, ууу, сволота, напридумывали! Они напридумывают, а честной народ потом дрожит... У меня из-за этих гадов сестра старшая по Пандоре бродит, покою не знает! Да, она воровала. Да, спала с кем попало. А порешили её, не воры другие, не жинки ревнивые, а святоши! Якобы за демонопоклонничество. Ух, гадюки, давят народ...
И он снова пустился в пламенную антиклерикальную риторику.

Нуар взбесился. Он вообще не любил алкогольный дух, а перекушавшие горячительного двуногие всегда искушали его терпение.
И он просто завыл. Душевно, почти по-весеннему. То есть невыносимо мерзко.
И стал ждать Велиславу.
В конце концов -- он предупреждал.

Собеслав чесал за ушком белую кошку (нравилась она ему, не клянчила, вела себя прилично и, что характерно, молчала, в отличие от некоторых) и думал о расследовании. Расспрашивать Велиславу, конечно, было хорошо, но не похоже, что она знала нечто особенное. Зато рядом был куда более интересный орк, тот самый, из баек Агафьи, который, согласно ее слухам, что-то знал. И было бы неплохо узнать какую-нибудь информацию из его уст.
— ...а что это у вас того... воет? Волки что ль?
— Ах да, Велислава... хотелось бы, собсно, ну... орка твоео навестить. Он вроде б что-то о стариках слышал. В какой он, того, комнате?

Велислава прислушалась.
— Да котяра это ваш... А алхимик... Ну он либо там сидит, либо с муженьком моим пытается идеальный самогон сделать. Аппарат тама. — Велислава показала пальцем на две комнаты, из одной из которых раздавался вой. — Ты как раз с ним поговори, а я пока деточке водички принесу...
Трактирщица ушла за водой.

— Мира, а можешь того... Велиславу о стариках и об этом, Вложи... меже, расспросить? Она, правда, не то, чтобы много знает, походу, но... — попросил Собеслав Мириниэль и пошел искать комнату, ориентируясь по гнусным кошачьим воплям.

Эльфийка кивнула. Так, пока она ходит туда-сюда много выспросить не получится... Дождавшись, пока Велислава вернётся с водой и бульоном, она дружелюбно улыбнулась трактирщице:
— Может, вам на кухне помочь?

    Пиня тем временем обратилась к отдыхающему орчонку:
— Слушай, Боке. Тебя ж так звать? Ты молоко, вроде бы, допил — теперь сбегай о лошадках позаботься. Они сейчас же временная собственность Тайного Приказу. Смекаешь? — девушка ехидно улыбнулась, — не ровен час заболеют или ещё чего.
    Она достала из кармашка монетку и положила перед орчонком, ведь товарищ Гаэрдрил сам говорил: "На расходы".

— Ээээ, ясно... понятно, — процедил Собеслав, как только зашел в комнату. Святополк был явно навеселе, рядом стоял самогонный аппарат, орк вообще спал крепким и здоровым сном.
— Черныш... я б того, на твоем месте, потише был бы... Велислава еще небось это, прибежит, и ну, собсно, огреет...