Изок, 21-го дня, 209 г.
Дорога деревня Малые Кочки — монастырь Присмородинская пустынь.

    Легион Добра колонной по четыре, по ротно, выбивал пыль из дороги, уверенно продвигаясь на юг.
Его Милость, Председатель Совета Обороны Республики, Главнокомандующий Объединенными Силами, Командарм Герой Шимшон Сольвейгский на новеньком шестиходе двигался в голове колонны, в составе первой роты. Его старания, подкрепленные руганью на восьми языках и ударами маршальского жезла, увенчались успехом — тупые конструкты маршировали в ногу, держали строй, равнение и интервалы. Наскоро сформированный им из «жестянок» специальный взод песенников фальшиво, но громко наигрывал его любимую, собственного сочинения — «Я люблю кровавый бой!».
    На луговых равнинах видно далеко-далеко и не заметить, что нечто движется навстречу было невозможно. Через версту, стало очевидно, что это какая то толпа. Еще через версту, стали различимы флаги Империи — навстречу двигался еще один Легион Добра.
    Если вступать в бой, то пора разворачиваться в боевой порядок, но это тотчас насторожит противника, который пока ничего не подозревает и, с большой вероятностью, все закончиться полевым сражением на взаимное уничтожение. Такой вариант Шимшона мало устраивал. Как прирожденный военный гений он принял гораздо лучшее решение — взять под свое командование и этот Легион. Поэтому, Шимшон ограничился только тем, что выдвинул на правый фланг небольшую группу быстрых четвероногих конструктов — небольшой дозор или боевое охранение не будет выглядеть подозрительно.
    Расстояние между Легионами сокращалось, сокращалось, сокращалось, сокращалось, сокращалось и, наконец, обе колонны остановились друг против друга, в десяти саженях.
Шимшон разглядел в голове колонны самовоз и сидящего на нем человека в генеральском плаще.
— Здравия желаю! — прокричал Шимшон, — Я фельдмаршал Емперии Ганнибал Монтгомери-Багратионский! С кем имею честь встретиться?
Молчание.
— Да вы что там оглохли! Назовите ваше имя и звание!
Молчание.
— Именем Императора! Приказываю! Ко мне! Бегом!
И тут, что то пошло не так. Окружающие Шимшона конструкты, внезапно развернулись, и разом, со всех сторон дружно на него навалились...

Изок, 23-го дня, 209 г.
Река Смородина. Калинов мост.

...Ага. Отступили…
Картина такая: средних размеров куча магомеханических обломков, с неумолимым упорством отползающая к реке Смородине. А точнее -- к единственному мосту на тот берег.
За этим импровизированным прикрытием, так ловко придуманным и воплощённым тремя героями, растерянно кружили атакующие конструкты, потерявшие из поля обзора живые цели. Однако вскоре преследователи отстали, очевидно решив, что проглядели противника где-то по пути, и следует прочесать местность тщательнее и без спешки. Доблестное же воинство республиканцев, в лице Болеслава, Маджи и Добромира, оказавшись в безопасности, освободилось из-под спасительных обломков и приготовилось ликовать.

Но не успели. Огромный, дремучего вида тролль выполз из-под моста и решительно преградил героям путь.
--- Стойте где стоите, смертные!!! Платите мостовому троллю дань за проход по мосту, иначе украшу его костями вашими…-- задундел он стандартную охранительную формулировку.
-- Да ты чё, Савелий?? -- возмутился Маджи. -- Не признал что ли? Это ж мы…
-- Так, Маджи, ты это брось… -- тролль недовольно тряхнул косматой башкой, -- к тебе это не относится, сам знаешь. Просто молчи, с тобой потом разберёмся. А правила - есть правила: их объявить нужно, довести, так сказать, до сведения. В общем, дело такое: хотите на тот берег -- оплата вперёд!
-- Да, чё ты, Ыртухыч, в самом деле? -- Маджи был, казалось, до глубины души поражён. -- Мы ж от чистого сердца! Едва-едва отбились... и, смотри -- всё это твоё!!

И Маджи картинно взмахнул рукой в сторону кучи трофейного лома. Болеслав и Добромир, стоящие по правое и левое плечо соответственно, дружно широко и по-доброму улыбнулись, словно хлеб-соль предлагая, и радостно утвердительно закивали.

Тролль Савелий растерялся. С одной стороны он представления не имел, что делать с этим хламом. С другой -- предлагали-то его так энергично и зазывно, что отказываться уже было на всякий случай жалко. Сомнения, однако, оказались недолгими: деловитая натура его взяла верх, и всю следующую половину дня прилегшие в тенёчке герои имели возможность наблюдать за тем, что гоблины называют инвентаризацией.

Невообразимая смесь лома достаточно быстро была развалена троллем на составные части, которые, в свою очередь разложены в определённом порядке. Изредка Савелий окликал Маджи, и переспрашивал, указывая на какой-либо из фрагментов, точно ли и этот экземпляр отходит в его безраздельное владение. Разомлевшие на отдыхе герои очередной раз благодушно факт дарения подтверждали, отчего и настроение тролля раз от раза заметно улучшалось. К вечеру в лапы его попалось что-то явно необычное: своё “Точно??” он повторял неоднократо; получив же соответствующее количество утверждений даже забурчал довольно что-то похожее на песенку.

Больше героев он не беспокоил до утра. Сам же всю ночь возился с магомеховыми обломками -- гнул, вертел, прилаживал одну к другой, бегал к мосту -- и что-то бормотал себе под нос на тролльем…
Проснувшихся поутру героев ждало несколько новостей. Во первых, мост через речку Смородину оказался модернизирован: теперь он был подъёмный, с освещением в тёмное время суток, с функцией антигололёд, определителем веса и турникетами на входе и выходе. Во-вторых, тролль Савелий, по честности и справедливости, объявил, что вчерашняя плата значительно превышает по ценности предоставленную услугу, а потому, в-третьих, Болеслав, Маджи и Добромир, за вклад в переоснащение получают право пожизненно-бесплатного прохода через данный мост, а также, в-четвёртых, право беспошлинного перемещения багажа в объёме “сколько за раз унесёте”.

Герои радостно удивились, но возражать (а тем более отказываться от привилегий) благоразумно не стали. Мало ли, что в жизнях случится -- а вдруг пригодится? Да и неудобно тролля обижать.

И всё бы было хорошо в так приятно начавшееся утро, но внезапно на горизонте замаячили зловещие силуэты неугомонных емперских магомехов....

Изок, 23-го дня, 209 г.
Дорога деревня Малые Кочки — монастырь Присмородинская пустынь

    Его Милость, Председатель Совета Обороны Республики, Главнокомандующий Объединенными Силами, Командарм Герой Шимшон Сольвейгский был надежно связан веревками, канатами, цепями, ремнями, возжами и, непонятно откуда взявшейся, розовой ленточкой. Такой вот саженный моток, из которого торчала только голова. Кроме того, его удерживали на цепях четыре здоровенных, бронзовых конструкта. Герой глубоко вздохнул и двинул плечами. Ничего не произошло — путы выдержали.
— Так кто ты такой на самом деле? — перед ним стоял какой то незнакомый Енерал.
— Пощам Вдувайлович Сдохнигнида, — Шимшон шмыгнул сломаный носом и гордо задрал подбородок. — От имени Республики предлагаю тебе сдаться. Гарантирую жизнь и двухразовое питание.
— Ну ты и наглец! — Енерал скривился и хлестнул его стеком по морде. — В гробу сгниешь!
— Ща, — Шимшон харкнул кровью точнехонько в Енерала, — Тут у тебя неувязочка вышла. Во первых, у тебя нет это гроба прямо сейчас, а во вторых, ты смертен.
Отчетливо запахло серой, сквозь опутывающие Героя веревки стали пробиваться тонкие лучи света. Баба-а-а-а-х! И все исчезло в вспышке пламени…
Из Астрала звучат фанфары...

Изок, 24-го дня, 209 г.
г. Беловодье.

«Енералы, Фельдмаршалы и их Легион
Вместе готовят нам Емператорский трон.
Но от болот и до сольвейгских степей
Беловодская стража всех сильней.»
Отрывок из солдатской песни.

В городе Беловодье тем временем прошли военные учения. Как гласили средства массовой информации в лице старушки Агафьи, они были проведены с целью показа военной мощи вольного города, бесстрашия его защитников и чтобы наглядно донести для медленно наступающей на север Емперии, что будет, коли ее деревянные дуболомы вздумают штурмовать стены. И надо сказать, справились беловодцы с этим блестяще! Неизвестно, что подумали об этом емперские командующие и узнали ли они вообще о масштабном военном действе, но мораль войск и уверенность Совета Обороны Республики определенно была повышена, а мощь и бесстрашие показаны.

Все развернувшееся в Беловодье безобразие имитировало осаду емперскими силами. То есть, вокруг укреплений заблаговременно поставили кучи пугал, что изображали вражьих конструктов. И в их наиболее быстром и эффективном уничтожении и состояла основная цель защитников. По первоначальной идее, эти чучела должны были медленно и неотвратимо переть на стены, но из-за технической сложности реализации такой затеи (волшебники Беловодья объявили все это бредом и сущим идиотизмом и помогать не стали) от нее отказались.

Суровое и беспощадное в своей бессмысленности сражение началось с обстрела противника стрелами со стен и башен, а также с забрасывания их камнями и прочими тяжелыми предметами. Конструкты Емперии, как ни странно, ни разу не сопротивлялись и так и продолжали стоять истуканами, ловя стрелы, булыжники и арбалетные болты.
Когда послышался звук трубы, началось самое интересное - ворота города отворились, и в поле выбежала в полном вооружении стража и ополчение с целью более основательного уничтожения пугал. Толпа, носясь по полям и холмикам с громким гулом, ведомая боевым азартом и желанием уничтожать, просто сминала по пути все, включая и пугала, и оказавшиеся по пути заборы. Уже к концу первого часа зарубы все любовно растыканные вокруг Беловодья болванчики были без каких-либо потерь разбиты в пух и прах…
Народ ликовал, видя боеспособность своих защитников. В трактирах и корчмах музыканты пели в честь них победные гимны. Какой-то бард сочинил в честь побоища балладу. Даже известный своим скепсисом Совет Обороны начал видеть в будущем слабый огонек надежды, а вдруг эти головотяпы в настоящем сражении не дрогнут?

...а бравое войско до конца дня бродило по полям, собирая разбросанные везде стрелы и болты и пытаясь восстановить истерзанные ими же самими пугала.

Изок, 28-го дня, 209 г.
Река Смородина. Калинов мост.

    На северном берегу реки Смородины, напротив Калинового моста в боевом порядке выстроилась армия Республики.
    Его Милость, Председатель Совета Обороны Республики, Главнокомандующий Объединенными Силами, Командарм, Герой Шимшон Сольвейгский, влез на тачанку, выпрямился и обвел взглядом готовые к бою войска — пан атаман-полковник Герой Болеслав, маршал-маркшейдер Героиня Фрейдис, вольноопределяющийся Герой Маджи и доброволец тролль Савелий Ыртухыч. Шимшон принял величественную позу, простер руку и произнес:
— Когда-нибудь, спустя века, в свободном мире без государства и без войн, какой-нибудь жирный диванный стратег, знаток всех военных наук, оружия не державший и в поле не хаживавший, поковыряет в носу пальцем и изречет: «Глупые Анархисты, и зачем они бились за Калинов мост? Могли бы его просто сжечь!»
    Так вот, умник диванный, Да! Могли! Но побеждают не сжиганием мостов и прочими маневрами, а уничтожением сил противника. И этот мост, то самое место, куда придут Легионы Добра, и где их удобно уничтожать. А вот если шибко-умно-диванно-стратегически сжечь этот мост, противник, хоть и дурак, наладит переправы и перейдет реку сразу в нескольких местах, развернется на равнине всеми силами, затопчет всех числом, завалит мясом, и пойдет брать Беловодье да хоть с трех сторон! — Шимшон, сплюнул куда-то в будущее, и продолжил:
— Господа! Широки луга наши, а отступать некуда! Позади — Беловодье! Мертвые сраму не имут, а Бессмертные и подавно! Здесь встанем и здесь биться будем. Не посрамим земли нашей, но завалим ее телами ворогов.
    Возможно, придёт час, Бессмертные устанут убивать — но только не сегодня! Может быть, наступит день, когда мужество покинет Бессмертных, и мы бросим наших друзей, любимых и земли наши — но только не сегодня. Сегодня мы сразимся за всё, что мы любим на этой славной земле!
    Маджи сочувственно смотрел на Шимшона и тревожно переминался ногами, Болеслав и Фрейдис озабоченно переглядывались.
— Все все запомнили? — строго спросил Шимшон.
    Герои, на всякий случай, дружно закивали головами, изображая понимание.
— Это я для истории.*
    Герои облегченно вздохнули.
— А теперь, по делу. Мы стоим тут и держим мост. Оттуда придет дофига конструктов. Они попрут по мосту. Бей всем, чем можешь и как умеешь. И чтоб все воскресали в шесть секунд!

————————————————————————————-
* Кун Лекан, «История Северо-Запада Третьей Эпохи», т.4, гл. 28, «Речь Шимшона Сольвейгского перед Смородинской битвой»; Д&Т, Сольвейг, 511 г.

Изок, 29-го дня, 209 г.
г. Беловодье.

Из сообщения Совета Обороны Республики Беловодье:

    Объединенные войска Южного фронта в результате блестящей операции измотали противника в оборонительных боях за Калинов мост и перешли в контрнаступление. Войска Империи понесли потери до 1000500 единиц конструктов, осемнадцати Енералов, и четырех с половиной Имперских Маршалов. Захвачено 75 аршин знамен, четыре воза шестеренок и 420 пудов прочих трофеев. Легионы Добра отброшены от реки Смородины и позорно бегут в южном направлении.
Мы победили и враг бежит, бежит, бежит! Ура!

Изок, 29-го дня, 209 г.

«...И разгневался Емпиратор донельзя,
Да об землю тогда топнул ножкою.
С плеч слетели конструктовы головы,
Покатились вприпрыжку под горочку,
Где попадали в реку Смородину….
И так много их туда нападало,
Что случилася куча великая;
Что возьми и прегради Смородину,
Поперёк её вставши плотиною.
По плотине ж той беспрепятственно
Проползли конструкты недобитые,
Недобитые да и безголовые….
А тролль мостовый Савелий Ыртухович
Видя то весьма закручинился;
И снарядил он птаху быстрокрылую,
чтоб летела та до городу Сольвейгу,
И несла об том весть тревожную.
Обсказала чтоб батюшке тролльему,
И геройству всему Белосольскому,
И вообче всему населению,
Что прорвались супостаты конструктские,
И понову войной надвигаются….»

(с) Фрагмент епик-былины гусляра-менестреля Ходимы

Конец первой части

Господа!
Нам интересно Ваше мнение:

ОПРОС

-------------------------------------------------------
Временно разрешаю комментарии и отзывы в это теме, но только по теме "Война с Емперией".
Флуд сотру невзирая на ник и авторитет.

Будет ли доступно введение собственной сюжетной линии в последующих частях? Если да, то какова будет процедура регистрации и одобрения сюжетной линии?

Silent Wrangler

Будет ли доступно введение собственной сюжетной линии в последующих частях? Если да, то какова будет процедура регистрации и одобрения сюжетной линии?

С такими вопросами ко мне в личку.

Сольвейг, 217 год

Видение случилась аккурат во время завтрака.
-- Ой! -- вскрикнула Сольвейгская Пифия.
Да так и замерла, выпучив глаза и угрожающе, с каджым мигом, синея -- вареник застрял у неё в горле.

Девка Меланья, компаньонка и наперстница, в обязанности которой входила также эксклюзивная обязанность фиксировать видения (вместе с датой и сопуствующими обстоятельствами), некоторое время внимательно наблюдала за нарастающим удушьем патронессы, а затем решительно хлопнула таки её по спине.
-- ...грядёт!!! -- вырвалась, вслед за злополучным вареником, из горла Пифии, и она тотчас сползла на пол, забывшись долгим и тяжёлым поствиденческим сном.
Мелания разочарованно вздохнула: суть видения осталась туманной. Ясно было одно -- что-то где-то случилось.

Будучи от природы ответственной, Мелания надумала подобраться к неведомому другим путём. Накинув на плечи цветастую шаль, а на спящую Пифию клетчатый пледик с кисточками, компаньонка и наперстница помчалась на рынок -- узнать, что где случилось, и вообще, что в мире нового.

Сольвейг, 217 год
На рынке, как и ожидалось, Меланью ждала новость.
Гризелла, городская шавка и авторитет, исчезнувшая некоторое время назад, триумфально явилась публике в сопровождении девяти пухлых, жизнерадостных щенков. С любопытством оглядывая мир, пушистое чёрно-бело-ухое потомство тут же принялось доверчиво обнюхивать сюсюкающих горожан, радостно повиливая тоненькими, колечками, хвостиками.
Человеческие, оркские, гоблинские и даже эльфийские ребятишки так же радостно принялись ловить четверолапых несмышлёнышей, подтаскивая их матери, и, попутно, повязывая на щенячьи шейки, соответственно, розовые или голубые ленточки.

Сама же новоиспечённая мамаша, Гризелла, уютно устроилась в тенёчке и благодушно взирала на устроенный ею ажиотаж. На шее её красовался ошейник с золотистой подвеской.
По рыночному народу, из уст в уста, полз слушок, что воровская гильдия объявила табу и своё покровительство на саму Гризеллу, её потомство, и, особо, на это самое, новое её украшение.

Кое-когда, Северо-Запад, Фронтир, Приграничье.

"Ну вот и добралась..." -- удовлетворённо подумала орка, и в такт свом мыслям кивнула головой. Огляделась. С одной стороны угрюмо плотной тёмной стеной щетинился Фронтирский Лес, с другой подступала окраина Великолужья.
А прямо перед ней высились громады Мельниц.
Потемневшее от времени дерево построек ничуть не обветшало -- напротив, оно словно окаменело, и застывшие громадины ветряков напоминали крепостные башни,.Тревожное и угнетающее впечатление слегка разбавляли соседство безмятежного на вид прудика, нестройное кваканье лягушек в его камышастых берегах и стремительное метание ласточек.

Орка бросила к ногам заплечный мешок, слегка повела плечами, разгоняя усталость. Потянулась к голове, поправляя сложную тяжёлую причёску из скрученных кос... из рукава к ладони мягко скользнули метательные ножи -- спина, затылок, кожа ощущали чей-то взгляд.
Мельницы...

Сольвейг, 217 год
-- Идууть!! Идууть!! Пришла... -- бормотала, мечась во сне, Сольвейгская Пифия. Но не просыпалась.
Девка Меланья, компаньонка и наперстница, весь день бдительно караулящая видения, к ночи же вконец обессилила и сладко посапывала на цветастой подушке. Видение, если и случилось, прошло незамеченным.

Жнивень, 7-ого дня, 166 г.
г. Славгород. Здание Архива и Четырех Приказов

В одном из кабинетов циклопического Архива, в окружении полных документов стеллажей сутуло сидели два бюрократа. За окном тем временем вечерело, слышалось то пение девушек, то площадная брань и грохот, то щебет птиц... и если один из бюрократов, парнишка-писарчук, слыша голоса местной фауны, мечтал поскорее расправиться с работой, то второй, сухой и тощий крысячьего вида гоблин, сетовал, что нельзя весь этот нерегламентированный гомон прекратить. Чиновничья братия занималась тем, что перекладывало бумаги из одной стопки в другую, то объединяя стопки, то снова разъединяя их, и что-то в этих бумагах чиркая. Издалека действо весьма походило на шаманизм.

— ...вас, кстати, благородие, с праздником, — неожиданно сказал парнишка. Гоблин в ответ лишь дернул носом. — В 58-ом году в этот день, ваше благородие, его высокопревосходительство пана Жирогора свергнули.
— Безслав, не отвлекайтесь, — ответил, не отрываясь от чиркания в бумагах, гоблин. — Нам до заката нужно этот ворох бумаг разобрать... что там у нас дальше?
— Прошение-с. Гражданин Ивашка челом бьет, просит у Светлейшего Совета конфискованную корову вернуть. Все документы в порядке.
— Номер коровы?
— Б-216.Стандартный объект, черно-пестрой породы. В быту называлась "Бурёнка".
— Б-216 позавчера вышла из эксплуатации, от болезни сгинула. В просьбе отказать.
Тихо шлепнула по документу печать. Грохот за окном стал ближе и громче.

— Ваше благородие, постановление в Светлейший Совет из Сольвейга... Червень, 25-ого дня. Просят налоги за последние четыре года заплатить.
— Дайте почитаю. Дабнглан милостивый! ''...и если вы, собаки паршивыя, къ сырому мѣсяцу долгъ до послѣдняго соля не вернете, то вѣсь Совѣтъ вашъ лично на колы разсадимъ." Дата, подпись, печать.
— Ваше благородие, это надо немедленно в Светлейший Совет отправить!
— Ни в коем случае! Дипломатические послания таковым языком не пишутся. В отклоненные это.
Грохот становился еще громче.

— А вот, благородие, самого пана председателя приказ. ''Настоящимъ приказомъ постановляю: ликвидировать скопленіе жидкости въ углубленіяхъ на поверхности земли (сирѣчь Лужу) передъ Главной Избой посредствомъ ея засыпанiя." Дата, подпись, печать. Я полагаю, это в Градоначальственный Приказ отправить?
— Нет. Имя его высокопревосходительства пана председателя — Пхэ-Вё. В документе фигурирует некто Пхэ-Ве, коего не существует. И как мне принимать приказ от несуществующего разумного, считающего себя паном председателем?
Шум и гвалт, по ощущениям, были уже в самом Архиве. Что-то рубили, громили и ломали, причем, подбираясь все ближе и ближе.
— Ваше благородие, может, выйти посмотреть? Неладное что-то творится. Может, даже народ бунтует.
— Безслав, сидите пишите. У нас в городе все равно бунты законодательно запрещены. Вы мне лучше объясните, что это за феноме́н.
Среди груды документов лежала глиняная табличка.
— Просто на пасеке инвентаризацию имущества производили. Специальная комиссия подсчитывала число пчел...
— Это я понимаю. Не понимаю, почему инвентаризация представлена в таком специфическом виде?
— Понимаете ли, дефицит бумаги-с. Мы ее расходуем быстрее, чем ее караванами завозят, вот и выкручивается народ, как может... Кое-кто уж и на бересте черкать начал. Ваше благородие, а шум-то уже к нам подбирается!

В дверь постучались. Судя по всему, дубиной. Безслав, имевший плохие предчувствия, побелел, гоблин возмущенно крикнул:
— Вы мне это тут прекратите! Казенное имущество ломаете! Знаете ли вы, что с шести часов прием посетителей не производится?!
В этот момент дверь вылетела из петель, и в проеме показалась рассерженная вооруженная толпа. Если бы бюрократы надумали произвести подсчет, то нашли бы ровно пятнадцать разумных, вооруженных: ножами и серпами, топорами, косами и вилами, дубинами и конструкциями из дерева типа ''дрын''. Толпа валила в кабинет, что крайне раздражало его благородие.
— А ну немедленно покинули помещение! — рявкнул гоблин. — Присутствие посторонних лиц в зале не предусмотрено!
— Рот бы свой закрыл, крыса! Знаешь ведь, по твою душу пришли, а все равно кричишь.
— Где у вас разрешение?! Граждане, ваш бунт не санкционирован!
Лохматый мужик под гогот сунул ему к лицу шиш: — Вон оно, наше разрешение!
— Боше не бушь, кровопивец, кровушку народную пить!
— Помнишь, ты у меня корову за неуплату долгов отобрал? Загубил ведь ее потом, паршивец!
— А мне... а мне свадьбу испортил! Мол, не дейсвительно соглашение, раз году рождения не помнишь!
— Значить, вот хто огород мой повелел вытоптать, — крикнула одна старушка и огрела гоблина скалкой, — Мол, чиво картошка растет на непоштительном к Главной Избе расстояньи?
— Тихо, Агафь Климентевна, а то пришибете ненароком.
— Сидит тут, глазенками сверкает! Да я к тебе десять раз на дню ходил, а ты все обратно заворачивал. Мол, где справка о твоем существовании?
Безслав сидел и дрожал под столом, а гоблин злился все сильнее и сильнее.
— Граждане, я на вас в Совет жалобу отправлю! Вы все пойдете за статью о нападении на представителя власти!
— Нету боше твово ополчения, все полегло. И Совету твово нету, выгнали вон мокрыми тряпками.
— Ладно, народ, надоел он со своими воплями, кончай его!

Жнивень, 14-ого дня, 217 г.
г. Беловодье. Вече

Мессир Этталинар, глава Посольского Приказа и по совместительству первый историк Беловодья, стоял среди народных масс на бочке и показывал всем глиняный черепок. Беловодцы, любопытные по природе, находке дивились и с нетерпением ждали, что о ней поведают.
— Этот артефакт я нашел во время археологических раскопок Архива. Перед нами, граждане, осколок глиняной таблички с отрывком текста на общепандорском. Причем текст, как можно предположить по особенностям начертания и орфографии, датируется не иначе как серединой прошлого века и является не иначе как луговищенским; таким образом, артефакт относится ко временам Гоблинского Совета.
— Мы, пан, твои мудрености не понимаем. Ты лучше скажи, чего там написано?
— Занятный вопрос. В первую очередь я бы отметил, что артефакт уникален — это единственная встретившаяся в Беловодье глиняная табличка. Исходя из этого, я бы предположил, что и текст обладает большой важностью, раз его не написали на бумажном носителе. Можно было подумать, текст является священным, и потому люди боялись его утери, но, к сожалению, отрывок к такому ходу мыслей не располагает. Может быть, написанное следует воспринимать не буквально, а иносказательно, или это, скажем, шифр...
— Ну и чего же написано в нем такое? Ты уж не медли и зубы не заговаривай.
— Позвольте процитировать: ''З-я Пчеломатка — 1 штука''. И это все.
— З-я? Что такое з-я? И кому понадобилось пчел считать?
— А вот эти вопросы, граждане, вне моей компетенции. Вполне возможно, это некое сокращение, не могу сказать, какое.
— Коли эту пчеломатку считали, то, видать, она непростая была!
— Может, она зеленая? Ну, или там, знойная? Зелейная? Тобишь зелье вместо меда делала?
— Золотоносная! — крикнул из толп дурак Истома.
— Во! Правильно! — поддержали его. — Золотоносная, как раз подходит.
— Граждане, но ведь нельзя так однозначно утверждать, — возражал мессир Этталинар.
— А ты, человек ученый, дело свое сделал и с бочки слазь. Теперича за нами дело осталось, — ответил народный вожак, рыбак Карась. — Итак, граждане, что это пчела золотоносная, мы большинством голосов решили. Так сказать, постановили. Осталось ее токмо найти. Представьте, какая от нее польза будет Республике, коль она станет приносить золото!
— А коли она за эти годы померла? Полвеку-то ужо прошло.
— Ты, Ерофей, человек, может, и умный, но дурак. Это ж не обычная пчеломатка, а золотоносная! Она и сто лет проживет!
— Ладно, ладно. Тогда где ее искать? Нигде ж не указано, где она обитает.
— Да на Луговище, где ж ей еще быть. Надо нам для ее поисков добровольцев собрать, чтоб они все высмотрели от Форпоста и до Смородины.
— А награда тому, кто найдет, будет?
— Пущай награда — десятина от пчелиного золота. И чтоб о пчеле зря не балакали, а то как за злюквой со всего света налетит народ!