Джамм всё ещё крепко сжимал кулаки лап. Отчего-то ему казалось, что в них зажаты рыжие пряди...
Тролль отряхнулся смахивая остатки кошмара.
Жестокий мир...

Неподдельное удивление, прозвучавшее в словах эльфийки и выраженное во всём её облике, сразу прогнало установившееся было вновь хорошее настроение менестреля. Я изменился, это точно. Встреть меня на улице кто-нибудь из прежних хороших знакомых – точно бы прошёл мимо. Когда я в последний раз играл просто для души, не для того, чтобы заработать или творить магию? То-то и оно. Лина… Хотела ли она бы этого? Как бы то ни было, теперь она отомщена.
Внешне ничем не показывая бродящих в голове мыслей, Лиорен ответил на кивок Кальваим вежливым полупоклоном и отправился к костру устраиваться на ночлег. Голая земля манила не хуже пуховой перины, поэтому на вопрос эльфийки человек ответил максимально коротко:
- Извини, ничего нет. Хотел на рынке закупиться для выхода из города, да вот не вышло. А ведь это может стать проблемой в ближайшие дни. Но пока это не важно. Ничего более не важно. Спать…
Завернувшись в плащ , маг и музыкант спал и видел сны. Сны, которые не видел уже давно.

Самое начало осени. Уже после летней жары, но ещё перед холодными дождями и пронизывающим ветром. Что может быть лучше для странствующего менестреля, который большую часть своей жизни проводит на тракте? А что хорошо для одного, хорошо и для двух. Но как бы ни был хорош путь, иногда усталым ногам требуется отдых.
- Если верить карте, скоро должен появиться постоялый двор.
- Да вот же он, уже видно на горизонте!
На самом деле, заходить туда не было так уж необходимо. Деньги водились, припасов хватало до города, солнце стояло ещё высоко, а уж к долгим пешим переходам паре бродячих музыкантов было и подавно не привыкать. Но в Лине удивительным образом сочетались прагматичность и непосредственность. По её мнению, хорошая погода должна была смягчить нрав и без того не особо привередливой публики, обитающей в придорожных тавернах. С тем и зашли. И никто не обратил внимания на пятерых коней с клеймом аристократа, стоявших у коновязи.
Улыбка вошедшей Лины, казалось, на миг осветила главный зал постоялого двора. На выступлениях она всегда была главной, и по праву. Короткий хвост каштановых волос до плеч, карие глаза, чьё выражение могло меняться от задорно-весёлого до печально-задумчивого, такая же меняющаяся по воле хозяйки улыбка – всё это в совокупности с её поистине волшебным голосом заставляло слушателей то хлопать в такт, то задумчиво внимать. Лиорен же просто играл на лютне… порой добавляя в мелодию то, что никак не мог воспроизвести обычный инструмент этого мира.
Подозрительно подобострастный трактирщик осведомился у вошедшей:
-Чего изволите? Девушка бодро ответила:
- Здравствуйте, уважаемый владелец сего дивного заведения! Добра вам и процветания! Нам бы припасы в дорогу приобрести, комнату снять да поработать малость. Мы – странствующие музыканты, и если вы нам разрешите, то на этот вечер ваша таверна наполнится звуками музыки, достойной замка аристократа. Последняя фраза явно зацепила трактирщика, и он внимательнее пригляделся к дуэту. В глазах мелькнула искра узнавания. Он засуетился:
-Хорошо, просто замечательно! Конечно, у нас всё есть для таких уважаемых музыкантов. Ваша комната наверху, слуга проводит вас. Трактирщик что-то шепнул подошедшему молодому парню. Тот кивнул.
Лина обернулась:
- Занеси пока вещи наверх, пока я договорюсь, ладно? Она улыбнулась, и эту улыбку Лиорен запомнил навсегда.
Слуга был недостаточно проворен, и открывавший дверь в комнату Лиорен успел развернуться и перехватить дубинку, до этого момента, видимо, прятавшуюся в рукаве рубахи. Слуга ударил левой в живот, но его руку встретило дерево дорожного посоха. Подсечка, удар по голове – и несостоявшийся оглушитель обмяк на полу. Вихрем спустившийся в зал менестрель понял, что опоздал: в зале было пусто. Он пролетел сквозь дверь и увидел, что по дороге вскачь уносятся пятеро коней, поперёк одного из которых привязан человек. Рука вместо грифа хлопнула по пустому месту: лютня была на втором этаже. Резко развернувшись, Лиорен метнулся к задрожавшему трактирщику. Парень прорычал:
- Кто они?! Трактирщик залепетал:
- Меридий со своими людьми пришёл ко мне за данью, но у меня было мало посетителей, так что эти головорезы накачивались выпивкой за счёт заведения и искали развлечений. Пару раз они упоминали каких-то музыкантов, называли имена и приметы, особенно подробно говоря о девушке. Я решил, что если дать им вас, то они оставят меня в покое…
- Трусливая тварь! - Конец посоха врезался в стену в сантиметре от головы трактирщика. – Говори мне всё, что знаешь!
Из рассказа хозяина постоялого двора Лиорен понял, что дело плохо. Этот барон-разбойник, Меридий, знал о них. Хуже всего было то, что ему, похоже, было известно о дуэте больше, чем обычным людям. После того, как Лиорен ушёл, к Лине подошёл предводитель шайки-дружины. Он потребовал сыграть «нечто особенное». Она отказалась. Так решила романтичная натура Лины, когда она узнала о сходном с её собственным даре Лиорена. «Такая музыка должна звучать как можно реже и не для всех!» - так воскликнула она в тот день. Была здесь и другая сторона: редких певчих птиц очень любят сажать в клетки. Как бы то ни было, она отказалась. И Меридий увёз её силой в свой замок.
После была бешеная скачка на отнятом у зачарованных караванщиков коне, серые стены неприступной громадины на окраине Таргарда и бесконечное отчаяние...

Каль кивнула, на самом деле, не сомневаясь в ответе. Что ж, значит, придётся поискать воду самостоятельно.. и посуду для неё - тоже. С посудой было не сложно, в конце-концов, можно было сделать стаканчик из дерева. Вот только ножа у эльфийки не было..
Присев у костра, и машинально подкинув прожорливой стихии ещё пару веточек, Каль в задумчивости повертела в руках толстое, уже подуглившееся с одного краю полено. Температура методично пожирала дерево с того конца, к которому смогла дотянуться.
Странная мысль посетила эльфийку. Могла ли она использовать огонь в качестве замены ножа? Выжечь в полене выемку и превратить его в чашку? Обугленное дно служило бы прекрасным антисептиком, а дерево слишком медленно впитывает воду и не будет протекать.
Ничего не мешало попробовать, и эльфийка поставила полешко стоймя, насыпала в центр горящих углей и ждала, иногда поправляя их и раздувая пламя. Не забывала она и посматривать по сторонам, вскоре провалившись в некую наблюдательную медитацию, в которой посторонние мысли не тревожили ее сознание, но вся информация извне внимательно собиралась.

Быстро заскучав от однообразного занятия - угли, конечно, делали что-то, но совершенно хаотично и очень медленно, Каль решила перейти к тяжелой артиллерии - магии. Зачем доверять работу углям, если ты сама способна создать пламя?
Немного поэкспериментировав с потоками, эльфийка смогла создать из пламени стабильную и достаточно узкую струю, практически огненный нож, который прожигал дерево с легкостью. Одним движением она отсекла от полешка обугленный край; бросила его обратно в костер и отодвинулась от того подальше, не желая смущать мирную стихию своими экспериментами. Затем, поставив заготовку на землю и зажав камнями - так, на всякий случай - эльфийка вновь призвала на помощь магию и аккуратно, круговыми движениями, начала "выпиливать" углубление.. Луч резал легко, и никакого сопротивления не ощущалось. Не удивительно что в конце-концов у эльфийки дрогнула рука, и то-что-могло-стать-кружкой огонь разрезал напополам.
- Вот шайтан, - с обидой и восхищением отметила девушка, осматривая обугленную конструкцию, напоминающую совок без ручки. Не смотря на полный провал, Каль была так взбудоражена и восхищена процессом, что совсем не расстроилось.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что все продолжают мирно спать не смотря на ее пиротехнические эксперименты, эльфийка вздохнула.
- Фиговый из меня часовой, - отметила она про себя, и снова обратилась к деревьям вокруг, надеясь переложить на них эту обязанность. Те послушно откликнулись, и эльфийка, передав им те же инструкции, что и в прошлый раз, подкормила костер и уселась медитировать, на этот раз рядом с ним. Еле заметное движение привлекло ее внимание - ей показалось, что Джамм проснулся. Впрочем, это могло быть и непроизвольное движение во сне; так что девушка не рискнула подходить к нему, но на всякий случай тихо сказала:
- Я попросила лес нас посторожить. Можно спать спокойно..

Борлунд в это время тихо храпел под одним из деревьев. Сон, который он видел, не был кошмаров подобно сну Джамма. Хотя все равно он был довольно странным.

Посреди площади Хмаура Неотступного скопился народ. Это были местные, Дворфунгардские мелкие лавочники, рабочие мануфактур, оружейники, рунные мастера, шахтеры... И всем этим столпотворением руководил дварф, в ржавой драконьей чешуйке, в нелепом картузике, но с огромным серебряным молотом, исписанном рунами. Тот странный герой встал на огромных размеров бочку эля ''Поборотимское Обычное'' и держал в руке, не занятой оружьем, красное знамя.
Свободу трудящимся, дварфам и остальным народам! Долой власть продажных Советников - бюрократов и аристократов! Даёшь в Совете представителей трудовых масс! - гласило полотно. Именно такие идеи преследовали собравшиеся на площади.
Борлунд (а именно так звали вожака революции) закончил свою речь, и внемлющий ему народ крикнул тройное ура. В первых рядах восставших стояли бывшие собутыльники вождя, завсегдатаи таверн, уставшие от гнета городских патрициев, коллеги дварфа по рунному делу, все в белых накидках и с железными молоточками. Далее стояла верная мужу до конца Урфрида, суп с хрящиками которой сподвигнул Борлунда на многие революционные идеи. Среди одухотворенных лиц был виден и гордый Гронкрам с тросточкой, а также дед Эрик с бородой, достающей до пола.
На другой стороне стояла городская стража в сияющих на солнце доспехах и бойцы Серого Ордена. Из окна здания Совета высовывалась голова какого-то седого гоблина в очках с золотой оправой.
- А ну брысьте, плебс! Не надо проливать кровь! - визжал он. - Да, закончились у нас в городе запасы дварфийского спирта, и что?! Подождите месяц, его пригонят!
Но толпа была непреклонна. Когда Борлунд крикнул: ''Вперед'', все они направились к зданию. Залп из арбалетов Серых. Ор гоблина. Звон мечей.
- Бдыщ, - изрек рунный мастер, которого тащили на бочке собутыльники, проигравшие ему в нарды. Он взмахнул молотом, держа еще знамя, руны на оружии загорелись красным светом. Из него вылетел огненный шар, устремившийся прямо в дом Совета...

Спустя пять минут враги дрогнули. Капитан Серых Плащей пал последним от молота творца революции. Народ устремился в здание, ведомый им.

... Оно было захвачено с первого приступа по воле Творца. Советники были вынуждены подписать Борлундов манифест. Этот дварф сидел на кресле председателя Горсовета, попивая зеленый чай и смотря в окно и наблюдая плоды своего труда. Красное знамя водрузили на шпиль дворца, где ему и место. Оно будет говорить, что в Дворфунгарде отныне новые порядки, справедливые. Дварфы, освобожденные от гнета, радовались победе, осушив Царь-бочку, а Урфрида поднесла триумфатору, объятому думой, тарелочку с салом.
- Но нет, остались еще бои, - остановил ее Борлунд, - Еда может и подождать, пока есть в этом мире хоть один голодный бедный рабочий-дварф. В Таргард еще придет революция, как и на весь Север!
Дварф смотрел в сторону заката, где уже садилось солнце. Еще много битв ему предстоит пережить, как и новым господам этого света, и не только битвы эти с гоблинами-капиталистами. На горизонте вырисовывался грозный силуэт Великого Хряка.

Эльфийка Каль возилась с поленом.
Загадочное это занятие привлекло внимание тролля: сначала заинтересовали её сложные манипуляции, затем Джамм пытался уловить смысл затеи; сам же при этом постепенно и незаметно отвлекался от своего кошмара. Затем он догадался, что именно пыталась сотворить эльфа, и сильно удивился.
Когда же Кальваим, бросив наконец истёрзанную деревяшку, заявила, что теперь лес, по её просьбе, станет их сторожить -- и сама тут же успокоенно затихла -- Джамм развеселился так, что мог бы рассмеяться -- если бы тролли это умели.
Джамм, окончательно позабыв недавние свои переживания, поковылял к костру, и, подобрав отброшенную эльфой заготовку, принялся её крутить и рассматривать. Затем хмыкнул, достал ножик, и принялся им вырезать, бормоча под нос нечто совершенно нескладное -- про эльфиек, лес сторожащий... прячущий... защищающий... шепчущий...
... Кружки, конечно, не получилось: больно уж магия эльфийская разрушительна. Но подобие мисочки, в виде резного листа не то клёна, не то винограда -- осеннего, слегка подсохшего, и оттого выгнувшегося ладошкой, слегка свёрнутого по краю и с рельефными жилками по дну -- тролль тихонько положил на траву перед застывшей с открытыми глазами эльфой.
Потом он побрёл обратно, к своим пожиткам, пересчитал их, всё аккуратно сложил, улёгся поудобнее, и сел ждать утра, слегка подрёмывая.

Рейслин вздохнул во сне и перевернулся на другой бок. Странный сон, в котором он собирал армию для штурма так похожего на Таргард дварфийского города со странным названием "Заман", резко сменился другим. Волшебнику оставалось только наблюдать за событиями далекого прошлого.

... С руки волшебника сорвался сгусток огня, ударивший точно в начинающий подтаивать лед. Столкнулись противоположные потоки магии. Лед засветился ярким голубым светом и через мгновение взорвался столбом синего пламени. Оглушенный взрывной волной Рейслин медленно опустился на землю. В ушах звенело. Обернувшись, он увидел, что от демона осталось лишь несколько догорающих ошметков плоти.
- Недурно, Рейслин, - раздался рядом такой знакомый голос, - надо было атаковать сначала тебя...
Волшебник поднял голову. От резкого движения голову пронзила острая боль, и он поморщился.
- Твердислав! Что ты, бхут побери, несешь?
- Я понял, что вы задумали, - ответил старший из учеников Ратислава. Его движения были нервными, дерганными, в зеленых глазах застыл страх. Рука его судорожно сжимала висящий на шее амулет, - и решил начать действовать первым. Охранные заклинания нашего дома считают меня своим и не реагируют на мои заклинания, так что старик даже не проснулся. Ратмир не вовремя зашел к нему в комнату, и мне пришлось импровизировать с заклятием невидимости...
- Да ты умом тронулся! Мы же были как братья! Старик был нам как отец! - выкрикнул Рейслин. Ему не хотелось верить в то, что говорил Твердислав, хотелось, чтобы все это оказалось лишь дурным сном, но реальность была неумолима.
- Да ты сейчас только кричать и можешь, - продолжал накручивать себя старший из учеников Ратислава, страх в его глазах постепенно сменялся решимостью, - Тебе не удастся осуществить задуманное!
- Брат, - тихо прошептал Рейслин. Он сидел на земле, опершись на руки, потому Твердислав, уже начавший поднимать руку для заклинания, не мог увидеть вспыхнувшую на ладони юного ученика колдуна ярко-зеленую руну, - Прости меня...
"Убей," - прозвучала короткая мысленная команда. Покрытая темно-серой шерстью лапа схватила Твердислава сзади запрокидывая ему голову назад, а другая стремительно полоснула его загнутыми черными когтями по горлу.
- Но я не могу поступить иначе!
Старший из учеников Ратислава хрипло булькая, осел на землю. Пущенное им заклятие полетело совсем не туда, куда было надо и подпалило стену дома колдуна, однако противопожарные чары тут же разобрались с едва успевшим начаться возгоранием. Рейслин же просто сидел и смотрел в землю перед собой.
Пришел в себя последний ученик Ратислава Седого лишь когда начало светать. "Соберись," - отвесил он себе мысленную оплеуху, - "Надо разобраться в том, что случилось. Твердислав ушел в город всего всего два дня назад, к своей подружке, Милораде, кажется. Все время, что я его знал, он был вполне нормален, а значит за это время он точно не мог сам сойти с ума. Этому что-то поспособствовало, возможно, какая-то магия..." Чародей поднял взгляд на анчутку, молча ожидающего новых указаний: "Сними с него амулет". Как только демон исполнил приказ, волшебник вгляделся в магическую структуру артефакта. Это пока получалось у него не слишком хорошо, но не узнать эту вещь было нельзя. Старик рассказал ему как выглядит такая магическая структура, как только он научился распознавать чары, и запретил даже прикасаться к подобным вещам. "Твердислав никогда бы не надел одержалку по собственной воле. Значит, надо найти того, кто это сделал. И отомстить."

    Деревья мешали проходить солнечным лучам, поэтому светило успело подняться над горизонтом прежде чем разбудить группу своими лучами. Им повезло: ни диких зверей, ни враждебно настроенных разумных к ним за ночь не приходило, а все произошедшие за это время катастрофы были либо слишком мелкими, либо слишком отдалёнными, чтобы причинить какое-нибудь неудобство.
     Тем не менее, времени прошло много, и возможная погоня уже наступала им на пятки. Каждая минута, проведённая на одном месте, увеличивала риск в разы.

Каль повела плечом, когда его коснулся луч солнца, про себя отметив контраст в температуре между своим правым и левым боком. Открыв глаза и сладко потянувшись, она отметила что костер уже практически потух; от того она и начала подмерзать, хотя, к счастью, далеко этот процесс не зашел.
Следующим что привлекло внимание эльфийки оказалась резная деревянная мисочка, стоящая прямо перед ее носом.
- Что?.. Откуда она?.. - Пытаясь понять природу этого странного предмета, девушка взяла мисочку в руках и повертела, разглядывая с разных сторон. Она не была отшлифована - поверхность казалось слегка угловатой, и было заметно, что поделка была создана не в мастерской, а обычным ножом. Тем не менее, она выглядела очень красиво. Края, слегка не ровные, напоминали форму листа дерева. - Кто-то заметил мои ночные эксперименты?..
Кальваим осмотрелась по сторонам, желая поймать взгляд таинственного дарителя, но никто не признавался. Тогда эльфийка решила размышлять логически.
Посуда явно была выполнена ножом - ножи же были у Джамма и Азаторта. Рейслин бы использовал магию, Борлунд не снизошел бы до такой лесной формы посуды, Святослав.. Мог Святослав встать ночью и внезапно в тихую начать пилить полешко? Эльфийка покосилась в сторону война. Ничего не свидетельствовало о том что он куда-то вставал.
Еще был новенький, Лиорен; у него мог бы найтись нож, ведь Каль не заглядывала в его сумки, но он так хотел спать, вряд ли стал бы лишний раз мучать себя.
- Значит, Джамм. Или Азаторт. Кого благодарить за такой подарок?..

Позже проснулся Борлунд, огласив все окрестности протяжным зевом и каким-то дварфийским ругательством. Шум, производимый рунным мастером, пока он вставал, обувался, облачался в старую, но не менее звонкую от этого легкую кольчугу должен был изрядно помочь покинуть мир снов остальным.
За последнюю ночь дварф видел много грез - там и революция, оказавшаяся удивительно легкой для толпы каких-то оборванцев, и небесные хоромы, в которых герой вкусил меда с почившими предками, битва небесных воителей с удивительной напастью, вроде большого фикуса с щупальцами, в которой погиб и заново родился мир, даже кошмар с преследованиями Серых Борлундовой семьи. И наконец, что рыжебородому больше всего нравилось, как тот получил замок где-то в окрестностях Карнгарда, полностью золотой, с статуями дискоболов, с лебедями и чучелами и всяким прочим. На кухнях того терема трудилась не покладая рук дюжина Урфрид, и лишь одна из них была настоящей Борлунда женкой, которая периодически во время трапезы била муженька скалкой по голове...

*Какое-то бла-бла про то как Аз просыпается(пафосное)*


Всё ещё не отошедший от увиденного во сне, Аз почувствовал, как его желудок начал декламировать поэму о Беляше.
- Мда, чем бы здесь поживиться? - подумал он. Кажется кто-то вчера что-то готовил.
Оглядевшись, гоблин заметил, что бодрствует одна лишь эльфийка, а остальные, казалось, спали. Поэтому, недолго думая он решил спросить, не найдётся ли у неё чем позавтракать.
- Послушай, Каль, доброе утро кстати, вы вроде вчера что-то готовили, так? Не осталось ли чего, а? А то так жрать хочется после той баланды, которой меня в застенках пичкали.

- Хах, да, осталось, - ответила эльфийка, раздумывая, не покажутся ли подуглившиеся корешочки для гоблина ужаснее той "баланды". Впрочем, кто знает, гоблинская кухня сама по себе была странноватой..
- И тебе доброе утро. - Каль порылась в сумках, протянула толстый корешок Азаторту и выжидательно на него уставилась. Мысли о миске не шли из головы; но эльфийка решила не спрашивать напрямую, а лишь перехватила ее так, чтобы поделка была хорошо видна гоблину. Если это его рук дело, возможно, реакция как-то покажет..

- Ой, корешки наконец приготовились, - воскликнул Борлунд, потянувшись за одним из них, - Теперь-то хоть не горячие.
Дварф медленно прожевал это дивное лакомство, закатив глаза.
- Хм-м... А ничего вроде теперь. Я бы даже сказал - вкусно.

- Ладно, доедаем, пускаемся в путь. Сейчас утро, солнце значит на востоке, юг тогда там, - указал пальцем в ту сторону рунный мастер, - Если будем идти быстро, то и до Нортина наверное за день успеем.

- Благодарю покорнейше. Слушай, а ведь действительно вкусно получилось! - Сказал Аз, откусив приличный кусок. Корень конечно был слегка подгоревшим, но всё равно обладал текстурой и лёгким приятным ароматом. - Кто готовил? Кстати, откуда у тебя такая плошка? Давно таких не видел.
Повернувшись к Борлунду, он добавил:
- Доброго утра Вам, товарищ дворф. Что-то Вы спешите слишком, нам бы сначала припасов бы взять. Хотя бы воды. Потому что я не вижу ни у одного из нас нет ни фляги ни бутыли, хотя день обещает быть жарким. Я бы предложил сначала сделать так, а уж потом пускаться в путь.

    Джамм открыл глаза. Оказалось, что он дивно выспался -- кошмар не повторился. Однако он вспомнил, что на самом-то деле собирался бдительно караулить до утра, и поэтому сильно смутился. Но проснувшиеся спутники были заняты какой-то своей утренней вознёй, и о досадной промашке тролля так никто и не узнал.
    Однако светило было уже высоко, и Джамм засобирался, в который раз упаковываясь перед дорогой.

- Иногда мне кажется что в наших венах течет эль вместо крови, вон, смотри какой бочонище для поддержания, - усмехнулась Каль, предпочтя не отвечать про деревянную поделку. Раз гоблин не был ее автором, а он не был, значит, это был Джамм. Нужно было подойти к нему потом, но сейчас, уж коль на то пошло, можно было использовать мисочку и попытаться создать питье.
Обычно Каль не любила пить воду, сконденсированную магическим образом; она имела еле-заметный странноватый привкус, была "не живая", если можно так сказать. Но и такая вода была приятнее чем алкоголь, а "жизни" в завтрак эльфийки добавят вчерашние лесные корешки. Как можно аккуратнее девушка повела рукой вокруг мисочки. Ей не нужно было создавать водопад, только наполнить небольшую емкость. Прозрачная жидкость сконденсировалась на стенках и по каплям начала стекать вниз, ускоряясь.
- Ну вот, - сказала эльфийка, делая глоток. - Правда, я не могу гарантировать ее безопасность.
На вкус вода была вполне ничего, даже лучше, чем обычно. Может быть сказалось что заклинание было произнесено в лесу. Взяв и себе корешок, Каль улыбнулась - самодельный завтрак был вполне неплох.