Только тихое гудение вентиляторов услышал бы тот несчастный, который по невероятному стечению обстоятельств очутился бы здесь, в капитанской рубке звездолёта. После он увидел бы слабое свечение и неясный силуэт, и тут же бы погиб, не успев даже понять, что его убило.

Смертельная эфирная радиация пронизывала воздух потоками психических энергий, окутывала капитана корабля мерцающей сферой. Лишенный волос, давно исхудавший эльф находился в стазисе уже которую сотню лет, и так продолжалось бы из века в век, но сегодня был особый день, и тот, кто больше не считал себя смертным, позволил себе открыть глаза. С небольшой задержкой десяток парящих дронов провели сканирование сетчатки, замерили пульс; датчики считали общее состояние организма. Как и в прошлый раз, около пятиста лет назад, так и ныне все показатели были в норме.

— Зачем ты разбудил меня? — голос того, кого жители корабля-мира называли Первым, был схож с шорохом песка. В это же мгновение автоматизированная система жизнеобеспечения ввела в организм необходимое количество воды и питательных веществ.

— Сегодня у тебя важный день, Первый. Ведь сегодня исполняется полтора тысячелетия с начала вашего Исхода… — речь, доносившаяся, казалось, отовсюду, звучала на деле лишь в его голове. — Не устал еще вести этих существ? Может быть, хочешь отдохнуть?

— Я уже не помню, что такое усталость. Не помню, что такое голод и жажда. Не помню, что такое физические потребности вовсе. Теперь они не имеют для меня никакого значения.

— Неудивительно. Пробыть столько времени полностью изолированным от общества, которое ты был призван защищать и вести… Однако ты и сам помнишь, что разбудил я тебя не просто так.

— Отчет. Да, я помню. Сколько у меня времени? — голос бывшего эльфа не выражал ни единой эмоции, однако могло показаться, что пустой взгляд бесцветных глаз стал отчасти... живым?

— Смотря по какой шкале…

— По моей шкале.

— Хм… ох уж эта разница в скорстях временных потков… Около двух часов. Но ты ведь готов высказаться уже сейчас?

— Как и всегда.

— Бессмертный лидер всех разумных рас отчитывается о результатах своей деятельности… как же это на вас похоже. И эти существа истребляли друг друга с такой интенсивностью? Глядя на то, во что вы превратились, и не скажешь…

— Тем не менее, корабль стоит на пороге нового конфликта. Ты сам говорил об этом.

— Да… разногласия среди твоих «подопечных» растут. Произошло уже несколько вооруженных конфликтов, спровоцировавших отклик даже в моём мире, не говоря о ноосфере.

— Были повреждены несколько важных систем корабля, однако ремонт был завершен около двадцати лет назад по стандартному летосчислению, — закончил за Аунайри Первый. — Знаю. Это беспокоит... Дестабилизация энергосистем корабля и стагнационный период — крайне негативный прогноз.

— Это уже не твоя забота. Пусть порядок наводят власть имущие. Ты выше, чем они. И цель твоя важнее. Проклятие не дремлет, и именно тебе предстоит защищать всех от Него.

***

Огромные экраны-купола, оборудованные также системой искусственного климата, раз в цикл меняли своё предназначение как и любое другое устройство, подключенное к Сети. Любой терминал выводил приоритетным канал, соединенный с Залом Первого. С циклом в пятьсот лет тот, кто занимал пост Первого, выступал перед населением корабля-мира с отчетом о ситуации на звездолёте и за его пределами, подводя итог очередному этапу.

Даже несмотря на высокие достижения в медицине и значительное увеличение срока жизни, это зрелище удавалось увидеть не каждому поколению разумных рас, что делало событие эпохальным. Только старейшие эльфы могли похвастать, что были свидетелями двух Отчётов, но даже среди них не оставалось того, кто видел капитана вживую.

Трансляция привлекла внимание практически всех жителей корабля-мира. Гоблины, дварфы и эльфы собирались на площадях, по домам, вокруг рекламных щитов, толпились в барах или вокруг голографических новостных стендов. Большое табло в центре искусственного неба выводило время, оставшееся до начала обращения Первого.

Сейчас, за час до обращения, улицы были полны представителями всех народов и приготовления к празднеству были практически завершены. Семьи собирались дома, накрывая праздничные столы, питейные заведения начинали принимать посетителей…

Реакторный отсек № 231D был готов к работе, и конструкт ремонтной бригады уже собирал инструменты. Ядро психоэнергетического реактора едва уцелело после взрыва, устроенного эльфийской террористической группировкой. Что ни говори, от прежнего единства осталось только одно название...

Около тридцати лет назад на волне сепаратизма верхних уровней, населённых эльфами, вспыхнуло восстание. Его подавили, однако террористические группировки остались, и они укрылись в нижних и периферийных уровнях. Об этом и говорили собравшиеся вокруг самодельного приемника инженеры. Они накрыли импровизированный праздничный стол на перекрестке мостов, сходившихся прямо над камерой Ядра:

— …И вообще, если так будет продолжаться, эти эльфы нас всех угробят! — дварф со всей силы шарахнул по столу кулаком, заставив всё, что на нём стояло, подскочить. — Если даже одно Ядро выйдет из строя, вся Цепь Си-Тоя — Геренбора пойдёт вразнос! Резервные Ядра еще не закончены!

По густому багрянцу было видно, что дварф не то уже пьян, не то неимоверно зол. Подошедший к столу гоблин, в принципе, не отрицал и того, и другого:

— Хеллберт, успокойся. Обошлось ведь!

— Ага, а вот в следующий раз не обойдётся, и что ты будешь делать? На шаттле свалишь? Далёко ли? — упёрся дварф. — Я давно говорил, что пора этих эльфов на место поставить! Уж больно много они о себе возомнили, батарейки ходячие!

— Только при них так не выражайся, — подметил Хогар, третий инженер-механик бригады. — Загремишь еще на исправительные, и плакал твой отпуск. Потерпи уж, после Отчёта сможешь, наконец, пойти домой и бухать сколько влезет.

— И то верно… ух, остроухие уроды… Завтра же набью кому-нибудь из них морду.

— Но завтра и без нас, хорошо? — вставил гоблин. — Лично я ничего против эльфов не имею…

— А, как был сыклом, так и остался, Ан-Пет, кишка у тебя тонка… — Хеллберт вновь приложился к жестяной кружке с самогоном. — И вообще, щас начнется…

Изображение на экране замерцало, и вскоре на рабочих смотрел эльф с бесцветными глазами. Отсчет шёл на секунды…

На площадях, в парках, барах и в отдельных домах раздались торжествующие крики, но вскоре стихли, поскольку Первый заговорил:

— Жители корабля-мира «Тлай», к вам обращается Первый. Сегодня наступил день, когда я должен предоставить в доступной вам форме информацию о своей деятельности и полученных результатах. Сегодня начался четвертый цикл моего нахождения на должности капитана корабля, и сейчас Я начинаю Отчёт.

После этих слов на табло появилась графическая сводка, дублирующая речь Капитана:

— За прошедшие пять сотен лет жителям корабля удалось добиться больших результатов. В первую очередь стоит отметить начавшуюся колонизацию миров SSD-331 и NX-10, обращающихся вокруг звезды спектрального класса G, — на экранах появилось изображение планетарной системы — которая в данный момент проходит без сбоев. Наше нахождение в данной системе обусловлено необходимостью поддержки развития колоний доступными нам ресурсами. В случае успешного развития колоний, вторая группа переселенцев будет отправлена уже через шестьдесят стандартных лет.

Специально выдержанная пауза для того, чтобы все осознали сказанное, и Первый продолжил:

— Исследования показывают наличие пригодных для жизни планет в ближайших планетных системах, отсутствие на них цивилизованной жизни и богатство необходимыми нам природными ресурсами. Дальнейшая колонизация будет направлена на следующие планеты: SSD-440, SSD-441, NX-17. Таким образом, будет достигнута программа по созданию самообеспечивающихся цивилизаций космического уровня развития, и мы преодолеем угрозу полного самоуничтожения.

Графики сменились. Теперь на экраны выводилась сводка по состоянию судна:

— Корабль начинает страдать от нехватки мощности психоэнергетических ядер, появившейся в результате разгорающихся в обществе конфликтов. Данные конфликты на почве сепаратизма отдельных блоков, культурных различий и политических расхождений за весь цикл унесли жизни пятнадцати тысяч триста сорока двух эльфов, шести тысяч четыреста восьмидесяти дварфов и более двадцати тысяч гоблинов. Данные события снизили эффективность корабля на двести пять стандартных лет. Впредь необходимо избегать подобных ситуаций. Демографическая ситуация изменилась в пользу эльфийского населения, ныне составляющего более тридцати семи процентов населения корабля. Дварфийское население на данный момент составляет двадцать восемь процентов ввиду резко увеличившейся смертности представителей этого народа. Гоблины на данный момент составляют тридцать пять процентов населения корабля, что обусловлено резким скачком рождаемости.

Очередная пауза ознаменовала начало последнего этапа Отчёта: подведение итогов.

— На корабле установлены новые системы ретрансляторов, был переформирован разведывательный флот, переоснащены Вооруженные Силы, восстановлена Цепь Си-Тоя — Геренбора. Потенциальная мощность корабля за пятьсот лет выросла на десять целых сорок шесть сотых процента, однако в ходе недавних событий снизилась на две целых одиннадцать сотых процента. Все системы корабля полностью функционируют.

Первый посмотрел сквозь экраны, и впервые в его взгляде показалось какая-то эмоция… Или то была усталость?

— Научных подтверждений феномену Проклятия найдено не было. Мой Отчет закончен. Мир вашим домам, и да пребудут с вами Духи Равновесия.

Передача окончилась. Экраны погасли, после чего восстановили работу в штатном режиме. А в это время в реакторном отсеке всё только начиналось:

— И вот этого мы все ждем каждые пятьсот лет?! — дварф шарахнул кружкой по столу, сокрушенно покачал головой и отключил приёмник. — Только и всего?

— Ты просто ничего не смыслишь в этом. Ни-че-го… — взгляд Ан-Пета внезапно стал задумчивым. — Капитан этим отчетом не просто сказал, чего мы добились. Он показывает нам динамику происходящего на корабле. И динамика эта неутешительна. Сам посуди — тысяча лет бегства с прамира, практически тысяча лет мирного развития, пока мы все дорабатывали корабль-мир, и теперь, когда план выполнен и практически все системы достроены, начались разногласия. У нас теперь нет общей цели — вот что Он хотел нам сказать. Поэтому Он и акцентировал внимание на колонизации — чтобы у нас появилась Цель. Если мы все будем работать над этим, мы вновь сплотимся и через шестьдесят лет обретём новый дом…

— Ты бы его послушал, Хеллберт, наш башковитый гоблин дело говорит, — вставил Хогар. — Первый никогда не вещает чего-то просто так. Отчёт отчётом, но мы ещё должны верно его истолковать. И только в этом случае Капитан сможет вести нас верным путем.

— А по-моему, Он просто двухтысячелетний выскочка. Может умный, но уж точно не какой-то там избранный.

— Много ты встречал «двухтысячелетних выскочек»? — бионический глаз дварфа уставился прямо на собеседника. — Да никто столько не жил. А он живёт.

— Ха, а вдруг это просто уловка? Может и нет никакого Первого, и все это брехня правительства?

— Эта «брехня» ведёт нас с самого начала уже несколько поколений, пора бы и тебе привыкнуть.

— Знаешь, Хогар, а в его словах может быть доля правды… — гоблин помрачнел и нервно покрутил манипулятор, заменявший ему левую руку. — Никто не видел Первого своими глазами. Никогда. Вход в его Зал охраняется даже сильнее, чем Центральное Ядро, чем любой военный отсек или ангар. Дверь в него не открывалась с самого момента прихода Первого к власти после Исхода… по-крайней мере, я такое слышал… А что если это правда, и Первый — просто способ пудрить нам мозги? Давно подумывал об этом.

— Даже если это так, мы этого не узнаем. Никому не удавалось пройти в Зал Первого…

***

— Я закончил. Верни меня в Сон, — лишенный эмоций голос разорвал тишину залы-полусферы.

— Уже устал? Неужели тебе неинтересно посмотреть на то, как изменились смертные за пятьсот лет?

— Они никогда не меняются. Ты ведь тоже это чувствуешь?

— Да. История повторяется.

— Что там было?

— Сам все увидишь. А теперь - спи… Я разбужу твой Дух, когда придет время.

***

Очередной снаряд разорвался посреди Площади Творца, заставив отряды союзных войск сменить позиции. Когда-то монолитный пол покрылся трещинами, кратерами и дырами, больше похожими на разверстые пасти с кривыми зубами-сваями. Целые секции комнатных блоков обрушились, создав некоторое подобие вала, обозначавшего линию фронта.

Первая гражданская война в истории материнского корабля, по заявлению правительства, была развязана радикально настроенными группировками дварфов и гоблинов при поддержке сепаратистских организаций эльфов «Поднебесье» и «Свобода Энергии». Объединившиеся движения повстанцев назвали себя Союзной Армией или «Искателями Правды». Аудиосистемы куполов имитации климата практически постоянно скандировали: «…Ваши войска малочисленны и плохо обучены. Всем представителям организации "Искатели Правды", согласившимся добровольно сложить оружие, будет даровано официальное помилование и свобода…»

Другие же средства связи периодически передавали агитацию Союзной Армии, воевавшей против «правительства, основанного на лжи» и «тоталитарных замашек Каорниса – второго Избранного правителя корабля».

Противостояние, грозившее перерасти в затяжной кризис, длилось уже третий стандартный год. За это время единственным соглашением, которого удалось достичь сторонам, стал «Пакт о нейтралитете Служебных Блоков», запрещающее ведение боевых действий на территориях отсеков, представлявших жизненно важную ценность для корабля: гидропонные фермы, системы жизнеобеспечения, реакторные отсеки, блоки управления и маневрирования… Теперь в этих блоках скрывались беженцы и дезертиры обеих сторон.



Длинная очередь заставила Хогара прижаться к основанию колонны крыльца местной администрации. Проверив боезапас, он вновь достал мелкий разведконструкт и пустил в щель между крупными металлическими блоками, однако стоило шарику с четырьмя лапками появиться снаружи, его тут же разнес на части шквал лучей концентрированной психической энергии. Однако дварфу хватило и этой секунды, чтобы получить картинку происходившего на поле боя. И картинка эта оправдывала его худшие опасения.

Отряд Хогара оказался зажат между двумя сооруженными наспех дотами. Любой осмелившийся высунуться из укрытия непременно попал бы под перекрестный огонь сразу обеих огневых точек. На другом фланге ситуация складывалась не легче — силы Союзных Войск попали под обстрел артиллерии, располагавшейся прямо возле подъемника на последний рубеж противника — Верхний Ярус, служивший Отсеком Правительства, капитанским мостиком, центральным банком и, что самое главное — на Верхнем Ярусе располагалась дверь в Зал Первого. Однако, несмотря на удавшийся прорыв обороны и на то, что им удалось оттеснить правительственные силы, в этом месте любое наступление «Искателей Правды» терпело сокрушительное фиаско.

Каждая попытка штурма подъемников обходилась повстанцам дороже сражений за полноценный жилой отсек. Охранные конструкты, автоматизированные орудия, тяжелая техника, огромное количество личного состава и, что самое неприятное, врождённые способности эльфов к манипулированию энергиями позволяли силам Правительства держать глухую оборону, создавая стену, о которую разбивалось любое наступление. А уж если эти способности были усилены тренировками и имплантантами...

Площадь Творца и обрушившийся жилой блок стали последним препятствием на пути «Искателей». Бионический глаз передавал информацию сразу со всех направлений атаки, позволяя собрать достаточно информации для эффективной координации сил. Сейчас оставалось лишь надеяться на успешный взлом систем оборонительных сооружений отрядом «33G», в котором состоял и его друг Ан-Пет. Если они преуспеют – у них будет около десяти минут, чтобы сменить позицию и приготовиться к решающей атаке. Однако провал предыдущего наступления не давал дварфу покоя — даже имея под рукой тяжелую технику и сверхтяжелую пехоту, полковник Алдалор смог лишь приблизиться к подъемникам, но не занять их. В их же распоряжении был лишь отряд механизированных солдат под началом Хеллберта, его отряд, поредевшая рота «Поднебесья» и десяток гоблинских «невидимок». Не считая артиллерии, это всё, чем располагал на нынешний момент их командир, а подкрепление обещало явиться лишь через час. За это время оборонительные отряды врага могли перегруппироваться и восстановить потрёпанную технику. Поэтому ситуация сменилась с «ждём подкрепления и нападаем» на «сейчас или никогда».

На минуту Хогар отвлекся от просмотра постоянно поступающих данных — красное мерцание на краю бокового зрения бионического глаза означало приближение противника.

Солдат правительства, очевидно выживший после артподготовки, выскочил из здания администрации, намереваясь перестрелять засевший здесь отряд в спину, однако усиленная экзоскелетом рука дварфа мгновенно перехватила его оружие, сдавив энергетическую ячейку. Последним, что услышал эльф, стал пронзительный писк винтовки, оказавшейся у него под солнечным сплетением, после чего солдат правительства превратился в кипящую вонючую жижу.

Стряхнув ошметки противника с рукавицы, дварф принялся проверять частоты в поисках «33G». К его большой радости, их частота еще работала, что означало, что они еще живы:

— «Оползень» «Тридцать третьему», как слышите?

— «Тридцать третий» «Оползню», слышу хреново.

— Долго ещё?

— Почти закончили… будьте готовы переходить в наступление по моему сигналу… А-А-А-А!!! — крик гоблина был больше похож на скрежет помех, но он быстро оборвался, сменившись на тяжёлое дыхание. — Кхе-кхе… успел… вперед… найди…правду…

***

— В этот раз ты разбудил меня чересчур рано, — Первый открыл глаза и взглянул на голограмму поверхности планеты, на орбите которой остановился материнский корабль.

— Я обещал разбудить тебя, когда придёт время, и я это сделал.

— Что же это за время?

— Твои «подопечные» начали войну.

— Меня это не касается. Пусть этим занимаются их политики.

— В этот раз ты не прав. Они скоро будут здесь.

После этих слов глаза эльфа на секунду расширились. Датчик пульса показал резкий скачок, однако уже через мгновение все показатели стабилизировались:

— Здесь?

— Именно. И Оно тоже будет здесь.

— Ты о…

— Да. Я о Проклятии.

***

— Не смей! Хеллберт, не делай этого!!! — Хогар кричал, однако облачённого в сверхтяжёлую броню товарища было уже не остановить.

— Ааа-а-а-а-аргх!!! — проорал дварф, бросаясь прямиком на орудие дзота и раздавив своим весом как излучатель, так и его наводчиков.

«Искатели Правды» не заставили себя ждать, и вскоре «Поднебесье» вместе с отрядом Хогара уже добивали остатки правительственных сил, выковыривая вражеских солдат из укреплений.

Раненый Хеллберт тяжело поднялся, оперевшись на остатки дзота. От оплавленной брони поднимались струйки дыма, борода дварфа практически полностью сгорела. Сам дварф передвигался с большим трудом — броня приняла на себя большую часть повреждений, однако не смогла полностью защитить владельца от термических лучей. Оставшиеся бойцы «33G» уже начали работу по перехвату контроля над подъемником. Теперь, даже если наверху и оставались силы противника, они были просто ничтожны.

— Скорее всего они объявят о капитуляции, — сказал подошедший полковник Алдалор.

— А если нет…

— Тогда им придется гнить в камерах до конца своих дней. Но вы ведь не за этим здесь, верно, Хеллберт?

— Да.

— Зал Первого нельзя открыть снаружи. Скорее всего придется взрывать дверь…

***

— Ты ведь тоже чувствуешь это?

— Да. Корабль перегружен психическими потоками энергий. Предохранители скоро выйдут из строя.

— Да… и Проклятие тоже это чувствует.

— Сколько можно говорить загадками? Ты не сказал ни кто такой Лжец, ни что это за Проклятие. Я должен знать.

— Я не могу тебе это рассказать. Ты должен действовать самостоятельно. Я могу лишь давать советы…

Внезапно раздался приглушённый взрыв, после чего послышался грохот падающего металла.

— Что за шум снаружи?

— Твои подопечные хотят увидеть тебя.

— Зачем?

— Они не верят в то, что ты существуешь.

— Идиоты.

***

Хогар шёл по арочному коридору, сложенному из тёмных металлических листов. Он отличался от любого другого прохода в корабле, вызывая какой-то подспудный страх. Хеллберт хотел пойти вместе с другом, но его, несмотря на всё сопротивление, уложили в мобильный медкомплекс.

«Если ты не выйдешь через десять минут, мы пойдём за тобой», — полковник оказался настроен куда решительней, чем можно было ожидать. Словно они и не одержали победу, а всего лишь получили временную передышку.

Дварф держал руку на цевье винтовки, не то стараясь скрыть её от случайных наблюдателей, не то желая в случае чего мгновенно выхватить оружие и разрядить всю батарею во врага.

За очередным поворотом показалась дверь, оборудованная новейшим биометрическим сканером. Хогар в растерянности остановился. «Если сюда никто не заходил в последние пару тысяч лет, откуда здесь современная система защиты? Неужели?..»

Додумать он не успел — на сканере зажёгся индикатор и синтезированный голос спросил:

— Назовите своё имя и уровень допуска.

Дварф стиснул зубы. Оружие удобно легло в ладонь, однако не успел Хогар нажать на спусковой крючок, как дверь опустилась в пол, явив взору площадь под куполом размером с хорошую обсерваторию с таким же экраном симуляции.

На полу виднелась объёмная карта планеты, на орбите которой находился корабль, высвечивались поселения с космодромами. Секунда, и всё погасло. В центре полусферы зажёгся круг, в центре которого сидел тот самый эльф, что три года назад обращался к обитателям мира-корабля.

— Подойди, — послышался сухой, подобный шуршанию змеиной кожи голос. Тот самый.

Хогар сглотнул, преодолевая нежданную робость, и вступил под купол обиталища Первого.

Шаги дварфа гулко отдавались под потолком. Вентиляция обдувала его лицо и заставляла топорщиться бороду, но он не поправлял своевольные волоски, лезущие в нос. Наконец, мятежник остановился в нескольких шагах от Капитана, как раз на границе светлого круга.

Лицо эльфа ничего не выражало, равно как и его взгляд. Он просто смотрел на на незваного гостя. Казалось, тишина будет вечной, поэтому от вопроса Первого Хогар вздрогнул.

— Вы добились того, чего желали?

— Мы… — дварф поперхнулся, откашлялся и продолжил. — Мы хотели убедиться, что Вы настоящий.

На губах остался солёный привкус. Хогар вытер их тыльной стороной перчатки и с удивлением уставился на тёмный след: «Кровь?»

— И выбранный вами путь привёл к осуществлению негативных сценариев пятого уровня обратимости, — лишённая каких-либо эмоций речь Капитана отдавалась в ушах дварфа рёвом плазменных дуг. — К тому же вам не удалось достичь поставленной цели: учитывая текущие настроения, моё наличие в рубке на протяжении нескольких тысяч лет можно объяснить искусным обманом. Даже если ваши медики обследуют моё тело и найдут полное соответствие биологических параметров стандартному эльфу, вы можете объявить меня клоном, суррогатом. В противном случае: подделкой, конструктом, голограммой, устойчивой энергетической конструкцией в материальном носителе. Таким образом, полностью и абсолютно утверждать, что Я и есть Первый, тот самый лидер эвакуационного флота объединённых народов времён Бегства с прамира от Проклятия, невозможно. Что же касается именно Вас, «Искатели правды», то, развязав гражданскую войну, вы отбросили выполнение плана на самое начало.

— В смысле?

— Колонизация сворачивается, колонии эвакуируется, — Хогар не заметил, как эльф поднялся на ноги. — Ваша война привлекла Проклятие в эту планетарную систему. У нас считанные часы до того, как эта планета повторит судьбу прамира.

Незримая сила сжала грудную клетку дварфа, наполнила члены свинцовой тяжестью и приподняла над полом.

— Даже с использованием всего парка кораблей поддержки эвакуировать населённые миры невозможно. Это и серьёзные повреждения корабля-мира в результате гражданской войны приводят к самому худшему из сценариев: к нашему полному уничтожению Проклятием.

— Да… что… это… такое… Проклятие?.. — прохрипел дварф и внезапно столкнулся взглядом с Капитаном.

Вымораживающая бездна бесцветных глаз, казалось, мгновенно вытравила всё светлое из души дварфа. Невероятной силы психический удар, нанесённый, похоже, ненароком, напрочь отбил даже волю к жизни, вытянул из души что-то бесценно дорогое...

— Научного объяснения Проклятию нет, — повторил Первый слова, сказанные в последнем Отчёте, и взмахнул рукой.

Хогара вышвырнуло из зала-полусферы, и он прокатился по полу с зубодробительным металлическим скрежетом.

Автоматика скафандра тщетно пыталась запустить остановившееся сердце дварфа.

***

Эльф наблюдал за тем, как гаснет цепочка маяков-ретрансляторов на пути к этой звёздной системе, так и не ставшей домом для объединённых народов. В его душе шевелился червячок сомнения: оправданная ли это мера, эвакуировать население колоний? На корабле-мире и так нестабильное психополе, стоит только возникнуть всеобщей панике, как судно просто разорвёт. Впрочем, тенденция пошла на уменьшение: гражданская война окончилась, и выбросы эфира снизились.

— Чего ты медлишь? — Аунайри отчего-то волновался. Это было столь на него непохоже, что эльф позволил себе улыбнуться:

— Пока есть время. Проклятие ведь не сразу обрушится на нас. К тому же разведывательным шлюпкам нужна предварительная настройка перед проколом метрики пространства-времени и скачка через Ирреальность.

— Ты обязан защищать своих подопечных от Проклятия! — голос обитателя астрала забурлил гневными нотками. — Порой надо жертвовать небольшой частичкой ради спасения Всего!

— Я тебя не узнаю, брат-Аунайри… Ты излишне волнуешься. Может, пришла пора рассказать, что это за Проклятие?

— Всему своё время… Но если ты не отправишь «Тлай» в полёт в течение ближайшего часа, рассказывать будет некому.

***

Хогар пришёл в себя. Сперва он не понял, где находится, но потом сообразил: сквозь мутный пластиковый пакет медицинского комплекса виднелись своды Верхнего Яруса. Писк датчиков, лёгкая прохлада воздушных струй и необычайная лёгкость в теле ясно говорили о том, что полковник Алдалор сдержал слово и направил за дварфом отряд поддержки.

«Кому расскажу, не поверят», — усмехнулся в усы Хогар, и тут крышка отъехала, явив взволнованное лицо Хеллберта:

— Ты как?

— Средней паршивости…

Было крайне необычно видеть друга без его кустистой бороды, но Хогар знал, что и сейчас выглядит также: стандартная мера при реабилитации в мобильном комплексе.

— Ха… Ха-ха-ха, ты живой! Хвала Творцу, жив, командир!

— Хелл, ты чего? С чего мне быть мёртвым? — Хогар слабо улыбнулся, опёрся руками о бортики и уселся на мягком не то желе, не то геле капсулы.

— Когда тебя нашли, ты уже как минуту лежал без пульса. У тебя остановилось сердце… Хвала Творцу и башковитым гоблинам, создавшим такое чудное устройство, которое и с того света вернуть может! — Хеллберт протянул руку другу, помог ему вылезти и опасливо спросил: — Ну… Так как? Он есть?

— Он есть. Это Он выбросил меня из рубки.

— Выбросил? Голой рукой?

— Нет, силовым полем, — Хогар пожал плечами. — Как раз в духе эльфов… Что происходило, пока я отлёживался?

Но не успел дварф и слова сказать, как вдруг к ним подбежал адъютант с переносным проектором:

— Отчёт Первого! — срывающимся на визг фальцетом объявила мелкая эльфийка всей медбригаде и пациентам полевого госпиталя. — Счёт на минуты!

Дварфы переглянулись, заозирались. Все остальные тоже были поражены неожиданной вестью.

— Отчёт? Сейчас? — послышались шепотки вокруг.

— Интересно, упомянет ли Он о проникновении в его святая святых? — пробормотал Хогар.

— Меня больше тревожит, с чего это Он решил выступить с официальным заявлением, — Хеллберт аж спал с лица, глядя на табло обратного отсчёта.

***

— Любопытно наблюдать за вами, смертные, — Аунайри расположился внутри потоков психической энергии мира-корабля, содрогающегося от работы ангаров и стыковочных шлюзов. — Твои слова транслируются и в колонию… Зачем?

— Они имеют право знать, — бесстрастно отозвался Первый.

— Мне ли говорить, какой всплеск психической энергии это вызовет? Ты только ускоришь пришествие Проклятия.

Эльф поджал губы, скрестил ноги в позе лотоса и усилием воли вызвал дрона, передающего картинку на все экраны, подключённые к Сети.

— Жители корабля-мира «Тлай», к вам обращается Первый…

***

—- … За три года гражданской войны ущерб, нанесённый миру-кораблю, сопоставим с амортизацией сроком в пятьсот лет. То, что корабль всё ещё сохраняет структурную целостность, целиком заслуга систем автоматического ремонта и тех немногих ремонтных групп дварфов и гоблинов, которые даже во время войны не примкнули ни к одной из фракций и продолжали заниматься своим делом. Ваши действия вызвали беспрецедентный рост негативной психической энергии, что привлекло Проклятие в эту планетарную систему, — смертельно уставший эльф прикрыл глаза, вздохнул и продолжил: — Проект колонизации миров свёртывается и колония эвакуируется. При этом ни у колонистов, ни у корабля-мира недостаёт ресурсов завершить эвакуацию в срок. Корабль-мир покидает орбиту этой планеты и планетарную систему через пятьдесят две минуты. Все оставшиеся на планете будут поглощены Проклятием. Перед выжившими стоит цель преодолеть разногласия и восстановить корабль-мир. Проект колонизации новых миров будет запущен по достижении между народами эльфов, дварфов и гоблинов гармонии. На этом я завершаю внеплановый Отчёт. Приступайте.

Экраны погасли, и их заполнила серая хмарь — система симуляции погоды была отключена несколько месяцев назад. Все молчали, не в силах глядеть друг на друга. Даже в ангарах на минуту воцарилась полная тишина, пока все обдумывали слова Первого.

В полевом госпитале тоже воцарилась тишина. Дварфы, гоблины, эльфы — все с бессильной тоской глядели на проектор, демонстрирующий обратный отчёт до Прыжка.

— Что же мы натворили, — услышал Хогар вымученный шёпот Хеллберта.

«А ведь действительно… — обожгла дварфа пришедшая мысль. — Если бы не тот разговор, ничего бы не случилось. Бездна! И почему я тогда не спустил пар, набив чью-нибудь эльфячью морду?»

Осознание сказанного Первым повалило Хогара на кушетку, заслонило видимый мир чем-то влажным и солёным…

***

— Какова разрядка… Жаль только, что это ничего не меняет, — Аунайри словно вздохнул. — Матирин, Проклятие уже в пределах видимости. Теперь даже если бы Я хотел убежать, я бы не успел: оно меня притягивает. А вместе со мной и тебя.

— Так вот что это за тянущее чувство… — эльфа невыносимо клонило к одной из стенок залы, словно вестибулярный аппарат не выдержал столь пренебрежительного отношения к себе. Шутка ли, рывком встать на ноги за пару последних тысячелетий?

Тем временем ангары корабля-мира просто-напросто не успевали принимать поток беженцев с поверхности планеты. Дварфы, гоблины, эльфы — все народы, объединившись, старались разместить своих родичей и их потомков, родившихся под светом местной звезды за последние годы, старались не задерживать, стыдливо прятали глаза и отмалчивались на расспросы колонистов, как так их братья и сёстры умудрились развязать гражданскую войну…

Матирин слышал всё происходящее на корабле даже без того, чтобы прилепиться к брату-Аунайри во Сне. Нет, даже сейчас, будучи в смертном теле, он ощущал и интерпретировал потоки психической энергии-эфира так, как ранее не получалось. Из-за чего? Из-за неожиданной встряски, которую ему устроил тот дварф? Или из-за близости Проклятия, назойливой точкой невыносимого мрака ползущей по ткани Ирреальности?

— Что со мной? — не выдержал Первый.

— А что не так? — удивился Аунайри, белым шумом выскользнув из сплетений эфира. — Хм, действительно не так… Побочный эффект от Сна: твой Дух привык существовать в ноосфере, как вы её называете, смертные, вот и делится с тобой тем, что видит.

— Мой Дух? А разве не ты говорил, что это не по силам смертному существу?

— Говорил, но что-то его укрепило. Интересно… Скажи, как ты воспринимаешь Проклятие?

— Как сгусток невообразимой тьмы. Как провал в пустоту. Очень похоже на тёмную звезду, математику которой вывел гений прошлого поколения.

— Тёмная звезда моего мира… — протянул Аунайри, после чего вдруг вздрогнул. — Осталось полчаса по вашей шкале.
***

К тому моменту, когда корабль-мир полыхнул дюзами и сошёл с орбиты, Проклятие виднелось даже в телескопы. Оно было огромным. Чёрная блямба заслоняла свет звёзд и не просматривалась, не сканировалась, не виделась на радарах… Вернее, виделась как нечто, поглощающее все виды электромагнитного излучения.

Стоит ли описывать, какие драмы разгорались в ангарных отсеках и в зоне, где располагались беженцы-колонисты? И не только драмы: «Задержитесь ещё ненадолго, у меня семья осталась на планете! — Мама, мамочка, ты же обещала, что прилетишь следующим челноком! — Я заплачу любые деньги, только подождите ещё пару минут! Челнок уже подлетает!» Пожалуй, только благодаря наличию оружия на руках практически каждого обитателя корабля-мира, обошлось без смертоубийств или попытки переворота.

А после краха надежд пало отчаяние и тёмная, безысходная депрессия. Всё, свершилось. Корабль-мир улетает, оставляя Проклятие и гибнущую колонию за кормой. Больше некого спасать — планета падала на чёрный куб, проваливаясь в черноту и пылая ослепительным светом расколовшейся литосферы. Свершилось: Проклятие настигло сбежавших от него. Пускай и не тех же самых, а их потомков, но… Кому от этого легче?

Новое правительство, в которое входили не только эльфы, но и представители дварфов и гоблинов, спешно наводило порядок и старалось справиться со всем наследием гражданской войны. Прежняя олигархия была упразднена, и вместо неё установили демократический порядок с непрямым голосованием. Впрочем, большая часть сил всё равно была брошена на ремонт корабля, так что нововведение предстояло оценить лишь их потомкам.

Хеллберт вошёл в Совет представителем фракции строителей-реакторщиков, но вскоре вернулся к своей прежней работе. Его напарники отмечали, что дварф испортился характером, стал угрюмым затворником.

Хогар прожил ещё лет пять и успел увидеть изменения к лучшему, однако умер от рака несмотря на все старания врачей. Медицинский симпозиум качал головами: «Его тело словно не хотело жить…»

Полковника Алдалора повысили до генерала, но долго после этого он не прожил: во время спецоперации против бывших союзников сепаратистов, он самолично зачистил бункер, где находилась верхушка террористической группировки. Неизвестно, как его пропустили внутрь… Имя эльфа-героя высекли на стеле жертв гражданской войны в аллее памяти.

Поразительно, но за это время как-то так оказалось, что все материалы, которые так или иначе относились к Проклятию, были уничтожены. Часть по халатности, часть по ошибке, часть просто потерялась в смуте после гражданской войны…

В зале-полусфере царили покой и тишина. Под куполом силового поля сидел эльф и, казалось, дремал. Странные картины блуждали в его сонном разуме: ему казалось, будто он видит, как ползут по космосу щупальца мрака в поисках яркой скорлупки, принюхиваются к тусклым эфирным звёздочкам планет с жизнью, жадно захватывают их и отправляют в пасть, полную зубов. Проклятие… Оно шло по следу корабля-мира, будто на привязи.

Красивая мелодия психических потоков внутри «Тлая» яснее всяких слов свидетельствовали о конце смутного периода и скором достижении гармонии между всеми народами. А это значило, что вот-вот наступит время Отчёта.

Эльф вздрогнул, пробуждаясь. Открыл бесцветные глаза, коснулся висков — в голове поселилась какая-то тяжесть или предчувствие чего-то нехорошего. Поморщился, ощутив многочисленные уколы медицинских дронов и ту самую нутряную дрожь.

— Опять ты рано меня разбудил, — с недовольством произнёс Первый.

— Я тебя не будил, — мгновенно ответил Аунайри. В его голосе эльф услышал нотку настороженности.

— А чего тогда я в сознании? Но ничего — пришло время внепланового Отчёта, для этого поколения уже в третий раз.

— Разве тебе нужно давать его сейчас? Смертные ведь не выполнили поставленных тобой задач.

— Ты хочешь, чтобы история повторилась? Они должны видеть, куда я их веду.

Аунайри не ответил, но эльф понял, что он сдался.

— Корабль, вывести на экран обратный отчёт. Время — два часа.

Ему ответил синтезированный голос полуразумного конструкта:

— Приказ выполнен, Капитан. Желаете ли ознакомиться с докладами разведывательных судов и самолично назначить следующую остановку? Необходимо пополнить ресурсы и избавиться от не подлежащих ремонту конструкций.

— Желаю.

За делом время пролетело незаметно. Изучить сотню потенциальных кандидатов и выбрать оптимальную планетарную систему со всеми ресурсами — ранее этим занимался аналитический отдел. Теперь же Первый понимал, от какой рутины его избавлял целый штат старого правительства. Жаль только, что оно оказалось нежизнеспособным.

Вот и истёк срок, поставленный самому себе Капитаном, и эльф вновь появился на экранах корабля-мира:

— Жители корабля-мира «Тлай», к вам обращается Первый. В прошлом Отчёте я постановил следующие цели: преодолеть разногласия, восстановить корабль-мир, возобновить проект колонизации миров. Время подвести промежуточные итоги: по всем параметрам, в обществе достигнут относительный порядок. Ликвидация всего ущерба, причинённого миру-кораблю, составит не менее поколения, но уже ваши потомки будут жить без свидетельств глупости их отцов. Что же до проекта колонизации новых миров, то приоритетней исследовать Проклятие, которое уничтожило оставленную нами колонию. Однако это не означает, что наши народы будут вечно скитаться по космосу в искусственном мире. Мы продолжим создавать колонии, но только после того, как сможет защитить их от Проклятия, которому до сих пор нет научного объяснения. — капитан вдруг вспомнил что-то, моргнул и сказал, руша все каноны ранних Отчётов: — Я, Первый, тот самый лидер по имени Матирин, который был капитаном эвакуационного флота с Прамира. Нет нужды всякий раз, когда возникнут сомнения, заходить в мою рубку — моих слов должно быть достаточно. Следующий отчёт состоится в своё время через пятьсот лет. У меня всё. Пускай с вами пребудут духи Равновесия, Аунайри.

Голограмма погасла, и эльф устало прислонился к спинке колонны, выросшей из пола. Он не видел, как именно в этот момент в реакторном отсеке дварф по имени Хеллберт ударом кулака смял приёмник и с ненавистью уставился в пол, но ощутить болезненный укол смог: «Кто-то желает моей смерти? Забавно...»

— Что ты помнишь о Проклятии? — совершенно спокойно спросил Первого брат-Аунайри. Матирину даже показалось, что его совершенно беспардонно разглядывают с ног до головы, словно лабораторную крысу.

— То, что оно уничтожило колонию, которую мы не успели эвакуировать. То, что её привлекла гражданская война на корабле, и то, что она по форме напоминает куб. А ведь ты обещался рассказать, что это такое.

Аунайри, казалось, наполнил собой каждую молекулу воздуха, втиснувшись в эфир зала-полусферы энергетическим пузырём:

— Странно… Ты же жив благодаря мне, а это значит, что Я влияю на тебя гораздо сильнее, чем на кого-либо. Но при этом все забыли о Проклятии, а ты нет.

— Поясни свои слова, — внезапно эльфу стало неуютно.

— Я понял — дело в твоём Духе. Именно он и хранит твою память от моих посягательств. И, какая жалость, я не могу его поглотить… Ведь тогда ты умрёшь, а это значит, что умру и я.

— Почему ты не желаешь, чтобы кто-нибудь знал о Проклятии?

Казалось, вздохнуло само пространство. По воздуху прошла рябь, стены поплыли…

— Потому что я его создал. Я тот, кого ты прозвал Лжецом. Ты просил сказать правду. Пожалуйста. Живи теперь с ней, — Аунайри влился обратно в эфирные потоки корабля-мира. — Я разбужу тебя в срок, как обычно, — сонным шёпотом добавил он.

***

Хеллберт лежал на своём топчане и храпел. Пустая бутылка валялась на полу возле свесившейся с топчана руки. Спиртный дух висел в подсобке, будто тут кто-то пролил целую бадью технической жидкости. За прошедшие годы только алкоголь показал себя достаточным средством для того, чтобы забыться и перестать думать о покрытом язвами лице Хогара, который после встречи с Первым умер страшной смертью.

Внезапно под потолком вспыхнул свет, заработала вентиляция, вытягивая ароматы попойки, и противопожарная система оросила лицо дварфа направленной струёй воды.

— А? Кто здесь?! — дварф нетрезво вскочил, взмахнул лежавшим на столе излучателем и направил его на показавшегося в дверях эльфа.

В комнату, облюбованную Хеллебертом, зашёл сам Он, Первый, Капитан корабля.

Дварф икнул:

— Допился, — обречённо прошептал он. Дуло винтовки неистово дрожало. — Изыди!

— Ты единственный из всех, кто желает моей смерти, — эльф развёл руки, сняв окружающий его силовой щит. — Что ж, стреляй.

Рука дварфа затряслась сильнее:

— Я-я-я сплю, т-т-ты гал-л-люцинация, — его всего колошматила нешуточная дрожь, словно он оказался перед пультом управления реактором, который пошёл вразнос и вот-вот рванёт.

— Стреляй! — приказал Капитан. Окрик обжёг буквально физической болью, и Хеллберт выстрелил.

Столь знакомый противный писк мгновенной разрядки целой батареи наполнил уши дварфа сладостной музыкой. Невыносимо запахло жареным мясом, забулькала расправляющаяся биомасса и стекла на пол, обнажив голый скелет.

Хеллберт потрясённо уселся обратно на топчан. Откинул в сторону оружие, не глядя нащупал непочатую бутылку, выбил пробку и хлебнул из горлышка.

На топчан рядом кто-то уселся.

— Мне тоже оставь, — скрипучий голос только что убитого Первого ни с чем иным спутать было невозможно.

Эльф легонько стукнул по спине поперхнувшегося дварфа и забрал у него из рук пузырь.

— Спасибо, — сказал он перед тем, как опустошить почти литр неразбавленного спирта.

Хеллберт вжимался в входную дверь и пытался попасть по датчику, чтобы выйти из комнаты. Нет, не выйти — выбежать, исчезнуть, улететь на челноке куда-нибудь далеко-далеко!

— Итак, ты уже убедился, что я бессмертен, — несмотря на то, что почти две тысячи лет эльф ничего не ел, у него не было ни в одном глазу. — Поэтому мне нужна твоя помощь. Так, не думай падать в обморок, смертный… Ай, что же вы такие хрупкие?..

Дварф пришёл в себя, чувствуя на лбу холодную ладонь эльфа. Первым желанием было выхватить нож из кармана и вонзить ему в горло, но Хеллберт сдержался.

— Зачем я тебе нужен? — спросил он сиплым голосом.

— Запротоколировать мою смерть и, наконец, утешиться. Ты один отравляешь ноосферу корабля-мира столь же успешно, как целая гражданская война.

— Только я?

— Не только ты, — бесцветные глаза Матирина уставились, казалось, прямо в душу дварфа, — но среди всех только Ты готов на то, чтобы собственноручно убить меня. У остальных бы даже рука не поднялась. Твой Дух сильнее, чем у среднего дварфа или даже эльфа. Хочешь услышать, почему я решил пойти тебе навстречу, а не дождаться, пока сопьёшься окончательно? Я узнал то, чего не должен был, и теперь не могу жить с таким грузом. А с такой решительностью, как у тебя, я вполне могу добиться своей физической смерти, несмотря на все ухищрения Аунайри.

— Так и они… не выдумка?

— Они такая же объективная реальность, как Проклятие. Кстати, ты помнишь о Проклятии?

— Помню, конечно…

За судорожными кивками дварфа скрывалось паническое: «Творец, да Первый спятил!» — а с сумасшедшими надо соглашаться…

— Какой оно формы?

— Мм-м… — вдруг по какому-то наитию Хеллберт понял, что надо ответить. — Кубической.

— Значит, его возможности не безграничны… Тогда слушай внимательно: в твоём отделении установили новый реактор на антиматерии. Сейчас он загружен топливом, но пока не введён в эксплуатацию. Ты вытащишь одну из топливных ячеек и отправишь её в ангарный отсек. Через двадцать минут стартует очередная партия разведывательных корветов. После отправки ты пойдёшь в обсерваторию и используя этот допуск, — в ладонь дварфа лёг квадратик со вшитыми золотыми и серебряными нитями, — будешь мониторить указанный на допуске сектор звёздного неба. Этот же допуск используй для всех остальных операций. После того, как реакция аннигиляции пройдёт, тебе надо будет вернуться в свою комнату, уничтожить допуск и дождаться вызова начальника отдела чрезвычайных ситуаций, который назначит тебя в экспедицию, исследующую причины взрыва разведывательного корвета. Если мой план верен, а иначе быть не может, корабль вместе со мной разнесёт по космосу на атомы, однако если что сохранится, подпиши акт об окончательной утилизации. Алиби я тебе обеспечить могу — к Капитану никаких вопросов нет. С двух часов ночи по вызов из отдела для всех ты спишь в своей комнате, записи с камер подтвердят. Вопросы есть?

Хеллберт отрицательно мотнул головой.

— Выполняй, — за две тысячи лет эльф настолько привык приказывать, что не мог представить, что может быть иной стиль общения.

«О чём я думаю? — ужасался дварф, бегом по коридорам направляясь в сторону в сторону реакторных отсеков. Лифты беспрекословно распахивали двери, повинуясь взмаху диковинного пропуска, за который наверняка бы некоторые отдали состояние. — Участие в умышленном убийстве, причём не абы кого, а самого Первого, символа и лица нашего общества! Это даже хуже, чем пронести на заседание Совета бомбу и похоронить всех этих не нюхавших плазмы болтунов!»

Новый реактор поражал своими размерами и структурой: вместо одного шара, утыканного уловителями психической энергии, из пола после подтверждения допуска вырос целый лес топливных элементов. Будучи магнитными ловушками, они содержали в себе столько антиматерии, что при одновременной детонации могли спокойно разнести всю несущую конструкцию корабля. Увы, иначе не обойтись — психоэнергетическая цепь Си-Тоя — Геренборга показала себя не с лучшей стороны во время гражданской войны. Пускай принцип, по которой она функционировала, лежал в области тонких материй, и для того, чтобы вывести цепь из строя, требовалось вырезать больше половины всего экипажа мира-корабля, на очередной собрании Совета было решено создать дублирующую систему на случай непредвиденных обстоятельств. Очередное решение, эффективность и разумность которого остаётся на суд потомкам.

Топливная ячейка легла в руки дварфа как влитая. Остальные цилиндры с тихим шипением опустились обратно.

Хеллберт позволил себе выдохнуть: остальное было куда легче выполнить хотя бы по той причине, что охранялось куда слабее, чем реакторный отсек.

***

— Добровольцы, гордитесь! — офицер проходил мимо шеренги пилотов разведывательных корветов. Бочкообразные суда, годные как и для космического полёта, так и для маневрирования в атмосфере, стояли позади эльфов. — Сегодня вы становитесь глазами и ушами корабля-мира «Тлай»! Именно такие как вы, пилоты разведгрупп, направляете наш мир в странствии через бесконечность космоса! Гордитесь! Вы — живые легенды!

В глазах юных парней и девушек горел тот самый юношеский энтузиазм и неистребимая романтика, которая толкает на странные поступки. Что ж… У них всё впереди.

Один из пилотов отличался от остальных. Помимо того, что его определили буквально в последнюю минуту перед стартом, так ещё он отправлялся в дальнюю разведку один, без спутницы. К тому же его взгляд… Абсолютно безэмоциональный, ледяной, будто эльфу с коротким платиновым ёжиком как минимум тысяча лет.

Офицер присматривался к нему всё время, пока расхаживал перед «птенцами» и вдохновлял их на великие свершения. Чем-то странным веяло от того пилота… Чем-то пугающим.

— Сейчас ваши корабли заправлены и готовы к вылету. Пакеты распаковывать только после вылета! Лететь с соблюдением техник безопасности — мне не нужны смерти на вахте.

— Смерти? — спросила одна из эльфийек, слегка побледнев.

— Именно. И большей частью по глупости! — офицер остановился, отчеканив каблуком шаг, напоследок оглядел экипажи корветов и вздрогнул, столкнувшись взглядом с тем самым странным пилотом. — По кораблям, птенцы! И да пребудут с вами духи Равновесия.

Пилоты развернулись, надели шлемы и направились к кораблям, сохраняя шеренгу. Вдруг их остановил оклик офицера:

— Эй, беловолосый! На пару слов… Остальные идите! Вылет строго по расписанию!

Пилот остановился, развернулся…

— Так точно? — сухой, неживой голос заставил офицера покрыться холодным потом.

«Да что со мной такое? Я будто стою перед генералом!»

— Почему с нарушением устава? Согласно предписанию, экипаж развед-корвета должен состоять из пары, состоящей в эмоциональной связи!

Пилот улыбнулся краешком рта:

— Я аутист. Со мной невозможна эмоциональная связь.

— Но как тебя пропустили в разведывательный корпус?

— Благодаря связям, — чистая правда! — Я удовлетворил ваше любопытство, офицер?

— Вполне… А что это был за цилиндр, который погрузили в довесок ко всей аппаратуре?

— Моя исследовательская работа. Прошу прощения… Вылет через пять минут, а у корвета двигатели не прогреты.

Офицер мотнул головой, избавляясь от ощущения, словно на него давит гидравлический пресс.

— Хорошо. Можете идти, пилот.

Беловолосый кивнул и направился к своему корвету. Офицер же вышел из ангара: становилось жарковато.

Тем временем Хеллберт глядел на картинку ближнего космоса, которая выводилась с камер наблюдения на монитор. Вот раскрылся шлюз, вот вылетела первая двойка кораблей, вот вторая… Сорок один корвет вместо обычных шестнадцати — корабль-мир и так двигался почти вслепую, надо было собирать информацию, а пилотов катастрофически не хватало. Редко среди эльфов можно найти личность, способную выдержать длительную изоляцию от ноосферы, а пилоты дварфов или гоблинов не годились. Всё дело в ментальных способностях: управлять потоками энергий в подпространстве и направлять корабль по пробитому туннелю мог только представитель эльфийской расы. Остальным же приходилось довольствоваться досветовым перемещением, укладывающимся в физическую модель материального мира.

Сияющие всеми цветами радуги проколы в Ирреальность возникали на месте корветов, отдалившихся от зависшего в глубоком космосе корабля-мира. Первопроходцы «Тлая», действительно живые легенды… Дварф на секунду даже ощутил зависть к ним, но тут его взгляд прикипел к последнему из корветов, вокруг которого разворачивался бутон прокола в Ирреальность.

Сотни мыслей пронеслись в воспалённом мозгу Хеллберта, но все они уступили одной единственной: «Лжец!!!»

Корвет подмигнул и исчез с радаров, провалившись в подпространство.

— Я так и знал! — дварф в бессильной ярости сжал пропуск, скомкал его в комочек. — Надо было тебя прикончить самому!

И тут ярчайшая вспышка опрокинула на пол. Казалось, свет залил собой всё, проник по веки и испепелил тело. Крик заклокотал в горле, так и не родившись наружу.

На месте, куда провалился корвет Первого, расцветал термоядерный цветок самой мёртвой материи, какая только может быть. Огненный шар рвался на части, бурлил и играл цветами, будто взрывающаяся звезда. Силовые щиты мира-корабля вторили игре света, отражая буйство энергий обратно в космос, а тем временем как в командном центре, так и в Совете царило недоумение, граничащее со ступором.

«Что это было?!» — пожалуй, только так можно передать всё, что занимало умы аналитического отдела ближайшие полчаса, но Хеллберта это уже не интересовало.

В тот момент, когда ненавистный эльф умер, дварфа объяло тёмно-синее пламя. Пожалуй, только в этом моменте Первый просчитался: не принял во внимание то, что Аунайри почувствует его смерть и так просто это не оставит. Да… смерть, причём окончательную. Уж что-что, а Матирину удалось добиться своего.

К счастью, никто правды так и не узнал.

***

Среди бесконечного переплетения разноцветных нитей висел кокон, в котором дремал некто, напоминающий эльфа. Оттиск материи в духовном мире был настолько чётким, что казалось, стоит наполнить его силой, и он воскреснет. Но нет… Бледное подобие Того эльфа, поделка без искры, которая питает Дух.

— Ты добился того, чего хотел? — редкое зрелище: застывший в ужасе комок света. Он был никем иным, кроме как Аунайри, прозванный смертными «Лжецом».

— Добился Я-смертный. Я-Дух не могу нас судить, — сгусток цветастых эфирных нитей скользнул по орбите вокруг астрального брата. — Да не бойся ты так. Сам видишь, никуда тебя из материального мира не выкинуло. Ты так же привязан ко мне, как раньше, а я привязан к кораблю-миру.

— Но это неправильно! Ты же сам понимаешь, неправильно Духу находиться вне физического носителя! Ведь это грозит утерей индивидуальности в творимом смертными разумами эфире...

— Не беспокойся ты так. Я-смертный обещал дать Отчёт, а это можно сделать только в смертном теле. Граждане... жители корабля-мира… они поймут, вздумай Я им солгать, как ты.

— Но даже я не знаю, как вернуть тебя обратно… Откуда тебе?

— Лжец, не паникуй. Можно подумать, ты ни разу не умирал…

— В вашем понимании этой концепции, нет. И не стремлюсь. Я не хочу быть сожранным своим творением.

— Так дай нам, смертным, возможность разобраться, что ты создал, — Дух зачерпнул психической энергии из оболочки мира-корабля и протянул наполненное Силой щупальце брату. — Пей. А я пока буду отдыхать перед новым воплощением…

— Хорошо… Клянусь, более стирать память о Проклятии я не стану. Но и ты поклянись, что о моей роли в его появлении никто не узнает. Пусть все думают, что я другой Аунайри, а не тот, кто ошибся и уничтожил ваш мир, вашу цивилизацию… И свою.

— Клянусь! Клянусь… — Дух эльфа поднял лучащиеся надеждой глаза и произнёс: — Когда-нибудь мы остановим Коробку.

— Когда-нибудь мы остановим Коробку Пандоры, — повторил Аунайри-Лжец.

В коридоре, где находилась дверь, ведущая в рубку капитана, находились двое: белобрысый мальчишка и сероглазая девочка.

— Ты уверен, что знаешь, что знаешь пароль? — слегка боязливо спросила эльфийка, касаясь серёжки.

Портативная камера показывала, что никто к ним не подбирался.

— Ага. Почему бы не попробовать? — эльф с хитрой улыбкой водил пальцем по сенсорной панели, словно рисовал сюррелистический рисунок. — Ух, трудный же код…

— Угу… Тирни, много ещё осталось?

Мальчишка поджал губу, выверяя каждый поворот на сенсорной панели — в силе нажатия нельзя никак ошибиться! — и с облегчением выдохнул: индикатор мигнул зелёным, разблокировав замки на двери.

Она с тихим шипением ушла с пол, открыв юным взломщикам тот самый проход, про который ходило много легенд. Отчего-то им обоим стало как-то не по себе, и девочка спросила боязливо:

— Ну что, идём?

— Давай… Ты за мной, хорошо?

Стоило им обоим зайти, как автоматика закрыла дверь. Впрочем, выйти куда легче… Со взломанной системой защиты-то.

Вот они прошли мимо тусклых царапин на полу, покрытых тонкой плёнкой окислов, вот заметили след от выстрелов на стене. Поразительно было видеть свидетельства грянувшей почти пять столетий назад гражданской войны где-то вне аллеи памяти, но здесь время будто застыло.

Брат с сестрой остановились перед второй дверью и недоумённо переглянулись. Согласно украденным их архива чертежам, этого препятствия просто не должно было быть!

Вдруг ожил динамик, озвучивая записанную когда-то давно фразу:

— Назовите своё имя и уровень допуска.

— Братик, уходим, — эльфийка потянула парня за рукав, но тут на потолке разъехались плиты и показалось дуло термического излучателя.

— Назовите своё имя и уровень допуска! — в синтезированном голосе появились угрожающие нотки. Дети же застыли, не в силах что-либо ответить.

Вспыхнул алый свет. Рычащее громыхание прокатилось по коридору:

— Назовите своё имя и уровень допуска!!!

— Матирин эль Дайни, допуск отсутствует, — выдавил парень, следя за раструбом излучателя. К неимоверному облегчению, после его слов он скрылся в потолке.

— Нулевой уровень допуска подтверждён, проход свободный. Приносим свои извинения за неудобства.

Тихое шипение, с которым дверь открывала проход в залу-полусферу, привело их обоих в чувство.

— Мама права: мы слишком любопытные, — обречённо произнесла сестра, всё ещё трясясь от пережитого ужаса.

— Так самое время сорвать приз! Мы же едва не умерли, ха-ха-ха! — внезапно порыв ветра всколыхнул его локоны, и эльф вздрогнул, придя в чувство. — Ух. Уф, пойдём. Что же мы друзьям расскажем? Что просто взяли и остановились в шаге от рубки Первого?

Дети зашли в рубку, с опаской оглядываясь по сторонам. Вокруг их рук клубилась дымка концентрированной психической энергии, готовой в любую секунду разрядиться каскадом молний или огненным смерчем.

На полу в светлом полукруге сидел худой безволосый эльф. Он казался статуей, выточенной из гипса. Его закрытые глаза и недвижимая грудь только усиливали впечатление того, что Первый мёртв. Но разве так? Эманации мощи и подавляющей силы, исходящей от фигуры, буквально заставляли трепетать психическое пламя вокруг ладоней.

— Видишь? Он живой. Просто спит. Как и говорят в школе, спит все эти пятьсот лет с момента тех Отчётов… — эльфийка схватила брата за руку. — Давай уже пойдём?

— Ага… — завороженно отозвался тот. Его взгляд буквально прикипел к лицу спящего Первого, столь знакомому и одновременно какому-то… чужому? Нет, парень не мог описать, что сейчас чувствует. Ему казалось, будто он смотрелся в зеркало, однако мучительно не находил слов, почему ему так кажется.

И тут Первый открыл глаза. Волна Силы окутала детей и приподняла их над полом.

— Я же сказал в последнем Отчёте: моим словам надо доверять, — по звучному и чистому голосу капитана казалось, будто он и не спал всё это время. — Тем более, проход в рубку закрыть не по моей прихоти: находиться в ней настолько же опасно, как в активной зоне психического реактора, дети мои. А мне не нужны бессмысленные смерти.

— Мы… не… знали… — прохрипел мальчишка. Взгляд Первого скользнул по его лицу и вонзился в мозг раскалённой иглой. Ментальная защита парнишки выгнулась пузырём.

— Как тебя зовут?

— Ма… Матирин… — выдавил из себя эльф, пытаясь сопротивляться безжалостной Силе. — От… пусти нас!

Мёртвая хватка разжалась, и дети упали на холодный пол. Парень сразу же дёрнулся к сестре, но чуть не расквасил себе нос о металл. Он подполз к девочке, размазывающей по лицу слёзы, и прокричал:

— Что мы тебе сделали?! За что ты так?!

— Вы проникли на запретную территорию и нарушили моё прямое повеление, — равнодушно ответил им Капитан. Он так и не изменил позы на протяжении всего разговора. — Понесённое наказание лишь сущая малость из того, что вы заслужили. Но буду милостив: вы оба можете покинуть рубку. После этого проверьте свою психику. И Матирин… — Первый прикрыл глаза, — кто дал тебе это имя?

Паренёк на секунду опешил, но взял себя в руки:

— Мама. Кто ж ещё?

— Тебе сколько лет?

— Семнадцать…

— Совсем дитя. Что ж, не буду вам задерживать. Идите с миром, и да пребудет с вами Дух Равновесия, Аунайри.

— Давай пойдём, братик… — всхлипнула девочка.

Но отчего-то Тирни не решался сделать шага прочь из рубки. Он смотрел на лицо Первого и пытался, пытался сформулировать ускользающую мысль. Наконец, он смог шевельнуть непослушным языком:

— Почему?

— Что почему? — сразу же откликнулся капитан.

— Почему ты кажешься мне?.. И всё?! И я?! — нет, мальчишке не удавалось связать двух слов. Мысль вертелась, но никак не давалась.

— Полагаю, тебе надо время, — с неожиданной теплотой ответил Первый и открыл глаза.

Волна испущенной эмоции окружила обоих гостей старого эльфа, окутала их мягким покрывалом и впиталась в их эфирные тела, заставив светиться сам воздух. Дети задержали дыхание, поражённые не той добротой, которая обрушилась на них даром, не то иллюминацией, точь-в-точь повторяющей линии биополя. Хотя… откуда им знать? Науку о взаимодействии реальностей проходят в старших классах, а они… совсем ещё дети.

— Идите с миром, — повторил старый эльф, — и да пребудет с вами моё благословение.

Иди с миром, юный Матирин! Иди, один Дух в трёх телах, иди с миром! У тебя будет впереди долгая жизнь, а пока… а пока Я не хочу отнимать у тебя заслуженного детства. Того детства, чего Первый Я был лишён… Пускай корабль-мир не может заменить собой настоящую планету, купола симуляции — небосвода, а системы жизнеобеспечения — живой ветер, Я построил мир, в котором тебе будет комфортно. Ты должен полюбить его всей душой и сердцем, чтобы принять на себя всю тяжесть правды, которую неизбежно вспомнишь. Обещаю, ты вспомнишь всё: и ложь Аунайри, и гибель прамира, и истинную роль колоний, которых мой астральный брат скармливал Проклятию Пандоры… Ты вспомнишь и примешь Нашу цель: остановить Проклятие. А пока… живи, юный Матирин.

Безволосый эльф проследил, как дети вышли из рубки. С тихим шипением дверь закрылась. Тогда капитан опустил веки, улыбнулся и рассыпался сияющими всеми цветами радуги нитями. В осиротевшей рубке медленно гас белый полукруг.