Вечером Топьпоган с крыши амбара подглядывал и подслушивал за выступлением заезжих девиц. Однако ж ни песни ни пляски на кикимора впечатления не произвели, хоть и были весьма своеобразны, даже экстравагантны. Может поэтому и не понравились.
    Расстроенный Умухоморыч вернулся назад на свой чердак, где и жил все это время, и затянул песню, которую слыхал давненько, когда жил на топях около Энских канализаций. В Форпосте все равно было шумно, и он мог не бояться, что выдаст своё убежище.




Оооо-ооо-оо-оооо

Выходила Марфа на крылечкооо,
Утро выдалось красивоеее,
Увидала на земле колечко,
Как и утречко красивоеееее!
            Пошла девица в огороды
            С тем колечком на пальце,
            А по грядкам курицы бродят,
            Погрозила им с колечком пальцем.
Вечером пошла на гулянки
Вся нарядная с колечком,
Увидала парня на гулянке
Красивого аж замерло сердечкоооо!
            Весь вечер рядом с ним проходила,
            Глазки строила, улыбалась,
            Но только ничего не добилась,
            Одинешенькой и остаалааась!
Марфочка к реке побежала,
Над водою склонилась,
Но себя в воде не увидала,
Отчего ж, скажите на милость?!
            Водну гладь ударила руками,
            И колечко вдруг соскочило,
            Унеслось речными волнами,
            А Марфы отраженье появилось!
Поняла девица, что случилось,
Что счастье ей сгубило колечко,
А с парнем больше тем не видалась...
Будет всю жизнь грустить сердечко!
            Все из-за проклятого колечка!..
            Вот же проклятое колечко!..
            Ох, зачем надела то колечко?!..
            Будет всю жизнь грустить сердечкоооо!!!

    Найти применение деталям от конструкта Сороке удалось не сразу. Большинство из них было всего лишь валами, шестерёнками и тому подобными бесполезными механическими приблудами. Впрочем, путём методичного обмена шила на мыло, мыла на кадило, а кадила на зубило у девушки оказались во владении почти все магически значимые части конструкта.
    На пару дней закрывшись у себя дома, она начала собирать нечто. Никто, даже она сама, толком не знал, что оно делает, но это определённо было что-то колдовское...
    Нечто наконец-то было готово. Кириль любовалась делом рук своих, когда в дверь постучались
— Госпожа посадница, откройте!
Девушка на пару моментов удивилась, но потом вспомнила о принципах выбора на ключевые должности в Форпосте и пошла открывать дверь.
— В чём проблема?
— Госпожа посадница, что с бардессами делать? Они...
Дальше последовало длинное перечисление "подвигов" эльфиек в Беловодье. Чем дольше оно шло, тем сложнее было Кириль скрывать улыбку. Она не знала почему, но это было именно то, что нужно для работы её изобретения.
— Пригласите их ко мне, я с ними поговорю...

     Разговор с бардессами оказался невероятно продуктивным. Впечатляющее количество слухов о них оказалось правдой. Взяв с них обещание устроить выступление пораспутней, Кириль объявила день выходным и лично разместила нечто рядом с импровизированной сценой...
    В итоге Сорока никак не могла определиться, что же ей понравилось больше: само выступление или то, что нечто сработало. Правда, ведьмочка не знала, как именно оно сработало, так что, скорее всего, само выступление.

-- Спрашиваю последний раз! Станете упорствовать -- все косы повыдергаю!
Пикси Роуз, с развёрнутыми на максимум устрашения ушами и звериным блеском в очах, демонстративно грозно вышагивала по центру комнатёнки. У стены, вжавшись в спинки стульев, сидели испуганные певички из странствующего ансамбля. Всё чин по чину -- связанные одной цепью. Кляпы во ртах, руки за спиной. У всех, кроме барабанщицы.
-- Итак. Вы, под видом ансамбля "Саечки" прибыли сюда...
--..."Чаечки", -- дрожащим голосом перебила барабанщица. -- "Ч". Чаечки.
Пикси на миг остановилась и смерила дерзкую внимательным взглядом.
-- ...прибыли сюда, невесть какими путями, без транспорта, запаса еды, сопровождающих, и при этом смеете мне тут утверждать, что исключительно для того, чтобы песенки попеть?
Девицы энергично и совершенно синхронно кивнули.
-- Баечки!!! -- взвизгнула Пикси.
-- Чаечки! -- на автомате пискнула переговорщица.
-- Врёшь!
-- Не вру!! Исключительно с буквы "Ч"! "Чаечки"!
-- Чаечки, маечки... Не прикидывайся дурочкой! А ну быстро -- цель приезда?
Барабанщица вздрогнула, бросила на связанных подружек виноватый взгляд, и неожиданно-гнусаво затянула: "..ыа-ила-маффа на ылееччко...уи-а-аа а-иле алеееччкоо..."
Девицы энергично и совершенно синхронно закатили глаза к потолку. Пикси Роуз, сверля нахалку зазеленелыми от ярости глазами, прошипела:
-- Это что за представление????
Барабанщица замолкла на полуслове, тоже закатила глаза -- видимо, что-то соображая. Наконец, лицо её просветлело и она, совершенно счастливо, с ясным взором и невинной улыбкой, чётко отскандировала:
-- Выступааа-ет странствующий ансамбль "Чаечка", песня "Колечко"...
-- Какая ещё "Чаечка"? -- простонала измученнная Пикси. -- Почему "Чаечка"? Чаечка, заечка... За что мне это?
-- "Чаечка", -- неутомимо отрапортовала барабанщица. -- начинается с “Ч”. Для развития культуры.

---- Алексис -- Юстиниане:
"А фауна местная удивительная: мухи ЧЧ размером с нашего зайца, а самих зайцев не видно"

Руби Думпе VII

Говорят, что умные учатся на чужих ошибках, глупые на своих, а дураки не учатся вообще. Руби явно относилась к последней категории. Нет, то что она проснулась одна в постели, это было нормально, но то, что за час до того в постели Руби проснулась эльфийка-бардесса из странствующего ансамбля «ЧАй», да ещё и испарилась в неизвестном направлении, ни в какие нормы уже не вписывалось.

– Что б я ещё хоть раз пошла на такое «выступление»! – ругала Руби саму себя. – О чём я вообще думала, приведя её сюда! Можно подумать, что у этой рыжей в этом бескутовом ансамбле подруг нет! Да и вообще, зачем ей нужна какая-то тётка не первой свежести! Ох, когда же это кончится, Руби?

Она ходила по избе, подбирая одежду с пола, ругалась, но никакие слова не могли выразить её злость на саму себя. Стоило ли уезжать на конец света, в глушь, только для того, чтобы снова поверить, что кто-то может полюбить её? Хоть кто-нибудь – мужчина, женщина, той или иной расы!

Наконец, Руби увидела письмо в конверте, приколотое над столом. Она внимательно осмотрела чистый белый конверт из дорогой плотной бумаги. Разглядела на восковой печати гербовый оттиск, нетерпеливо разломала печать и дрожащими руками вынула из конверта идеально сложенный лист бумаги. Конечно, это не была какая-нибудь записка от эльфийки, жадной до новых впечатлений.


– Он врёт! Он врёт, Руби! Не верь ему! – кричал голос разума в голове Руби, но кровь так стучала в её висках, что едва ли она слышала его.

Выступлением «Чрезмерных Аунайри» оказались довольны почти все: и впечатленнные Фронтиром, вдоволь повеселившиеся эльфийки, и народ, у которого появилось хоть какое-то развлечение. Единственное, на что концерт повлиял плохо, это сохранность и безопасность Форпоста, правда, о том никто не думал.
Тем временем, возникла новая проблема. Пересчет ресурсов показал, что колонисты живут слишком расточительно, и что расходы ресурсов слишком велики.

Порфирий Порфирьевич Залихватский-VII

Узнав о том, что Форпост решил посетить один известный, вроде как популярный своими душераздирающими звуками волынки и дырявого граммофона, коллектив “ЧАй”, Порфирий Порфирьевич понял, что деваться ему некуда (этот звук застанет его в любом углу Форпоста) и пошел подальше от Форпоста, запихивая в уши все подряд в надежде скрыться от звуковой атаки. Хотя Залихватскому вдруг пришла садистская идея: зачем страдать от выступления самому, если можно собрать других?
Он тут же вспомнил про одну закопченную сковородку, почистил её, взял чистый лист и начал творить. Спустя полчаса на площади форпоста висела своеобразная афиша, с которой смотрела эльфийка с мандолиной в руках, а подпись гласила: “ Внымание! Толька в этот квинт! Выступление ансамбля "ЧАй"! Спишите посетитт! “
Сам же Порфирий Порфирьевич спешно покидал Форпост с целью заступить на ночной дозор.

Дневник Вегуса, страницы 151-160

— Страница 151
Сегодняшний день был относительно скучным... Но когда пил вечером в "Тихом Углу", подслушал разговор про то, как в Беловодье организовали какой-то то ли аванпост, то ли просто пост... из-за гула мало что понял. Надо бы разузнать, что там да как. Сегодня собираю пожитки и отправляюсь в Беловодье настолько быстро, насколько смогу.

— Страница 152
По пути в Тролльхейм меня занесло к знакомому магомеханику, Ронборгу. Он представил мне его новое творение — конструкта-бегуна.
Ну и урод же, если честно (не Ронборг, а конструкт, хотя, что тот, что тот...). Каркас с четырьмя осями, на концах которых шарнирами прикреплены ноги с ботинками; посередине седло для лошадей; впереди на кусок палки прикреплены какие-то отростки, которые, по задумке, должны управлять всей этой... гхм. Не хочу сквернословить в своём дневнике.
Тем не менее, по заверениям изобретателя, "бегун" вполне себе легко обгоняет лошадь. Поэтому... сегодня я совершил самую большую ошибку за два года.
НА ЭТОЙ МЕРЗОСТИ Я ЕДУ В БЕЛОВОДЬЕ.

— Страница 153
Измазана грязью и чернильными пятнами. Текст не разобрать.

— Страница 154
Хотел было написать что-то в дневник, но… не задалось. Зачеркнул всё и пошёл спать.
В Форпосте что ни день – то работа или новая напасть. В первый же день сюда заявились серые. Вот ведь наглые гады: требовали часть “злюквы” и прочих доходов за защиту. Защиту от кого? От комаров? Не дай Хранитель мне этого когда-нибудь узнать. Ох и славный же зато был мордобой…
А после на Форпост явился коллега-ходок. Орк. Герой. Прекрасный воин, но тугодум. И упрям как стадо баранов, таранящих ворота загона. Вот прям если всё упрямство всех баранов Беловодья собрать, получим ЕГО. Не люблю таких. Все уши прожужжал своей фразой (думаю, ему долго её заучивать пришлось, ходил хвастался): “Где здесь Володимира найти? У меня к нему важное поручение!”. И сколько я ему ни говорил, что это не Беловодье, а Беловодский Форпост, он упирался и орал на всех. Настоящий баран.
Спасибо ещё остальные герои собрались и выпроводили эту сволочь.

— Страница 155
Наконец выдалась свободная минута. Ух, та-а-кой урожай ягоды этой, злюквы, собрали, аж некуда складировать стало. Замучился относить. Чтоб было в чём хранить, пришлось вспомнить ремесло своего прадеда и сплести несколько ивовых корзин на скорую руку. Правда, их какой-то полоумный священник принёс в жертву вместе с ягодами… ну, то есть просто в костёр бросил. Да бескуд с ним, невелика потеря.
А вот велика потеря — то, что у меня бегуна угнали, на котором я в Форпост приехал. Я же вроде бы его оставлял прямо у ворот, да ещё специально место подбирал, чтобы из окна было в любую минуту видно… И что я Ронборгу скажу? Надеюсь, у него хоть чертежи остались… И ещё во вопрос: как тот воришка умудрился перерезать цепь, на которую я конструкта привязывал?
Хотя цепи у ворот нет. Вполне возможно, что бегуна угнали вместе с куском стены… Я недавно ходил по окрестностям и обнаружил довольно интересный факт: пни ногой тут какой-нибудь домик и из него песок посыпется. Хорошие тут строители, нечего сказать.

— Страница 156
Нда. Туман стоит — хоть глаза выколи. Никогда такого не видел. Душой чую, колдунство замешано, не иначе. Пойду-ка, разберусь…
…
…
Ну-ну. Так я и думал. Полный набор. Аколиты льда на севере от Форпоста разбуянились, призвали холодный магический туман. Ладно, с ними я разобрался, но проблему это не решило. С запада тянулся туман химический — охотники за реагентами проводили один странный эксперимент. Разогнал гадов, разломал установку, но до сих пор кашляю. Гадость.
Плохо мне. Писать дальше не буду, пойду лечиться.

Страница 157
Вот у меня вопрос. На кой ругательство пропущено нужно было угонять исправного, хорошего, быстрого конструкта, чтобы сделать из него какой-то кусок ругательство пропущено?!
Пишу я тебе, дорогой дневник, в полночь, когда звёзды начинают показываться из-за горизонта, а стена Форпоста уже разломана примерно наполовину.
Ночью выходил на улицу подышать свежим воздухом и повстречал я нашего командора гильдии — Порфирия. Он мне рассказал, что не дале как сегодня вечером у Форпоста обнаружили какого-то уродливого конструкта, натуральным образом ПИНАЮЩЕГО стену. Я тут же выбежал за ворота посмотреть. Передо мной стояло какое-то нагромождение шестерёнок, цепей, колёс, и…
Ботинок. И куча песка, высыпавшегося из стены. Из чего тут строят-то, а?
…
Ну хотя бы запчасти вернулись. Потенциально, я получу меньше нагоняев от Ронборга.

— Страница 158
Вчерашнего конструкта успешно растащили на запчасти. В принципе, логично — если тебе дают хороший шанс получить что-либо за бесплатно, то почему бы не пустить это на пользу. Какие-то детальки перепали и мне. Но сколько я ни бился с ними, не переиначивал их так и эдак, не выходило ровным счётом ничего. В магомеханике я не силён, признаюсь честно… Мой Хранитель, видимо, тоже.
В итоге запчасти я успешно отнёс на склад, ещё не забитый злюквой. Ронборгу-то от них что? Другие найдёт… а вот бегуна уже нет. Обидно как-то.

— Страница 159
Ну хоть что-то приятное произошло за последний квинт. К нам сегодня приезжал ансамбль!
Уж не помню, как он назывался точно… но помню, что было какое-то название на “Ч”. Да и неважно это, зато выступали как! Ансамбль сплошь из бардесс, все как на подбор — идеальные, в нарядах красивых, поют интересно… Загляденье, что уж там сказать!.. Вот только это всё в начале было. А потом, спустя полтора часа, выступление переросло в жуткий рассадник разврата. Красивые наряды разорваны и их лоскуты висят на заборе; вместо песен слышны данный текст и следующий после него абзац вырезаны цензурой во избежание неприятных чувств у читателей.
Я аристократ. Мне такие, извините, “развлечения”, мягко говоря, не по вкусу. А потому как только я почуял, что дело идёт куда-то не туда, срочно ушёл к себе под предлогом “срочных дел”.
Они, кстати, действительно были. До сих пор вот сижу, пишу письмо Ронборгу. Ничего в голову не идёт…

— Страница 160
Сегодня великий день. Сегодня мы пересчитывали злюкву. И оказалось, что её на складах ровно столько, сколько мы должны были собрать, поэтому миссия Форпоста окончена.
Я собираю пожитки и отправляюсь в своё родное Залесье… но не на бегуне. А на скакуне. Большой гнедой красавец, пышущий энергией и силой. Заодно и проверим, не врал ли Ронборг!..
Столько всего произошло, пока я был здесь. Мне уже как-то и не хочется покидать Форпост, но… в таком случае, тут останусь я один, а это со-о-овсем не интересно.

Порфирий Порфирьевич Залихватский-VIII

В ходе пересчета ресурсов была обнаружена недостача и на основе проведенной инвентаризации (приписка углём: “ В карманах у себя недостачу поищи, рожа!”) по решению всеобщего Совета Форпоста, а также по отдельным постановлениям посадника, воеводы и первосвященника, избранных народом, постановляю:
Все расходы — сократить вдвое. Подпись: Порфирий Порфирьевич Залихватский. Печать.

    Расходы, расходы, расходы... Статистика показывала, что жители Форпоста живут слишком расточительно. А со статистикой не спорят! К сожалению, спорить очень хотелось. Да, Кириль за последний квинт приобрела три новых платья, набор серебряных украшений и золотые бубенцы. Но это были неизбежные и необходимые расходы! И их планируется сокращать! Сороке пришлось прибегнуть к крайним мерам. Она поскребла по сусекам, почистила схроны и всё своё богатство (кроме самого необходимого, естественно) отдала в казну Форпоста. Вышло так много, что Форпост теперь можно было считать полноценной Колонией...
    Нечто работало на полную мощность и каким-то колдовским образом повышало сборы злюквы. Значительно. Кириль же ощущала легкую грусть, как будто бы что-то подходило к концу, хотя если посмотреть с другой стороны — оно только начиналось...

    Кикимор снова неудачно попался на глаза поселенцам. По чьим-то, как позже оказалось неверным, прикидкам Форпост бедствовал. Расходы превышали приходы, ресурсы какие-то тратились чрезмерно, а запасы "крепкого" полностью сошли на ноль, что, вероятно, и послужило отправной точкой чьим-то размышлениям.
    И вот Топьпоган в образе Ки-Мора стоял на складе и вместе с остальными считал запасы злюквы. Считал как заправский бухгалтер: три писал, а два держал в уме. Хотя кого обманывать, конечно не в уме, а во рту. Неизвестно сколько бы это продолжалось, но один из счетоводов что-то насчитал и с громким криком: "Выполнили! План Республики выполнили!" — убежал к посаднику.

Радислав — VII-VIII

***
Смеялся Хранитель весь день и весь вечер, смеялся над фразой «случайная встреча»… Но эта встреча случайной, о нет, не была. Напротив, Радиславу сообщили, что завтра с утра ему необходимо приступить к обязанностям первосвященника форпоста, а на резонный вопрос, первосвященника кого, ответили, что всех богов. Храм всех богов. Сперва один такой в Сольвейге где-то в середине второго века был, а потом у Мастера, его основавшего, последователи появились. Давным давно тот Мастер из Сольвейга уехал, но дело его живёт.

Отказываться Радислав не стал, только попросил ввести в курс дела, что обязан совершать первосвященник храма всех богов. В двух словах, выходило, что ничего отличающегося кардинально от знакомого ему по юности. Единственное что, народ форпоста излишней религиозностью не страдал, так это даже в плюс, поскольку если бы ещё пришлось совершать литургии по канонам...

А так поутру Радислав явился в храм, облачившись в самую простую льняную рубаху и рясу инока, лично прибрал в помещении, окурил алтари благовониями и зычно пропел псалмы. Голос, конечно, отличался от того, что был прежде, сколько лет, всё-таки, прошло… Но на какой-то момент вдруг показалось, будто он вернулся в прошлое, и сейчас в двери зайдёт отец-настоятель гастионского храма…

Зашла некая эльфийка в весьма откровенном одеянии. Улыбнулась священнику и попросила его на пару слов.

Оказывается, в форпост приехал ансамбль «Чрезмерные Ануайри». Уже на этом моменте Радислав пытался скрыть тянущую уголки губ улыбку. А уж когда услышал просьбу упомянуть в проповеди о богоугодности, причём неважно, какого именно бога, хорошего отдыха и поиска свежих впечатлений, столь глубоко вздохнул, что эльфийка сразу же протянула ему кошель «на нужды храма».

Видимо, это была взятка. Вот только Энлиаль оказался весьма не к месту. Увидев его, эльфийка сникла и быстро распрощалась в первосвященником.

— Чрезмерные Ануйри, — с толикой презрения и восхищения повторил Энлиаль название ансамбля. — Они столь ужасны, что даже терпимы. А вообще, в моей семье есть поговорка, что лучше ещё раз пережить Изгнание домов, нежели чем стать жертвой безвкусицы.

— Глубокомысленно…

Больше за весь день в храм никто больше не пришёл.

— Будет совсем смешно, если в обязанности первосвященника входит ещё самостоятельный поиск паствы, — не удержался от ворчания Радислав, когда он вместе с Энлиалем возвращался в избу.

***


Как-то так незаметно форпост выполнил все поставленные перед ним руководством Беловодья задачи и стал полноценной колонией. Радислав вместе с Энлиалем могли с гордостью заявить, что приложили к этому все силы, но по-факту их роль в прошедших событиях была куда менее значительна, нежели чем роль других, более заметных поселенцев.

Последний раз их вызывали на общий сбор, когда потребовалось провести пересчёт всей добытой ягоды и уменьшить текущие расходы форпоста. К тому моменту был готов черновой вариант исследовательской работы, в которой Радислав выражал опасение, что при повышении темпов освоения этих земель, злюква омолаживающая полностью исчезнет всего лишь за одно поколение. Эти бумаги он попридержал при себе, намереваясь на обратном пути заехать в коллегию магов Беловодья.

Увы, найти артефакт Древних не удалось. Утешало только, что на всей авантюре с форпостом удалось немного заработать.

Примерно с такими мыслями Радислав гладил Дымка по гриве и кормил с рук яблоками.

— Скучаешь, да? — ласково разговаривал он с конём. — Ничего, скоро домой поедем.

О чём думал Энлиаль, оставалось неясным. Но не приходилось сомневаться, что всё пережитое было не зря.

The end

Руби Думпе VIII

Оставив распечатанное письмо на столе, Руби вышла из избы – просто чтобы немного проветриться и привести мысли в порядок. Порядок был таков: если кто-то, кого ты не видела больше десяти лет, внезапно заявляет, что готов насрать на своё «высокое положение» и признать своей твою восьмилетнюю дочь, в обмен на какие-то ягоды, то видимо ягоды ему нужны больше, чем одобрение стайки великосветских клуш, а ты в этой дилемме то, что в итоге можно не учитывать.

Между тем на площади снова шумели: выяснилось, что чьи-то расходы превышают чьи-то доходы. Ругались какие-то крестьянки на тему того, кто какие бусы на себя напялил и сколько при этом утаил клюквы, маскируя бочонок клюквы под бочонок с топлёным маслом.

У Руби не было ни сохраненного бочонка клюквы, ни бочонка масла, ни бус, ни кольца – ничего. Как будто в первый раз она увидела поселенцев. Мужики в нарядных вышитых рубахах, бабы – выряжены как на ярмарку, даже оборванка Молчана уже на такая тощая, словом, пока она страдала, Форпост понемногу богател. Строились избы, а среди них и теремки появлялись, даже храм внезапно показался ей не таким убогим, каким она видела его пару дней назад.

У самой же Руби не прибавилось ничего. Только письмо Твердивита всё ещё лежало на столе. Неудачница вернулась в избу, взяла в руки письмо и конверт – вот они, обещания золотых гор и вечного счастья. Только показалось Руби, что это письмо не подкинула вчера заезжая бардесса, а висело оно у неё камнем на шее, вместе со всеми золотыми горами, ШЕСТНАДЦАТЬ ПРОКЛЯТЫХ ЛЕТ, не давая двигаться дальше. Руби сожгла его в тот же час.

Первосвященница стояла на холме.
Худышка Пикси Роуз, ушастая мутантка в длинном, до земли. плаще, с интересом, словно впервые, рассматривала расстилающуюся перед ней панораму Форпоста, снующих по своим делишкам старателей и, с особым пристрастием, даже отсюда чётко различимый Храм. Взглядом не праздным, а цепким и оценивающим, на ходу для себя намечая планы и прикидывая варианты.

Итак, как и предполагалось, не мытьём, так катанием, прибывшие ранее бродяги и авантюристы -- а ныне жители форта -- попритёрлись, пообжились, прибарахлились на славу, отъелись и принялись вовсю, Хвала Злюкве, богатеть. Пора было стихийное это явление брать под контроль. Все боги ей в помощь -- но и, как говорится, чем больше, тем не помешает: нужно потрудиться над Особым, уникальным, Злюквенно-Форпостовым, тем, который станет им всех ближе и понятнее. С которым захочется поделиться, и не жалко будет отсыпать добычи.

А пока она стояла и думала, вокруг Форпоста творилось колдунство. Эльриады, призванные ею и оплаченные щедро, плели вокруг поселения наговоры, путали тропы, кружили дороги и развешивали мороки. Никакого вреда, никаких драм -- и никаких потерь: никто не должен покинуть Форпост самовольно, без благословения богов, и её, первосвященницы, ведома. Никто не должен тайно унести сверх того, что приличествует. И никто не явится тайным, не пройдёт незамеченным -- ни сам, ни в облике, ни в колдунстве, ни по воде, ни над землёй, ни посуху. Плутать будут, кругами ходить, пока дозволения на проход не получат.

А кто ещё позаботится о репутации богов и о безопасности почитающих их, как не первосвященница?
Кто толпу богатеющих поодиночке старателей превратит в добропорядочных соседей, живущих в состоятельном поселении?
Кто избавит их от необходимости ежедневной борьбы с собственной жадностью и искушениями?
Ушастая мутантка, долгими стараниями и волею случая отвоевавшая Первосвященичество, хорошо знала, что ей делать с этим подарком судьбы. И -- будьте спокойны! -- она ж. таки, гоблинка!

=== Алексис -- Юстиниане:
"Да и сам он симпатичный.
Так что можете не плакать
Воу-воу-воу-воу!
(В этом месте можно хлопать)"

Ясновельможный пан Хотеслав, последний из рода Помост-Подпольских заканчивал приготовления к уходу и складывал в повозку последний тюк. Рядом сидел, потирая спину, сгорбившийся Еремушка и жевал бублик.
Много чувств теснилось в эту минуту в душе Хотеслава Казимировича. Если сказать прямо, вся его авантюра закончилась если и не крахом, то уж точно не успехом. Богатств никаких он никакими путями не заполучил, ибо ни разу не высовывался за стены Форпоста собирать клюкву, а участвовать в разграблении общественного хозяйства было для него еще более низко, чем работа. Не завоевал он и славы, как жаждал еще более. Находящаяся на краю дикоземелья крепость на поверку оказалась местом даже более спокойным, чем Беловодье, а кровопролитий он не нашел, даже будучи воеводой. Тот высокий пост захлестнул его лишь ежедневной рутиной и бытовыми управленческими проблемами, и ждали его вопросы на посту совсем не героического... не мог Хотеслав похвастаться и тем, что принес народу много пользы, но о том он и вовсе не задумывался. Столпы-то Форпоста, у них заслуги совсем иные... а чего может сказать в свою защиту он, кроме того, что будучи воеводой, ничего не своровал? Велика ли заслуга? Гордый шляхтич даже не смог на голову свою достойную погибель найти, что в кишащей нечистью Пандоре дело совсем уж невиданное...
И, казалось бы, поездка эта однозначно неудачной была, и что в этом краю Хотеслав Казимирович ничего не обрел. Только вот пробивалось у него в душе чувство, что было оно все не зря, что вся эта череда неудач и не особо крупных, даже совсем крохотных, житейских успехов его чему-то да научила. Неясно только, чему.
Полет мысли Помост-Подпольского был прерван сначала криком караванщика, а затем Еремкой.
— Вы, пан мой батюшка, изволили бы сесть.
Хотеслав Казимирович вздохнул и, швырнув саблю между тюков, залез в повозку.
— Ничего, пан-батюшка, и себе мы место найдем.
— Найдем, Еремка, найдем...

Шло время. Форпост окреп и стал самой настоящей Колонией. Население его возрастало, а само поселение становилось все более независимым от Беловодья и способным само себя поддержать. Уже не одной добычей злюквы стали промышлять жители, да и в метрополии взялись за ум и ограничили ее добычу, опасаясь, как бы с таким хищническим отношениям она бы совсем не вымерла. И народ ехал в Злюквенный Форпост теперь совсем иного сорта: времена бесстрашных первопроходцев неотвратимо ушли, а цивилизация добралась даже до такой глуши. Кто-то из пионеров едва только получил что хотел, так сразу уехал, а кто-то остался жить в ставшем родным месте... Но о тех днях вспоминал, наверное, каждый из них.

***
And in the end
The love you take
Is equal to the love you make.
(с) Одна неизвестная группа из Ливерпуля