***
Каркус плыл среди странных и причудливых реальностей, покуда ветерок астрала играл его волосами. Или он лежал по грудь погружённый в прибой моря-океана, и вокруг него сновали рыбы? Или наоборот, его размазало в хаосе парящих камней рядом с тёмной башней, зло глядящей на осколки тверди вокруг неё?

"Ты что-нибудь понимаешь, друг мой увечный?" -- шепнула Лия, прижавшись к магу боком.

"Нет..." -- подумал человек впервые за долгое время пребывания в... где?

"Как ты тут оказался?" -- Асфактул растеряно оглядывался, стоя по колено в раскалённой лаве.

"Ты нужен нам! Очнись!" -- а это Тордек тряс Каркуса за плечи.

-- Оставьте меня, -- сказал маг. Немая тишина была ему ответом.

Он приподнялся на корточки и огляделся. Странно, но вокруг ничего не было, лишь растянувшаяся до бесконечности не то стеклянная, не то эфирная плоскость, делящая два мира, чёрный вверху и синий внизу пополам платиновым росчерком.

-- Где я? -- крик, казалось, потонул в окружающем сверкающем ничто. Было настолько тихо, что Каркус с удивлением понял, что слышит, как пульсирует жилка у него на виске в такт сердцебиению. Бух-бух, бух-бух...

Этот гулкий звук нарастал и нарастал, вонзаясь магу в уши подобно раскалённым спицам. Человек упал на холодную поверхность, не в силах терпеть жуткий звон, перемежающийся с перестуком камней, словно движимый бурным горным потоком. Он схватился за уши, прижал ладони к ним и вдруг ощутил, как опора уходит из-под бока. Плоскость накренилась, направив крошечную пылинку на своей поверхности вниз... или вверх? Но, так или иначе, в бесконечность.

"Следующая станция -- тело Каркуса Миелита!" -- прозвучал безмятежный молодой женский голос сквозь шум ветра в ушах, перебивающий даже крик самого мага.

Секунда... Невесть откуда возникло окно, в которое Каркус и влетел на всех парах.

"Просим прощения за беспокойство".

***

Рыжий не собирался стоять без дела, когда на его глазах разрушался его дом. Он мерцающей молнией метнулся к щупальцам, затаскивающим меченого во тьму... и язык серебристого огня разорвал оплетающую Каркуса гадость многочисленными искажениями, буквально разрывающими цельное щупальце изнутри.

-- Наконец-то! -- выкрикнул парнишка с непонятным счастьем в голосе. -- Наконец-то я могу с вами сражаться, а не прятаться!

Очередной удар обвалил часть потолка, наполнив воздух трухой и древесными щепками. Падая в огонь, они моментально загорались.

Очертания мага и парнишки смазались, повеяло ледяным ветром... и они оба оказались рядом с очагом. Дух так вообще очутился среди пылающих дров. Пламя опало, впиталось в хранителя; стоило только полумраку наполнить помещение, а охотникам радостно оскалиться, как сияние, исходящее от раскинувшихся в стороны серебристых крыльев, изгнало тени. Рывок! Пламя взвилось к потолку, проникая сквозь щели и трещины в досках навстречу засевшему на чердаке охотника.

-- Гори, прежняя не-жизнь! -- чей рёв был яростней, орка или пацана? Но если он и впрямь так желал драки, откуда на сведённом судорогой лице хранителя деревни виднелись слёзы?

А в это время валяющийся около стенок очага Каркус открыл глаза. "Слишком много манифестаций", -- наверняка подумал бы он, глядя на то, что наворотили потусторонние духи, охотники и всякие иные выходцы из астрала. Болезненно поморщившись (потерянная рука дала о себе знать тупой ноющей болью), он встал на ноги.

- Гутч! - воскликнул Тордек.
В свете, излучаемом хранителем, все увидели лежащего в углу и истекающего кровью орка. Дварф подбежал к нему.
- Как ты, друг?
Орк повернул к нему голову, у него не было левого глаза.
- Я стал еще ближе к Груумшу, если выживу после этого похода, пойду в жрецы запишусь, - усмехнулся Гутч. - А вот это мой трофей.
Орк подтянул к себе чудовищную шипастую лапу.
- Ты справишься, сейчас тебя обработаем, - дварф пыхтя тащил орка к очагу.

Орк же тянул за собой отрубленный трофей.
- Погоди! - орк слегка отстранился, мазанул ладонью по лицу, размазав кровь. - Где моя секира?
Тордек молча придвинул оружие.
Гутч вполголоса забормотал нараспев по-орочьи, в такт оглаживая лезвие. Три плавных круга - резко замолчав, плюнул в открытую ладонь и впечатал её в срез отрубленной лапы.
Где-то вдали раздался тоскливый вой....
Орк победно усмехнулся, и, слегка раскачиваясь, снова затянул своё бормотание - быстро, яростно... На этот раз в голосе слышались торжествующие нотки.
Резкий гортанный вскрик, удар кулаком по полу - и летящая в полыхающий очаг отрубленная лапа.
Тоскливый, разбирающий душу, предсмертный вой из темноты. А следом весёлый смех мальчишки - так простые дети смеются, когда счастливо заканчивается страшная сказка.
Тордек усмехнулся:
- Я слышал о таком, воин. Но всегда считал это обычным орочьим хвастовством и враньём. Вот уж не думал, что увижу своими глазами...
И, покачав головой, принялся перевязывать орка. Тот счастливо скалился. Улыбался, стало быть.

Внезапно вой оборвался, сменившись на недобрую тишину. Что же это могло значить: "смерть" существа или подготовку к новой атаке?
Рыжий, стоило только тварям за стенами дома замолкнуть, тоже затих и стал напряжённо вслушиваться. "Крылья" из серебристого пламени впитались в спину, взгляд наполнился настороженностью, ну а губы сжались в узкую линию, однако несмотря на то, что источник света вроде бы погас, в помещении всё равно довольно светло... не как днём, а как на закате.

-- Ой, не к добру... -- прошептал хранитель, видя что-то доступное только его взору. Он бросил быстрый взгляд на остальных: дварф накладывал повязку на орка, Лия хлопотала возле бесчувственного жреца, ну а Каркус растеряно покачивался, явно ничего не понимая.

Парень тряхнул вихрами, поглядел на фантомного кота и промолвил: "Хоть ты и сильнее меня многократно там, в безграничных гранях Астрала, здесь и сейчас сильнее Я, так как это Мой лабиринт. А вообще, приношу извинения за столь дурацкое поведение. В отличие от тебя, я поставил на победу всё, что у меня осталось... Давай объединим усилия и поможем смертным всем, чем можем".

Пламя облизывало испаряющуюся лапу, и поднималось вверх зеленоватыми язычками. Гутч проводил точильным камнем по лезвию. Вжик-вжик, вжик-вжик... Зазубрины выпрямлялись под его рукой, словно воск под пальцами ваятеля. Вдруг в лезвии появилось отражение рыжего парнишки. Гутч поднял голову, однако дух заговорил первым:

-- Когда ты стукнул жреца, я уж потерял надежду... Но раз и ты веришь, значит можешь помочь. Я вообще в первый раз видел, чтобы кто-то мог заставить отступить охотника и, похоже, даже смертельно ранить. Можно присесть?

-- На пол? -- орк вновь оскалился, однако хлопнул по скамье ладонью. -- Тока осторожней. Это железо для тебя тоже вредно.

-- Возможно, -- мальчишка зачарованно уставился на металл и задумчиво подпёр подбородок пальцем. -- Ладно уж... Ты пожертвовал оком, чтобы вырвать передышку, однако они опять нападут.

-- И тогда секира разрубит их на части... Или ты помешаешь? -- орк прищурился оставшимся глазом.

-- Нет, наоборот, -- мальчишка усмехнулся, после чего вновь посерьёзнел. -- Скажи, как у вас, орков, хоронят мертвецов?

Вдруг огонь в очаге дрогнул, словно откуда-то налетел порыв ветра.

-- Опять... -- с тоской протянул рыжий и вскочил на ноги. -- Они приближаются! Ну а ты, Гутч... -- мальчик повернулся к орку. -- Можешь похоронить мои останки?

- Какие останки? Ты ещё жив, юнец, если твари тебя убьют и не осилят, отправлю к предкам то, что останется!!! - орк захохотал. - Если огонь возьмёт тебя.

Вожак подал очередной сигнал прятавшимся в тенях сородичам и перескочил на остатки чердака для лучшего обзора. Хаос, в который его сородичи превратили "передышку" их жертв пах страхом, отчаянием, гневом и болью. Запах близкого пиршества... Сейчас сигналы могли принимать только не участвующие в бою сородичи, находившиеся в тени, но это не имело значения. Он указал им, где добыча. Дальше они могли справиться сами... Важно было убрать жреца... и тогда тот, за кем они пришли не сможет спастись.

Бронированный охотник ворвался в комнату с жутким ревом, разбросав всех, кто встретился ему на пути и вцепился в руку дворфа, так и не сумевшего пробить хитиновый панцирь. Челюсти сжимались все сильнее, и когда бородатый воитель попытался вырваться, охотник мотнул головой и в плече дворфа раздался хруст. Несколько ударов щита вынудили теневое существо ослабить хватку, но рука дворфа безжизненно повисла. Удар орочьей секиры заставил охотника отшатуться, слепо озираясь по сторонам, и ему на помощь бросился охотник, ранее прятавшийся на чердаке. В два прыжка он пересек комнату и повалил раненого воина, и лишь сущность в обличье кота спасла его, выбросив охотника силовой волной обратно во мрак. В ту же секунду из другой двери вырвались щупальца и схватили лежащего без сознания жреца, утягивая того во мрак, а на место, где он лежал, выскочил целый и невредимый охотник, фалангой выставивший шипы, не дававшие подойти к щупальцам, словно строй копейщиков. Шипы вытягивались, стоило кому-либо попытаться броситься на помощь, и идти напролом было чистым самоубийством...

Ага.
Орк и не пошёл.
Он просто метнул секиру.
Сталь срезала шипы, как серп колосья. Шипение - и ....

- А-ха-ха-ха, твари, а на тот ли каравай вы пасти разявили? Зубов лишних нет? А если найду? Эй, дядя, иди сюда, поговорим!!! - буквально из неоткуда появился полуэльф, держащий в одной руке ярко сияющий факел, а в другой метательный нож. - Поклади этого господина, откуда взял!
С этими словами полуэльф ткнул факелом в щупальца, утаскивающие Асфактула. Снаружи что-то взревело, щупальца отпустили жреца и скрылись в проёме.
- Годморгон!!! - закричала Лия, обрушивая град стрел на шипастого охотника. - Я думала, ты нас покинул ещё в городе.
- Асфактул расскажет, - подмигнул тот, кого назвали Годморгоном и ткнул шипастого охотника факелом. - Так что вы говорили, они боятся света?
Спина у охотника пошла пузырями, шипы растворились, полуэльф подпрыгнул и с силой метнул в образовавшуюся "рану" кинжал. Охотник взвыл, резко повернулся и попытался схватить наглеца, но теперь факел нанёс удар прямо в морду.
- Приятного аппетита, - улыбнулся Годморгон, срывая с пояса ещё один нож и непрерывным движением посылая его в новую "дыру" в защите теневой твари.

Израненый обладатель шипов, почувствовав, что его шкура находитя под угрозой, быстро ретировался через окно, а тот, что оброс броней, нанес сокрушительный удар эльфийке, отбросив ту к стене, и, отбиваясь от атак, отступил в темноту и мгновенно растворился. Охотник, выброшенный Чеширом хотел было вмешаться, но сигнал Вожака быстро заставил его сменить решение. Стая исчезла, чтобы приготовиться к новому нападению...

Проклятое слепое пятно не позволило Вожаку заметить новую жертву раньше, и появление полуэльфа серьезно его озадачило. Несколько сигналов, и охотник с щупальцами скачком сменил позицию, расторившись в тени. Следовало отступать и оценить новую угрозу.

Отступили...
Неожиданное появление Годморгора оказалось не лишним. Однако теперь, когда горячка схватки стихала, оказалось, что радоваться встрече не было сил: боль ран и усталость опустошала. Поэтому рассказывать пришлось полуэльфу, пока измученный отряд пытался хоть немного восстановиться - перевязки, оружие, отдых...
Призрачный кот затаился, принюхиваясь и приглядываясь к незнакомцу. Хранитель тоже притих, явно не привлекая к себе внимания.

Годморгон подхватил свечи и начал расставлять их по периметру комнаты, аккуратно поджигая от лучины.
- Так, ещё один круг обороны, хранитель, я всё правильно делаю? А когда рассвет? А может дом подпалим? - полуэльф волновался и тараторил, было видно, что его мысли молниеносно сменяют одна другую, разрабатывая всё более хитрую и разрушительную тактику.

-- Поджечь дом? -- парнишка нахмурился, однако вздохнул, огляделся и весь ссутулился. -- Похоже, придётся. До третьих петухов ещё треть ночи осталась.

-- Тогда поджигаю? А деревня? Огонь перекинется на дома, а долго гореть будет?

-- Угу, и гореть, и дымить... -- дух достал из кармана горбушку, в задумчивости повертел... Кроши вспыхивали и сгорали моментально, стоило им только отделиться от куска хлеба. -- Но тогда... Если бы огонь мог бы их убить! Сколько не пробовал, всё равно возвращались обратно... На следующую ночь или через несколько ночей, неважно.

-- А если... -- и полуэльф вновь затараторил, не прекращая, однако, расставлять свечи.

Гутч устало прислонился к стенке упавшего в пылу схватки шкафа. Как только его не перемололи в труху во время сражения? Видимо, из крепкого дерева сделали... Но всё же и полки, и дверцы не выдержали столь варварского обращения, и орк принялся кидать в огонь обломки. Пламя взвивалось вверх искрами, вкушая нежданные дары, и светлело на глазах: дерево занималось почти сразу же. После того, как под рукой у Гутча ничего не осталось, он подтянул к себе секиру и принялся приводить в порядок лезвие.

Тордек болезненно кривился, пока эльфийская лоза оплетала его рану и схватывала руку в своеобразном лубке. Что творилось под листвой, дварф не хотел даже представлять.

-- Спасибо, -- поблагодарил он Лию, после чего покачал головой и вздохнул: -- Теперь я не боец...

-- Зато теперь кости правильно срастутся, да и рана не загноится, -- казалось, что в эльфийке сейчас говорила прирождённая целительница, а не тот осторожный следопыт, благодаря которой раскрылась странность окружавшего их утром леса.

-- Гутч измождён, я ранен, Асфактул без сознания, ну а Каркус... -- вдруг глаза дварфа расширились от удивления. -- Каркус?

Человек-маг сидел на полу и держался за голову. В глазах Миелита плескалось целое море эмоций, но главенствующее из них... Отчаяние. Самое живое, самое глубинное, самое сокровенное, для всех и даром!

Эльфийка шепнула лозе несколько слов, после чего по руке дварфа разлился приятный холодок, убирающий боль, и подошла к Каркусу:

-- Ты как?

-- Что же я натворил...

Чешир, услышав голос призывателя, обернулся и засеменил к магу... Несмотря на физические раны, духовное тело смертного было абсолютно целым, словно теневой охотник не отрывал часть души мага, заточённой в конечности, принятой от Мёртвой роты. Но, несмотря на такой щедрый дар, никаких следов "долга" или "подписи" на душе человека не наблюдалось, словно этот дар был абсолютно бескорыстным... Страж Звёздного Света видел это совершенно отчётливо, всё-таки родной план, а не грубая материальность... Кстати о материальности, а где эти охотники-тени? Придётся воспользоваться "зеркалами", любезно предоставленными местечковым духом-хранителем. Впрочем, насчёт "хранителя" Нетитулованный сильно сомневался, слишком уж характерными были сигнатуры.
***
Вожак наблюдал за перемещениями добычи и не издавал ни звука, только теневые сигналы беспрестанно распространялись от него к остальным охотникам. Добыча была измождена, оставалось только напасть, но что-то в полуэльфе казалось вожаку неправильным... И не только новое зрение говорило ему об этом, но и остальные чувства, в том числе и Чутьё.

Один из собратьев отлеживался в тенях и в ближайшее время не мог участвовать в нападении. Следует ли говорить, что вожак медлил и по этой причине?
***
Внезапно валяющийся на притащенной из спальни лежанке жрец (постельные принадлежности достались и остальным раненым, а всё благодаря любопытному Годморгону) приглушённо охнул.

Парнишка и полуэльф, разбиравшие потолок и бросающие доски в пламя очага, сразу же обернулись в сторону звука, равно как и Лия:

-- Асфактул?

Подросток хихикнул, на что получил подзатыльник от полуэльфа. Годморгон провёл пальцем по доске и поймал её второй рукой. Деревяшка блестела на месте среза. Хранитель, секунду обождав, сделал то же самое, но только серебристым пламенем, в котором расстояния становились неизмеримыми и недостоверными. Магия...

"Ты должен рассказать это всем, а не только мне, -- слова полуэльфа застряли в голове у духа, и он всерьёз решил наконец поведать "гостям", которых насильно заставил остаться на ночь в проклятой деревне, свою историю. Да и не только свою... Слишком много всё сплелось в единый узел, слишком многим каждый из присутствующих пожертвовал, чтобы попросту опустить руки и прекратить бороться. -- Вот жрец придёт в себя, и я обязательно расскажу!"

"А я напомню, если забудешь. Кстати, а что...", -- полуэльф насвистывал игривую мелодию, однако в его прищуренных глазах рыжий заметил смешинки. Но одно не менялось: как вслух, так и в мыслях Годморгон постоянно куда-то торопился. Что тут можно сказать? Трудно уследить за мыслью гения.

- Треть ночи говоришь, и говорил, что твари эти на свет не выйдут, значит подпалим деревню и переждём на главной площади, любуясь огнём, - глаза полуэльфа загадочно загрелись.
- Годморгон, ты здесь? - спросил Асфактул.
- Да, жрец, как только запахло жареным, я сделал так как ты говорил.
- Хорошо, это значит, что на твоё сокрытие мне не придётся тратить силы...
- Но Асфактул, зачем ты нас обманул? - перебил Тордек.
- Не злись, ты же прекрасно понимаешь, что у нас опасное задание и лучше если у нас будет туз в рукаве.
- Но почему ты нам ничего не сказал?
- Чем больше людей знает тайне, тем меньшей тайной она становится! - выпалил полуэльф.
- Правильно, правильно, простите меня, друзья, но это было необходимо.

На улице раздался хлопок, сопровождающий зеленую вспышку.
- И зачем им здесь понадобился магомеханик? - прозвучал знакомый голос - Годморгон, если это была шутка, то ты продашь свои штаны, но вернешь мне эти десять тысяч за свиток телепортации, иначе я не знаю, что с тобой сделаю! А... Понятно. Магически наведенная темнота, плюс иллюзия, изменяющая восприятие времени. Исходя из того, что Вспышка того, что Окаменение Как же вы надоели! Огненная стена что большая часть группы гораздо менее эффективна в ночное время, эти элементы магического окружения являются нежелательными. Следовательно, Рассеивание.
Раздался звук, напоминающий звон серебряного колокольчика, и в окна ударили лучи солнца. Полуденного солнца. Скрипнула дверь, и в проеме показалась гоблинша, одетая в синюю с зеленым робу.
- Ю-мин, и ты здесь?!
- Учитывая мое географическое положение, ответ вполне очевиден.

Ночь сменилась днём. Мрак уступил место свету, тени исчезли прочь под лучами солнца... Все тени, кроме теневых охотников. Для них ничего не поменялось, будто бы для них всё ещё продолжалась ночь, разве что раненый сгусток изначальной Тьмы собрался воедино и повёл безглазой пастью, пробуждая Чутьё. Но нет, не только это...

Вожак стаи выл как оглашенный, словно его испепеляли заживо клерикальной магией светлых богов, причём не этих новых, а Ушедших, что стояли насмерть в первую эпоху. Он катался по земле, будто пытаясь сбить невидимое пламя, и всякий раз, стоило лучам света попасть ему в глаза, как охотник заливался в отчаянном вое. Стая стояла рядом, охраняя вожака и вслушиваясь в происходящее внутри того самого дома. Столь странное поведение жертв... Да и внезапная болезнь лидера заставляла чувствовать себя неуверенно. Добыча и так оказалась донельзя зубастой, к тому же новый силуэт, возникший, казалось, из неоткуда, лишь вносил сумятицу.

Наконец, вожак прекратил издавать полный муки вой и замер, тяжело дыша. Из его плотно зажмуренных глаз текла смолянистая жидкость, очень похожа слизь. Стоило каплям скатиться на землю и упасть в пыль, как тотчас они испарились, словно вода на сковороде. Охотники продвинулись поближе. Секунда, и вожак встал на четыре крепкие ноги, словно и не умирал совсем недавно, однако глаз не открывал. Несколько глухих порыкиваний, местами срывающимися на яростное клокотание в горле, и стая окружила дом. Отсутствие теней донельзя смущало рядовых, однако никто, кроме вожака, не понимал, что происходит, и только последний, едва не лишившись с таким трудом добытого зрения, осознавал, что происходит нечто необычное: свет их должен был жалить нестерпимо, ещё хлеще, чем огонь... Но почему-то он не ощущался. Совсем, словно была ночь. Правда, без теней. Такая вот парадоксальная ночь.
***
Чешир внезапно выгнул спину и зашипел. От ментального вопля головы Асфактула и Каркуса едва не раскололись: "Срочно уходите отсюда! Маг, передай, чтобы все как можно скорее отсюда сматывались! Мне с ЭТИМ не справиться! Я и так ЕГО с трудом удеживаю!"

— Ты о чем? — в один голос воскликнули они оба, однако Нетитулованный забрался к Каркасу в сумку и больше голоса не подавал.

Второй потусторонний тоже выглядел ошарашенный до глубины души:

— Где? Барьер?! Лабиринт?! Как такое возможно?!! — после чего выскочил на улицу, превратился в серебряную крылатую молнию и исчез... Чтобы влететь через противоположной стороны в залу.

— Что ты сделала? — в панике спросил он у гоблинши.

— Кто... Или что это такое? — выдавила она, когда к ней вернулся дар речи.

— Хранитель разбитого очага, — ответил Асфактул, слегка покряхтывая.

— Убитый местными жителями и возрождённый в виде хранителя смертный с магическим даром, — выпалил Годморгон, после чего показал язык парню, чьи серебряные крылья моментально обвисли и исчезли за спиной.

Воцарившуюся после этих слов обстановку трудно было описать.

— Клянусь своей сутью, это правда, — сказал дух после того, как всё стихло. — Но история долгая, а к нам приближается... Нечто, — парень опасливо глянул в сторону сумки Каркаса. — Но и без Него есть угроза: зубастые твари, которые как только наступит ночь, погонятся за вами. Или того хуже... Сталью, святостью и молитвой их можно ранить, отогнать, но убить... Не знаю, есть ли такая сила вообще. Но Я смогу забрать их с собой Туда.

— Неужели ты...

— Да, когда мои останки будут похоронены, моя миссия как духа-хранителя завершится, и я смогу уйти Туда, куда должен был... В ту самую ночь пятнадцать лет назад, после того, как удавка оборвала моё смертное существование. А там, глядишь, и перерождение с лучшей судьбой светит... — парень вздохнул. — Моё тело закопано в подвале этого дома. Крышку от подвала ты спалил, Гутч, да-да. А поскольку для ритуала понадобится мое имя, то я... Могу сказать его только тому, кто будет меня хоронить. Не хочу быть бессловесной, безвольной и счастливой куклой заклинателя.