Летящей походкой направляется к Лотир-Нериэну


До города было рукой подать, когда спутники заволновались.

«Хм...Господин Маджи… зайдите в повозку… держитесь за поручень… какой я вам, .. господин?» – позволил проворчать про себя дварфо меньшее из очевидного. А мысль, что гоблины обращались с ним как с древней Юн-Жутской вазой – слишком ценной, чтоб выбросить, но раздражающей своей бесполезностью – Маджи наскоро отогнал: слишком уж была… не про него.
Что-то защекотало шею — скатанный из узелок травинок на подарке Лао Ли, растрепался, превратясь в шершавую кисточку. Дварфо наскоро запихнул шнурок-плетёнку под доспех: некогда, потом исправит.

– Это засада…

Ильэльная озвучила то, что он уже понял.
К гринделю люк, к бескуду поручни! Чуток покатался – пора разделиться. Как раз и проверим, для чего и кого поджидают. Дварфо тихо скользнул с магоповозки и быстрой рысью рванул вперёд, по дороге, навстречу тайно жажадущим знакомства с героем.

Поет песню безумству храбрых

После первого огненного шара, наколдованного кривыми руками Болеслава и взорвавшегося в толпе бандитов, множество пестробородых замертво свалилось со скалы, и еще несколько стали валяться в снегу, надеясь потушить магический огонь.
После второго, Брюнгильдинова, еще один дварф рухнул в белый снег дабы принять участь своих товарищей…
- Твое-то хоть и получше колдовство, но я больше твоего задел, - ухмыльнулся Болеслав, не потерявший дух даже в такой ситуации.

Один из пестробородых на скале, видя, как мучаются друзья, с дрожащими руками вновь выстрелил из арбалета. Болт упал на землю, не долетев до героев.
В тот же миг соратница героя бросилась куда-то вперед, собираясь сражаться на одних кулаках. Видимо, забыла, что это не трактирная драка.
Ее товарищ лишь закатил глаза, когда понял, какое безумие собралась творить Брюнгильда.

О такой безрассудной глупости Болеслав, как дварф более-менее здравомыслящий, и думать даже не мог. Мордобой с десятками пестробородых, готовыми убить кого-угодно и поживиться его вещами… Мда…
Но в то же время даже герой (или в данном случае героиня) с голыми кулаками может запросто угробить любое существо, а когда два старых ходока вдвоем, то это уже совсем конец всему живому…
Болеслав, держа в своей руке рунный топор и прикрываясь щитом, выбежал из убежища вслед за Брюнгильдой и понесся к более пологому участку склона, где можно было как-то взобраться вверх. Они все так же находились под огнем разбойников.

Некоторые бандиты даже не успели выхватить свои мечи, когда в их толпу влетело два бешеных дварфа, один из которых сражался, и не захватив с собой оружие.
- Эээ, эта дрянь кулаками дерется! – крикнул с усмешкой какой-то пестробородый, и в тот же миг пал жертвой топора Болеслава. Топор врезался в его грудь, и бандит с хрипом рухнул на землю… Бой продолжался/

Брюнгильда бежала вперёд, выискивая того, кто отдаёт приказы. Встреченных пёстробородых она щедро одаривала ударом кулака или верным бульговым зеркалом.
Вдруг Болеславу показалось, что кожа подруги как-то неестественно посерела, но она не сбавляя хода прорывалась в центр боя. Удар кулаком и голова пёстробородого буквально разлетелась в куски, забрызгивая ошмётками мозгов и осколками черепа его соратников.
- СМЕЕЕЕЕЕЕЕЕРТЬ!!!!!!
Снова раздался рык дварфийки, порождая ужас в ближайших соперниках. Они начали пятиться, освобождая место вокруг беснующийся.
"Твою жеж мать, Рогнар, на кого мы напали?" - пронеслось в голове Вилфредда.
- Трусы, вас тридцать, она одна, куда вы пятитесь!!!!! - проорал Рогнар. - Навались дружно!
Глаза Брюнгильды вновь сверкнули недобрым огнём, теперь она поняла кто тут всем командует и должен прекратить своё бренное существование как можно раньше. На прежней скорости она направилась в сторону этого крика, продолжая орудовать кулаком и щитом.

Северо-Восточнее г. Кайлердора. Пустыня.
Шхуна «Роджер»

— Кэп! Вижу оазис!
— Так держать! Подходим с разворотом правым бортом!
— Ваша Мигость, там кто-то есть, я их чугствую… и они мне совсем не нгавятся, — неожиданно заявил некромаг Фаня, — я чувствую там боль, страх и злобу.
— А их сколько? Особенно тех, кто фонит злобой? — заинтересовался Шимшон.
— Я думаю, этих с десяток… и пгиблизительно столько же еще дгугих, напуганных. Если мы остановимся, то я могу за пагу часов газобраться точнее.
— Ну, десять-двадцать-тридцать, это для нас на один укус, разберемся, — зевнул Шимшон, — Слушай мою команду! «Лисам» броню одеть, к высадке готовиться! Брандмастерам огнеметы расчехлить! Боевая готовность «раз»!

Оазис

Шимшон рассеяно крутил на пальцах лом. Слева и справа от него, со скучающим видом, лениво переминались с ноги на ногу латные орки. Напротив них, в нескольких ярдах, толпились одиннадцать разноплеменных, разношерстно одетых и вооруженных вояк. «Матерь вашу через клотик, ну и сброд…» — подумал Шимшон. «Уррр, двадцать два уха» — подумал Доппельт и радостно оскалился.
— Шалом бояре! Кто будете? — обратился к воякам Шимшон.
— А ты сам то кто? — вперед выдвинулся высокий эльф, опоясанный очень даже приличным мечем.
— Я нойон «Черный» Шимшон с Севера, а это мои нукеры. Ты тут старший?
— Ну, я.
— Как тебя звать?
— А это тебе и не нужно.
— Не нужно, так и не нужно, — согласился Шимшон, — а скажи-ка, атаман, что это там за терпилы в цепях? — спросил и указал ломом на кучку чумазых оборванцев, в некотором отдаление сидевших под деревом.
— Не твоя забота, нойон! — отрезал эльф, — Ты что хотел?
— Водички набрать, — улыбнулся Шимшон, — а те терпилы беглые, или так, на продажу?
— Ты за водичкой пришел? Так набери и ступай своей…
— Слушай, атаман, а продай нам пару баб? Вон ту пухлую, и вот эту, ушастую. Мы заплатим золотом…
— Не продается.
— Ну, тогда сдай их нам в наем, на пару часов, — Шимшон воткнул в землю свой лом и полез в кошель. Орки радостно заржали.
— Да я же сказал… — начал было атаман.
— Да чо ты все кипешишься и кипешишься, как фраерок фуфловый, на, держи лаве, — и Шимшон направился к эльфу, протягивая ему монеты, — да с баб не убудет, вернем через пару часов, живых, здоровых, да еще и с приплодом.
Орки вовсю хохотали.
— Целых шесть сольв — это не за хрен собачий, лови фарт, ушастый! — Шимшон тряс монетами прямо перед носом, багровеющего от гнева, эльфа.
— Да ты совс…
Хрясь! Правый кулак Шимшона с зажатыми в нем монетами прилетел эльфу аккурат в «бороду». Левой рукой Шимшон вытянул из ножен эльфов меч и на том же движении ударил ближайшего к нему чужака в шею. А орки уже неслись на оторопевших вояк, обгоняя собственный рев.

● ● ●

— Шалый! — Шимшон пнул сапогом под ребра тушку эльфа, тот что то замычал и попытался перевернуться набок.
— Тут я, допросить?
— Допроси. У тебя два часа, и чтоб он не сдох. Доппельт! — Шимшон покрутил головой, — Доппельт!
— Здесь! — откликнулся орк, в правой руке он держал нож, а в левой пачку свежесобранных ушей.
— Терпил расковать, дать воды и еды. Фаня!
— Сгушаю, Ваша мигость!
— Надо поговорить с этими бедолагами, кто, что, чего, откуда. Ты не страшный и обаятельный, они тебе поверять. Да, еще успокой их и все такое прочее.
— Ваша мигость, а это были работорговцы?
— Были, Фаня, были…

● ● ●

— Кэп! Гражданские на борт приняты. У нас прегруз.
— Ничего, Жаб, мало-по-малу дотелепаемся. Тут рядом.
— Курс север-север-восток? На тракт Коркатталь — Кайлердор?
— Да. Там их выгрузим, и к какому-нибудь каравану пристроим.
— Добро, Кэп!

— Шимшон-ага! А с этим, отродьем шакала, что делать?
— А он еще живой?
— Бодренький.
— Ну, ты молодца, Шалый! Он так визжал, я уж думал, что сдохнет. А сам, как думаешь?
— Руки, ноги сломать и закапать в песок, по шейку, но так, чтоб воду мог видеть.
— Нормально. Делай. Только еще табличку рядом поставь и напиши «Работорговец».

С завидным упорством продолжая искать приключения
где-то по дороге в Лотир-Нериэн

Маджи бежал по дороге. Не прячась, а напротив, шумно пыхтя и усердно втопывая ботинками пыль – как и пристало порядочному герою, спешащему с заданием. Сам же внимательно отслеживал знаки и приметы, что могли бы выдать тайных злоумышленников.

Впереди что-то мощно ухнуло, Маджи накрыла, едва не сбив с ног, волна горячего удушливого пара. Дварфо прокашлялся, растирая кулаками глаза, и потрусил дальше, с меньшим энтузиазмом и с большей осторожностью.

Через несколько десятков шагов перед ним предстал эпицентр: выжженный участок некогда джунглевой болотины, похожий теперь на полотно пейзажиста-некромансера.
На переднем плане, на фоне исходящей паром чёрной проплешины обнаружился скромного вида и невысокого роста мужичок. С видом сытого кота он стоял, привалившись плечом к стволу подпалёной бальсы и лениво ковырял в зубах обглоданной веточкой. Он был одет в простые узкие штаны и видавшую виды робу, щит и дубинка отдыхали у его ног, за ненадобностью. На вид – бродяга бродягой, но сам-то похоже, что герой. Мелькнуло смутное ощущение, что где-то дварфо его видел – в другое время и при иных обстоятельствах.
– Здорово, мужик! – машинально брякнул Маджи, продолжая осмысливать открывшиеся перспективы.
– Здорово… – с ленцой ответил и икнул.
– Ты тут никого случайно не видел… подозрительного?
– Неа… – тот явно не стремился оживлять диалог подробностями.

Изящная белая ручка с тонкими пальцами плавной змеёй вползла внезапно на плечо бродяги. Плавно, с текучей грацией выскользнула из-за его спины очаровательная девица с томным взглядом и лютней на плече.
– О, мой герой, – протянула она низким бархатным голосом голосом, обращаясь к бродяге. – Хочешь, я сложу песню о твоём сегодняшнем обеде?
– Не хочу песню! – мужичок снова икнул и покосился на дварфо. – Кто это??
Девица одарила Маджи бархатными мимолётным взглядом – дварфо ощутил себя гадким насекомым.
– Это Маджи. Герой. Кажется из Сольвейга. Или откуда-то ещё -- с Северо-Запада. Один из тех, кто жаждал урвать кусок от Даров Дракона.
– Урвал?
Бардесса вновь оценивающе покосилась на дварфо:
– Сомневаюсь. Кажется, этот наглец осмеливался просить целую чешуйку. И ещё кажется, что украл плащ. Испепелишь его?
– Неее…. – бродяга неспешно, с наслаждением, потянулся и снова икнул. – Плащ я сам отдал. А вот насчёт испепелить… не сегодня. Если б чуть раньше… Сейчас-то я уже сыт...

Смертный бой идет, кровавый…

Безумное сражение продолжалось. Болеслав отбивался от доброго десятка пестробородых, будучи окруженным. Имевший мало возможности двигаться в стальном панцире и в мехах, дварф мог полагаться разве что на свой щит. Игнорируя раны, с яростью он отбивался от разбойников, и зарубил многих из них, и еще нескольких смог столкнуть со скал…
Прошло еще несколько минут схватки, и мертвыми лежала почти половина отряда. Только тогда Болеслав заметил, как сражается его подруга. Вид был ее очень странный и ужасающий. Суровая дама разбивала бандитам черепа одним только ударом кулака (подумать только, что бы она делала еще и с оружием!). Героиня носилась с безумным боевым кличем по полю брани, добивая раненых и оставшихся пока еще в живых, что хотели унести свои ноги подальше… Среди мертвых с разбитой вдребезги головой лежал один из вероятных руководителей отряда – тот дварф был в разноцветной кольчуге, переливавшейся всеми цветами радуги на солнце… А снег был ярко-красным от пролитой крови…
К тому времени, когда герой наконец заметил свои раны (ну не в первой ж такое, чуть ли не каждый день, привыкание-с, да и действия Брюнгильды были до того захватывающими), битва фактически закончилась.
- Брюна, ты как, успокоилась? – тихо спросил Болеслав и еще раз обвел взглядом усеянное трупами поле.
- Ты это, в следующий раз предупреждай, когда будешь… так делать.

- Кстати, вываливай из сумок лишнее барахло – набьем бородами пестрых… оставшимся от бород пестрых… в городе нам за такой подвиг кучу денег отвесят.

Почти перед окончанием битвы
Брюнгильда почти добралась до того, кто отдавал приказы, как неожиданно почувствовала резкую боль в боку. Справа стоял пестробородый и улыбался, вгоняя кинжал под ребра дварфийки. Героиня посмотрела на кинжал, на улыбающегося бандита, потрогала рукой кровь, сочившуюся из раны. Разбойник стоял и улыбался.
- Спасибо, теперь убивать вас будет проще, - оскалилась Брюнгильда и выдернула кинжал из бока. - Смотри.
Она легонько царапнула обидчика окровавленным острием:
- Через некоторое время ты подохнешь в агонии.
- Не раньше, чем мы поделим твой хабар, - парировал пестробородый, наблюдая как дварфийка теряет кровь.
Вдруг его глаза увеличились от удивления, рана затягивалась.
- Думаешь?
- Снор, чего стоишь добей ее!!! - раздался крик командира уже совсем рядом.
Удар, тот кого назвали Снором согнулся пополам, а героиня продолжила свой путь.
Командир стоял и ухмылялся, его меч был уже на готове.
- Думаешь, что сможешь победить меня ножичком? Не переживай, сразу я тебя не убью, сначала мы с ребятами развлечемся с тобой! - он засмеялся, запрокинув голову.
Однако, как только Брюнгильда сделала шаг, главарь вновь стал серьезным.
- Посмотри на своих шакалов, им не до развлечений, я с ними уже развлеклась, им не понравилось, - зашипела героиня.
Оба не спеша кружились, выбирая удобный момент для нападения. Вдруг раздался щелчок и тело дварфийки пронзила боль, ее руки невольно опустились, выпуская щит и окровавленный кинжал. Арбалетчик сработал хорошо, главарь шайки подбежал, чтобы нанести решающий удар, но Брюнгильда резко прыгнула вперед, схватила его за плечи и впилась остейшими зубами в шею.
Пестробородый захрипел, а дварфийка похоже только приободрилась, вытягивая жизнь каплю за каплей из своего противника.
- СМЕЕЕЕЕЕЕЕЕРТЬ!!!!!! - снова завопила она, бросившись к укрытию стрелка.
***
Парой минут позже
Брюнгильда обнаружила товарища тяжело опирающимся на топор.
- Брюна, ты как, успокоилась? – тихо спросил Болеслав и еще раз обвел взглядом усеянное трупами поле. - Ты это, в следующий раз предупреждай, когда будешь… так делать.
- Так я же предупредила, - невинно улыбнулась дварфийка.
- Кстати, вываливай из сумок лишнее барахло – набьем бородами пестрых… оставшимся от бород пестрых… в городе нам за такой подвиг кучу денег отвесят.
- Сначала тебя подлатаем, а потом набьем, меня бы тоже перевезать не помешало, - героиня стала доставать из сумки тряпицы и перематывать раны товарища, потом повернулась к нему спиной. - Помоги, я тут занозу поймала.
Болеслав рванул болт из тела подруги и помог ей перевязаться.
После этого дварфы набили сумки тем, что посчитали ценным и двинулись дальше.
***
"Ну и дурак же ты, Рогнар..." - думал Вилфредд, лежа все за тем же камнем и смотря в след уходящей паре дварфов.

Проводит рекогносцировку
на подступах к Лотир-Нериэну

Стоило Ильэльнае озвучить самую неприятную из всех возможных причин сбоя магонавигатора, как экипаж магомеханизма присоединился к обсуждению. При этом последнее слово осталось за эльфийкой. Героиня, как-никак, специалист по решению подобных вопросов... Однако до последнего слова очередь так и не дошла: Ильэльная внезапно содрогнулась и, изменившись в лице, самым настоящим образом рявкнула:

— Маджи!!!

— Ваш сора... — глава экспедиции оглянулся, осёкся и спустя секунду спросил не с меньшей экспрессией: — Когда?!!

— Минуты полторы назад, — тихо пробормотал подмастерье и сжался, коря себя за нерешительность. Но как вмешаться в беседу наставника и героини?

— Беда, — выдохнула эльфийка и, задержавшись в проёме люка, добавила: — Подам сигнал -- езжайте. А сейчас в круговую и смотреть в оба глаза! Сдадитесь без боя -- в Корпорацию можете не возвращаться!

"Да и некому будет возвращаться", — думала девушка, подстегнув себя древним заклинанием ускорения и мчась так, что только пыль из-под ног поднималась. Затухающее зарево недавней магической вспышки противным писком стояло в ушах. Это было действительно сильное заклинание. Настолько, что Ильэльная сомневалась, сможет ли сотворить подобное даже после соответствующей медитации и необходимых ритуалов. Даже если напрямую замкнуть дуги потоков Силы... Нет, скорее Сила испепелит её саму, вырвавшись из-под контроля, нежели чем подчинится воле духа. А здесь...

Ильэльнае очень не хотелось сталкиваться с тем или чем, что её ожидало впереди.

Туман сгустился и резко пропал, будто эльфийка забежала под купол, раздвинувший упавшее на землю облако в стороны. В нос ударила вонь сгоревшего мяса, растений, гнилья; целая поляна обратилась в пепел и угли, от которых в небо поднимался дымок. Где-то потрескивали догорающие ветви, курился пар по краям проплешины...

Впереди она заметила виновника событий последних минут. Обманчиво невысокий человек-кудесник со взглядом странствующего сибарита и с необычайно довольным видом щурился в сторону заката, определив без компаса стороны света, и чего-то явно ожидал. Рядом с ним вилась девица подозрительно безобидного облика ("Бардесса", -- героиня мимоходом определила её род занятий. Саму такая же сопровождала время от времени, когда искала вдохновения. Сейчас спутница отдыхала в Тадморе и писала очередную поэму...). Пара, столь необычная для Тракта, гораздо бы уместней смотрелась в поместье или на балконе замка... Но никак не в эпицентре заклинания, которое бы пробило любую защиту, любой барьер и заслон на своём пути, кроме земной тверди!

Здесь же обнаружился и дварфо Маджи. В целости и сохранности, что немало порадовало эльфийку. В первую очередь, тем, что пропадала нужда ожидать его воскрешения, конечно же, но и не только...

— Господа хорошие, — со всей эльфийской учтивостью, вошедшей в присказку у всех народов Пандоры, обратилась Ильэльная ко всем присутствующим. — Мне доставляет неизбывную горечь прерывать ваше содержательное молчание и разбивать тишину полноводными реками моих словес, но...

— Вот и не разбивай, — с ленцой отозвался мужчина. — Лучше полюбуйся на закат.

"На какой закат, уважаемый? Кругом туман!" — хотело было ответить эльфийка, как вдруг заметила краем внутреннего ока нечто удивительное и послушно замолчала.

Со стороны слепящего пятна коснувшегося края горизонта светила надвигалась стена пламени, "падая" на поднимающуюся позади всех собравшихся Луну. Но не это заставило Ильэльнаю замолчать. Подобное она уже видела и ранее, когда Солнце и Луна вставали друг напротив друга. Пускай огненная дуга всякий раз заставляла сердце девушки трепетать от зрелища чуда природы, эта магическая лавина проносилась высоко-высоко в небе, гораздо выше любой горы. А теперь она едва не касалась поверхности болот...

Нет, ничего особого там, в реальном мире, не происходило. Обыватели готовились ко сну, лиходеи выходили на разбой, монстры выбирались из нор; пробуждались твари, один вид которых настолько кощунственен, что повергает в смятение, останавливались на ночлег путники и разводили походные костры караваны. Мир жил своей обычной жизнью, не зная, что только что через него прошла Ось Силы, отголоски которой будут ещё долго будоражить магический фон, трепать духов и нарушать стабильную работу заклинаний, не зависящих от Образов... И это было красиво.

— Время пришло, — человек выступил перед волной, и эльфийка едва не воскликнула: "Куда идёшь, безумец?! Раздавит, сметёт, испарит, уничтожит, сотрёт, будто никогда и не было!"

Ветер, поднявшийся от взмаха исполинских крыльев, сбил эльфийку с ног. Бардесса же устояла, играя на лютне пронзительно-печальную мелодию. Или, быть, может, не было никаких крыльев? Может быть, так Ильэльнае только показалось? И свет, отразившийся от металлической чешуи благородного ящера, на самом деле был искрами пламени того потока Силы?

Когда магесса пришла в себя, она поняла, что плачет. Украдкой, стараясь, чтобы никто не видел.

— Всё, всё... Кончилось, — произнёс не Безумный Ди — Дракон! Теперь она понимала, кого ей довелось встретить спустя столько лет после Даров. Да, Дракон. Герой, что стал едва ли не Хранителем. Или Хранитель, что сумел обойти многие из законов природы? — Ты как?

— Нормально, — почти нормальным голосом ответила эльфийка и слабо улыбнулась.

Бардесса ревниво смерила героиню взглядом и хмыкнула. Вдруг до Ильэльнаи дошла очень важная вещь, от осознания которой она изменилась в лице и повернулась к дварфо:

— Маджи? Ты как себя чувствуешь? Видел ли что-нибудь... необычное?

Сочиняя о себе баллады
где-то неподалёку от Лотир-Нериэна

    «Пффф! Как чувствуешь, как чувствуешь..."
Да нормально он себя чувствовал! Да и с чего вообще эти метания?
    Дварфо был раздосадован. Беспричинно. Просто вдруг поймал себя на смутном ощущении, что его обманули, и даже чего-то лишили. Такого, что могло быть радостью, праздником, или вообще счастьем, но вот обошло стороной. Причём только его.
    Хотелось ворчать и прослезиться. Совершенно недостойное настроение для дварфо! Тем более героя.
Он так сам себе и говорил -- но внутри всё равно ворчалось.
Это как если бы он оказался в компании, где все видели, к примеру, настоящего Дракона, и только один Маджи -- нет. И все, кроме него, были оттого счастливчики, и наперебой рассказывали эти свои байки, приукрашивая, конечно, и похваляясь. Но главное -- то, на что нанизывались враньё, трёп и бахвальство -- оставалось бы до обидного неоспоримым. Для всех кроме Маджи. Который бы тоже смеялся, дивился и даже стучал по столу кружкой -- и всё это преувеличенно весело, ведь внутри его грыз бы червячок досады, что вот ему-то и не свезло... Хотя, если подумать, что ему Дракон? Хватит только знать, что они существуют...
    Про Дракона это он конечно, так, для примера подумал.
Хотя чего уж там самого-то себя обманывать -- ну да, правда, он и впрямь Дракона не видел. И да -- соврал тогда, про плащ-то Шимшонов. Плащ-то, конечно, знатный, но....не видел тогда Маджи никакого Дракона. Но правда была бы скучной и совершенно обыденной, а так история вышла красивой. Настолько, что все поверили. Наверно потому, что тоже хотели -- хоть немного! -- праздника и чуда.
Как эта Бардесса. Которая печальной песней отбивается от липких противных мыслей. Но сколько бы дорог не разделила бы она со "своим героем", сколько мелодий для него не сложила и сколько лет не вилась бы вокруг этого мужичка, любоваться закатом он -- хоть ты сгрызи свою лютню! -- позовёт случайно встреченную эльфийку. Потому, что это ж эльфийка!
    Тут дварфо снова одёрнул свои не в меру распоясавшиеся мысли -- и что это на него нашло? Следовало думать о деле!
-- Необычное? Ну разве что пал в джунглях. Или, -- он не удержался, чтоб не съязвить, -- закат в тумане..
И добавил, обращаясь уже больше к мужичку и бардессе:
-- Я вот тут в Лотир-Нериэн направляюсь. Может сопроводить кого надо? Или по пути с кем?...

Бродит по улицам Гориндора

Святой город встретил героев звоном колоколов местных храмов и пением бедных монахов почти у ворот. Вот оно – священное место дварфов! Место, встречающее каждый день кучи пилигримов и героев, желающих прикоснуться к божественному!
Великое множество храмов в Гориндоре – и то их не хватает для всех молящихся. Небольшие церквушки на каждом шагу, молельные дома, храмики с медными блестящими полукруглыми куполами… Храмы на любой вкус, цвет и архитектурные и религиозные пристрастия… И над всей этой красотой, блестящими крышами, куполами и башнями, возвышается огромная угольно-черная ужасающих размеров гора, на склоне которой уже почти полвека стоит гигантский Гориндорский Собор – такой большой по сравнению с остальными домами, и такой крохотный на фоне Черной Горы.
Монументальное сооружение видно с любой точки города, и оно служит ориентиром для всех жаждущих поклониться чему-нибудь святому. Вереницы паломников тянутся туда…

Народу действительно много. Какие-то группы путешественников снуют везде с вытаращенными от здешних видов глазами. Низкорослые длиннобородые монахи в черных одеяниях цепочками кочуют от храма к храму, распевая священные песни. Можно встретить и героев, непонятно что забывших в таком месте и пытающихся, видно, найти какую-нибудь лавку для сбыта честно отобранного у монстров. Попрошайки, нищие и убогие стоят у дверей в храмы, бубня какие-то просьбы и мольбы. Все, что полагается в святом городе, с излишком встречается в Гориндоре.

Болеслав и Брюнгильда первым делом разыскали место для ночлега – заведение, называющееся “Домом Пилигрима” и готовое, судя по надписи у входа, обеспечить любого путника жильем, едой и питьем во имя Великого Творца безвозмездно (лишь в обмен на установленную заранее плату золотом). Немалое двухэтажное здание, с десятком комнат для посетителей, эдакий постоялый двор-муравейник, стояло недалеко от Городского Совета, что уже говорило, дела у заведения процветают.
Главный зал был битком набит обедающим народом, и за порядком, помимо пары стражей, неусыпно следила, нахмурив густые брови, суровая тучная дварфийка за каменным резным столиком. Подносы разносили какие-то небритые дварфы-подростки в белых фартуках.
Герои, протискиваясь между столами, прошли к владелице “Дома”, до этого с сердитым видом смотревшей на происходящее в комнате.
- Нам комнату, самую большую и лучшую из всех! – произнес Болеслав, доставая из кошеля монеты.
- Семьдесят пять азарокских, - пробурчала без соучастия и малейшей доли энтузиазма дама, - Идите дальше по тому коридору до конца, комната будет справа.

***

Комната была куда меньшей Йольской, и обстановка беднее. Серые каменные стены с небольшими прямоугольными окнами, тусклый свет фонаря на каменной тумбе с выдолбленным дварфийским угловатым узором, стол из все того же серого камня и две кровати (слава Творцу, деревянные!). Повсюду меха, а напротив окна, завешенного толстой тканью с орнаментом с медведями, висела серия гравюр с мифологическими сюжетами – на них то Творец с длинной окладистой бородой летает над голой безжизненной землей и создает первых разумных, то дварфийский герой получает на склоне холма божественное озарение, а то какой-то пророк ведет вереницу дварфов непонятно куда и театрально вздевает длани в небо.
На тумбе лежала потрепанная черно-белая брошюрка с названием ‘’Куда сходить в Гориндоре – архитектурные достопримечательности города и интересные места’’.

Болеслав бросил почти все сумки на кровать и бухнулся отдохнуть, читая валявшуюся рядом книжонку и попивая эль из квадратной бутылки, любезно подаренный какими-то селянами у привала.
- Погоди, Брюна, отдохнем часок, а потом в Совет. За эти бороды нам, точно, такое вознаграждение вынесут...
Уйдем лучше завтра, сегодня весь день отдых, вот, почитай, где у них в Гориндоре можно вечерок скоротать!

Стягивая сапоги и с грохотом роняя их на пол, Брюнгильда мельком взглянула на брошюру:
- Я сама тебя по таким местам проведу, что ахнешь, частенько я тут бываю. А вместо прогулок лучше полежу сутки другие, чтобы в норму после побоища придти. Смотри, шрам ещё не совсем затянулся, - произнесла она закатывая рубаху по грудь. - А Хранитель, чтоб его, видимо вообще обо мне забыл.
Брюнгильда осталась уже в одной нижней рубашке и растянулась на кровати.
- Твою мать! - выругалась она. - Совсем забыла, что ещё и в спину попали, сволочи. Надо будет Хранителю хвалу вознести перед уходом. Заскочим к Толниру в его Гору, перед отправлением?

Пустыня. Восточнее Кайлердор. Ночь
Шхуна «Роджер»

— Кэп, посылать разведку будем?
— А смысл? Смотри еще раз, — Шимшон протянул Доппельту подзорную трубу, — Одноэтажный бревенчатый блокгауз, флюгер в виде борзой собаки, рядом загон с навесами и смотровая вышка. Все приметы сходятся.
— А вдруг ушастый соврал?
— Сам знаешь, Шалому не врут, да и загон-то не для скота — ни одной кормушки под сено, поилок тоже нет, а цепи есть.
— Ни стогов, ни сеновала, — подытожит Доппельт, и опустил трубу. — Это они, кэп.

● ● ●

— Жаб! Командуешь мачтовыми. Я на румпель. Атакуем. Выходим на цель галфвиндом левым галсом. Стреляем с правого борта. Проходим цель, поворачиваем фордевинд, огибаем цель, идем обратным курсом правым галсом, стреляем с правого борта. Проходим цель, разворачиваемся оверштаг, заходим на цель галфвинд левым с другой стороны, стреляем с левого борта. Правый борт перезаряжается. Проход, оверштаг, идем правым галсом, палим с левого борта. Проходим цель крутим фордак, огибаем, и правым и левым бортом снова идем на цель… Так и утюжим. Вопросы?
— Вопросов нет.
— Доппельт, командуешь брандместерами, огонь не залпом, а поочередно, по готовности и по мере прохождения. Цель блокгауз. Не лупить по площади, а целиться в амбразуры. Вышку спалить в последнюю очередь. Как блокгауз загорится, всем брандам снять «Глаз хищника», иначе будут мазать. Вопросы?
— Стрелков на борта поставить?
— Ставь. Но приказ, стрелять только наверняка. А то палубу качает, зря стрелы потратят.

● ● ●

«Роджер» уходил на восток к Оркостану. Шимшон стоял на баке, держался за багштаг и смотрел, как за кормой скрывается в ночи догорающий блокгауз.
— Ваша Милгость?
— Да, Фаня.
— Там же могли быть не виновные…
— Не виновные в чем? — Шимшон повернулся к маленькому некромагу.
— Не виновные в работорговле.
— Например?
— Какой-нибудь возчик, котогый пгосто возил гхузы…
— Ах, ну да, ну да, — ласково улыбнулся Шимшон, — То есть: «Я, Ваша честь, не виновен. Я потерпевшую не насиловал, меня наняли ее за ногу держать, вот я ее за ногу и держал, честно делал свою работу…»
— Ну, тогда повар, — предположил Фаня.
— «Я, Ваша честь, не виновен. Я потерпевшую не насиловал, я только смотрел да за пивом бегал…» — еще шире улыбнулся Шимшон.
Фаня замолчал, но, все-таки, продолжил:
— А если там, внутри, были рабы?
— Рабы-слуги, рабы- работяги, рабы-шлюхи, которые признали себя рабами и служили работорговцам?
— Да.
— А зачем жизнь тем, кто отказался от свободы? — удивился Шимшон.

Витает в облаках
где-то под Лотир-Нериэном

Мужичок рассмеялся.
Глядя на него захихикала бардесса, и даже эльфийка усмехнулась. И развеселили их всех как будто даже не слова дварфо, а мысли. Хотя известно же, что материя эта сокровенная, и лишь колдунству подвластная…
Однако странный бродяга хохотал всё громче, а затем вдруг вытянул левую руку вперёд, в направлении Маджи, кистью совершил плавное короткое движение с подвывертом, как будто собирая дварфо и даже воздух вокруг него в кулак, потом поднёс этот кулак ко рту своему и резко дунул.

И обнаружил себя дварфо сидящим пятой точкой на булыжной мостовой напротив неприметного, но солидного строения с крепкой дверью и надписью на ней на общепандорском: «Лотир-Нериэнский филиал Всепандорского гоблинского банка». Руки его, штаны и подол рубахи осыпаны были сухой травяной трухой.
«Так и не починил...» – отстранённо подумал Маджи, ощупывая плетёный подарок Лао Ли. Но с тем ничего страшного и не случилось, только узелок один развязался.

Волнения отбросив и большими касаясь пальцами безымянных, в медитацию Ильэльная погружается...
деревня Натир, окрестности Лотир-Нериэна

    Ещё до ответа дварфо, по одному только выражению лица и взгляду Маджи, Ильэльная поняла, что он ничего не видел. Ничего. Ничегошеньки! И не замечает, как падают на землю отсветы небесного огня, играя оттенками аметиста и нефрита. Но почему? Почему же так? Это ведь... Несправедливо?
    Ди рассмеялся. Расхохотался, словно услышал донельзя смешную шутку. Да так заразительно, что невольно заставил эльфийку улыбнуться, правда, неуверенно и смущёно. "Несправедливо... Надо же было до такого додуматься!" — мысль отчего-то отдавала чужим голосом, однако девушка могла поклясться, что никто из присутствующих к безмолвной речи не прибегал.
    И тут вдруг Ильэльная ощутила, как теряет связь с реальным миром. Сильно закружилась голова, земля ушла из-под ног, и кругом подступила тьма, в которой с приглушёнными хлопками падали блестящими алмазными пылинками кусочки ниспадающего с заоблачных вершин видения. "Второй раз за день?!" — удивилась героиня, ощущая подступающую Пустоту, с жадностью набросившейся на бастионы разума, и выпала где-то в совершенно ином месте и ином времени...


    Сознание вернулось рывком, пробив лёд безмолвия. Эльфийка даже не сбилась с дыхания — астральные путешествия занимали от силы несколько мгновений — однако покачнулась от неожиданной слабости. Маджи нигде не было видно, впрочем, как и самого Ди, однако стоило девушке повернуться, как она чуть не вскрикнула от испуга, едва не запустив в размытый силуэт наспех сотворённым заклинанием.
— Давно у тебя такое? — величайший маг Пандоры внимательно разглядывал Ильэльнаю и её духовную тень.
— Давно у меня что? — как бы не был искусен Ди, от его магических прикосновений эльфийке было не по себе. Так, наверное, было не по себе Маджи, когда магесса смотрела на него внутренним оком, по астральному отражению выведывая, гложет ли что дварфо.
— Столь яркие видения.
— От начала этого года только три раза было... Два сегодня.
— Фью... Девочка, ты ведь понимаешь, что это неправильно? — он таким тоном выделил последнее слово, что Ильэльнае стало не по себе. Даже воздух, казалось, похолодал.
— Что здесь неправильного-то?
— Задумывалась ли когда-нибудь о мироустройстве и причинах разделения между духовным и материальным? Размышляла ли о судьбе ведомых сильным Хранителем?.. Задумывалась, вижу. Но тогда почему ты меня спрашиваешь, что неправильного в твоих откровениях свыше? — Безумный Ди легонько пнул уголёк, от его удара превратившийся в облачко пепла. — Будь осторожна, — добавил он тут же, скользнув пронзительным взглядом по эфирному ореолу девушки.
    Чего Ильэльная не ожидала, так это подобного пожелания. И от кого? От самого могущественного героя Пандоры! От Дракона, что играючи разделывается с любым посягающим на его богатства и знания! От единственного ходока, купившего себе замок!
— Что это значит? — спросила она, но тщетно. Ди ушёл телепортом. Или его и не было?
    Но если Дракона не было, то куда подевался Маджи? И всё остальное... Нет, Ди был. И его пожелание, столь необычно схожее с предупреждением, а то и угрозой, настолько же реально, как реальны выгоревший круг посреди джунглей и глубокие сумерки, окрасившие всё вокруг в тёмно-синие и серые тона. Только небесное пламя до сих пор не утихало, завораживая способных чувствовать потоки Силы...

***

    Самокатные повозки прибыли к Лотир-Нериэну после того, как городские врата закрылись на ночь. Стучи, безмолвной речью вызывай офицеров — всё беcтолку. Опоздал — ночуй на тракте, если можешь себе позволить не бояться опасностей из ночной тени, или останавливайся в одной из придорожных таверн, коли мошна тугая. Магомеханикам ничего не оставалось, кроме как повернуть в сторону ближайшей к городу деревеньки и надеяться, что им хватит золота на сносные комнаты в тамошнем трактире, на ужин и завтрак.
    Конечно, никто Ильэльнаю не упрекал, но отчего-то она чувствовала перед гоблинами свою вину. Ведь из-за неё караван задержался настолько, что не успел к закрытию ворот. И, похоже, это из-за неё им путь преградил сам Дракон... Наверное.
    После того, как эльфийка сообщила безмолвной речью главе экспедиции, что путь свободен, она любопытства ради провела один ритуал, который узнала от одного дознавателя в Гастионе, время от времени выполнявший для Любови деликатные поручения, связанные с убийствами, которые раскрыть без некромантии никак нельзя. И этот ритуал показал, что на месте пала остались обрывки Теней, но кем были они "при жизни"? Что они делали в столь неподходящем для праздных прогулок месте? Неужели действительно караван ожидала настоящая засада, которую так кстати подвернулась под горячую руку Безумного Ди?.. Или, быть может, это были простые путники, которым просто не повезло? Смертельно не повезло.
    "Сколько вопросов, а ответов ни найти", — думала девушка перед тем, как погрузиться в приносящую отдых разуму, телу и духу медитацию, слыша безмятежные храпы и сопения десятка гоблинов в соседних комнатах.
    Ночь обещала быть спокойной...

Оркостан.
Тронный зал Верховного вождя Западной Орды.

— Приветствую тебя, о Верховный вождь великой Западной орды, повелитель Великой Пустыни, Сотрясатель Судеб, Глашатай перемен! — и Шимшон принялся выделывать сложные пассы своим черным беретом и щелкать каблуками, — да будут ваши морды шире Великой Пустыни, а ряды теснее песчинок в песчанике!
— Шимшон! Да…
— Не-не-не-не, не мешай! Такой редкий случай — древняя столица, тронный зал, трон, ты на троне, картина маслом! О, мо-о-о-о-о-гущественный по-о-о-о-о-велитель…
— Шимшон, прекращай…
— А нифига, сел на трон — терпи, а я лицо официальное, полномочное, при грамотах и при исполнении. Даже шпоры прицепил. О мо-о-о-о-о-гущественный повелитель городов и армий, свободный народ вольного града Беловодье шлет тебе, от чистого сердца, в знак своей вечной дружбы и признательности, свои наилучшие пожелания, и скромные дары!
— Дары?
— Дары. Скромные, но от чистого сердца… Угадаешь с трех раз?
— Рыба?
— Ну-у-у-у-у, ты знал! Сом копченый на можжевельнике, хорошо сочетается с лагером, но можно и со шнапсом, или с игристым, с хлебом тоже пойдет…
— Спасибо!
— Я предам свободному народу вольного града Беловодье, что о Верховный вождь великой Западной Орды, владыка и прочее, и прочее и прочее и еще прочее, принял их дары с благосклонностью и выразил надежду, что дружба между народами Великой пустыни и Беловодья бу-бу-бу-бу, сам дальше знаешь.
— Ты приехал только за этим?
— В основном мне очень хотелось посмотреть на тебя на этом троне.
— И как?
— Хорошо смотришься. Вообще то, это трон рассчитан на задницу в три раза шире твоей, но ты как-то очень удачно вписался. Как будто на тебя ваяли. Ты же третий вождь орды, но первый — не орк… А повод — у нас пропала шхуна «Лемуэль» с грузом чая, вот, ищу, шарю по пустыням. Если что всплывет — пришли весточку.
— Само-собой. Пойдем в кулуары, поговорим о делах?
— Пойдем по бабам, дела подождут?
— Меня серьезно беспокоит обстановка на юго-востоке.
— По бабам? А потом про обстановку…
— Понимаешь, тут дело не в продукции, а в безопасности…
— Мля. Ну, хорошо, давай про обстановку, но потом, все равно — по бабам.