Ирохай «Редька» бар Харг барр Серузлык — самый обыкновенный орк, ну ничем не примечательный. Здоровяк — как и большинство орков, мордатый — как и большинство орков. Очень хозяйственный, справный, рассудительный и непьющий. Рукастый и запасливый. Нрава веселого и добродушного. Верный муж, хороший семьянин, имеет три жены и десятка два детишек. Кроме них, содержит на свои средства еще несколько пожилых, вдовых тетушек-родственниц. Чтобы как то обеспечить всю свою многочисленную семью-родню с удовольствием ходит в набеги, участвует в рейдах и налетах. Орки шутят, что на войне он отдыхает от своих домашних забот.
Кто то спросил Шимшона, как же такой ординарный орк оказался у него в нукерах? Шимшон ответил: «Он любит и умеет воевать. И самое главное, у него всегда хорошее настроение».
P.S.
Свой позывной «Редька» он получил еще в юности, но об этом не при дамах. Прилипло. Такой вот казарменный юмор.

    Гро-Турыг «Вжух» Бар Джартал Барр Бейрин был шаманом. Это было предопределено еще до его рождения. Он родился в семье шамана. Более того, в семье потомственного шамана Джартала, который неоднократно заявлял, что может перечислить поименно всех своих предков шаманов, не только до первого дня этого мира, но и с времен прародины. Правда, не было случая, чтобы кто-то из орков дослушал цепь этих имен хотя бы до второй эпохи.
    Кроме такой внушительной родословной, Турыг был еще и седьмым сыном и седьмым ребенком своего отца и имел шесть родных братьев и ни одной сестры. А это вам совсем не это, а означает, что в Турыг реинкарнация одного из самых-самых-самых-самых-самых-самых-самых-самых великих предков рода, дух которого заскучал и решил вернуться в это мир.
    Так что, Турыг «Вжух» был, не просто шаман, а, как бы, шаман в кубе.
    Если кто не знает, то это только тупые маги эльфы и прочие дварфы-гоблины годами учат магию по своим глупым книжкам, зубрят заклинания и прочей дурью маются, и все по причине своего врожденного скудоумия и бездарности. А вот мудрые орки-шаманы ничего не учат, они просто творят колдунство по своему вдохновению. А для вдохновения они грибы кушают, которые всех остальных просто убивают, а им, совсем наоборот, мудрость увеличивают. Но, поскольку Вжух был не просто шаман, а шаман в кубе, а мудрость его была и так непостижима велика от рождения, то грибочки он не ел, а нюхал «с ногтя» особый секретный колдунский порошок, который хранил в особой костяной коробочке.

Говорят, однажды, вызвал Шимшон к себе Доппельта и говорит ему:
— Порошок порошком, но Вжух все время еще и датый ходит. Непорядок. Разберись.
Пошел Доппельт к Вжуху и говорит ему:
— Нойон не доволен, что ты все время датый. Завязывай со шнапсом, пока он тебя не завязал.
— Да ты пойми, — огорчился Вжук, — я же уже старый, я, если стопочку перед едой не приму — кушать не могу. Я же и пью всего-то три стопки в день. За завтраком, за обедом, и за ужином. Вот от меня и пахнет, а так, по жизни, я в-о-о-о-обще не пьющий.
Вернулся Доппельт к Шимшону и докладывает, так мол и так, Вжух выпивает всего три стопки в день, за завтраком, за обедом, и за ужином…
— А ты его стопочку видел? — ласково поинтересовался Шимшон.

    Но, не смотря на все это, Вжух продолжал носить эмблему «Серый Полярный Лис» — шаман же он был действительно «в кубе». Говорят, он даже достиг высшего уровня «перевертыш» и мог превращаться в зверя, не теряя при этом своего разума. Правда, сам он это никогда не утверждал, а Шимшон, когда ему рассказывали про ужасного синего медведя, бродящего ночами по Оленьему саду, смеялся, отмахивался и советовал не злоупотреблять и ночами спать, а не болтаться по улицам.

    Героиня стояла на самой вершине театра, прижимаясь ко шпилю и глядя поверх крыш домов на блуждающие точки факелов вдоль зубцов городской стене. Если в рассказе охотника из ордена Воронов не было неточностей, то логово нежити, которая убила архивариуса, была в пределах квартала. Точнее им определить не удалось: помехи от множества магических артефактов искажали картинку заклинания и заставляли линии рисунка дрожать.
    Ильэльная поразилась тому, как дуэт охотников сумел по крохам воссоздать события той ночи, когда в дом эльфа ворвалось нечто и оставило после себя ссохшееся аки столетняя мумия в ветвях элфонора, тело. Причём, как утверждал городской маг, вся жизненная энергия утекла за несколько мгновений, уничтожив все магические каналы и узлы. В терминологии некромантов это называлось "гарантированным упокоением".
    Собственно, именно сей момент смущал эльфийку до невозможности. Ни одна разумная (тем паче, неразумная) нежить не заботится о том, чтобы убиенный ею пандорец опосля некоего времени не подъялся. Напротив, некоторые особи таким образом... м-м-м, размножаются, например, вурдалаки. Странно всё это, в двух словах. "Я думаю, что Оно появилось в вашем городе недавно, иначе жертв было бы больше, — орк не мог говорить в полный голос и натужно шептал, пока лекарь на ощупь соединял осколки костей в его руке. — Однако оно могло скрываться до поры, до времени, питаясь нищими и бродягами..."
    Пока эльфийка размышляла, Луна немного сместилась по небу и, казалось, слегка поголубела. Кудрявые тучи плыли в вышине, отбрасывая на город тени, в которых пропадали целые кварталы и улицы, владельцы которых поскупились на освещение. Вдруг героиня заметила краем глаза движение. Она пригляделась астральным оком и не смогла сдержать улыбки: свечение духа вышедшей из тени фигуры в плаще было гораздо ярче среднего, да ещё со странными, неестественными оттенками. Казалось, некий художник взял палитру из двух разных картин и смешал всё воедино. И, что самое настораживающее, стремилась она явно в сторону квартала, помеченного охотниками как возможное место обитания той самой нежити.

    Припозднившийся прохожий жался к стенам домов, избегая открытых участков, и поминутно оглядывался. Его неловкие движения, особенно то, как он поправлял капюшон, вызывали снисходительную усмешку. Ильэльная следила за ним, передвигаясь по крышам и не забывая о маскировке. Спустя почти десять минут он свернул в один из дворов, весь укутанный мраком, и постучался в дверь дома.

— ...ты? — как бы эльфийка не старалась, разговор доносился обрывками.
— ...успел. Оставляю...
— Немного... месяц...
— ...успокоятся?
— ...потом!..

    Несколько ловких движений, и замок поддался. Защитная руна на полу, вычерченная с нарушениями пропорций, даже не заметила вторжения. Вот с досками пришлось быть осторожнее: старые половицы так и норовили скрипнуть, насторожить до сих пор беседующих друг с другом...
    Ильэльная миновала лестницу, ведущую на второй этаж, провела пальцем по столешнице, лизнула его, попробовав пыль на вкус, и едва не сплюнула, почувствовав свежие эманации тёмного ритуала поверх многочисленных наслоений застарелой боли.

...А в твоём случае дух будет разрушаться вечно. Согласись, разве это не хорошо?..
...Кричи, тебя всё равно никто не услышит. Громче! Насыщенней!! Ярче!!! Да-да-да!!! Именно так, моя маленькая девочка, именно так...

    Ещё не выходя в прихожую, где сквозь дверь разговаривали двое, она догадывалась, что... вернее, кого она встретит. Впрочем, всё стало ясно ещё в тот момент, когда из подвала дыхнуло запахом хорошей пыточной. Единственное, что пока не встраивалось в общую картину — это, как ни странно, убийство эльфа.
    Ильэльная словно вживую увидела, как из тени арки высовывается хищная дуга самострела; обёрнутая тряпкой стрела уставилась на фигуру в плаще, приникшую к двери, и требовательно затрепетала, прося (умоляя! моля! взывая!) отпустить тетиву, чтобы испытать вожделенное чувство полёта и потом... Ах! Симфония падающего тела, вой собак и топот ног; сперва робкие, потом всё смелеющие клубы дыма и пронзительный перезвон колоколов на башнях огнеборцев! Вот как должна была закончится эта ночь.
    Прислонившийся к двери не успел ничего почувствовать. Его ноги подогнулись, и он упал кулем на крыльце дома. Спустя пару мгновений дверь открылась, и теневой фантом, отбрасывая уже не нужный самострел, занёс тело вовнутрь.

***

    От жаровни ощутимо веяло теплом. Лежащие на углях пруты медленно багровели. Изысканные "эльфийские сапоги", грубоватый, но действенный "язык орка", поставленное к стене "вдовье ложе", пара стульев (простой табурет и едва ли не трон... Железный трон) и саркофаг для ресомации — все в характерных разводах, с потемневшими деревянными и костяными частями, не раз использованные на деле. И в самом дальнем углу, словно соринка в глазу, стоял стол для ритуалов. На удивление — новый и с гладкой, без единой царапинки каббалистической доской. Вот он-то притягивал взгляд в первую очередь. Вернее, та, кто на нём сидела.
    Эльф попробовал коснуться пульсирующего затылка, но поморщился: верёвки больно врезались в запястья. Он встретился взглядом с девушкой, выстукивающей на костяных пластинках "свадебного венка" одну её понятную мелодию, и похолодел от неожиданной догадки. Его взор заметался по пыточной и он сдавленно охнул, заметив ту, с кем разговаривал через дверь. Она сидела без сознания, уронив голову набок. Из-под коротких волос легонько выступал острый кончик уха.

    Багровый прут описал дугу и лёг в простёртую ладонь эльфийки. Она задумчиво покрутила его в руках и приложила к шмату сырого мяса. Скворчащие звуки, раздавась бы из едальни, непременно бы вызвали рулады живота, здесь звучали особенно жутко, стоило только представить, что вместо этого шмата мяса твоя рука, нога... или живот.

— Кто ты?

    Прут вернулся в жаровню. Туда же ухнул поджаренный кусок плоти, сразу же занявшийся ярким пламенем. Тошнотворный до одури запах наполнил пыточную снизу доверху. Следом в жаровню упали кристаллики какой-то соли, и вонь стала уж совсем невыносимой.

    Ресницы привязанной ко стулу эльфийки затрепетали. Она закашлялась, заметалась на стуле и раскрыла глаза.

— Тебя тоже?... — вырвалось у неё.

    Эльф мотнул головой и бессильно опустил голову. Ожидание выматывало сильнее, чем сама боль.
    Ритуальный столик замерцал. Над ним, погрузив руки в сплетение силовых нитей, колдовала их пленительница, воссоздавая по остаточным следам последнюю творившуюся в подвале магию.

— Почему ты нас не убила сразу? — спросил привязанный к "вдовьему ложу". — Ты ведь знала, кто мы такие!
— Вы ещё нужны, — бесстрастно отозвалась девушка. Она подошла к эльфу и положила руки на барабан, регулирующий наклон и излом ложа. — Поиграем в вопрос-ответ?
— Согласна, — сразу же отозвалась вторая эльфийка с болезненно полыхающими щеками.
— Игры?! — барабан крутанулся на оборот, и ложе слегка выгнулось. — Хорошо, хорошо!
— Вопрос первый: кто из вас маг-химеролог?
— Й-й... Я, — отозвалась привязанная к железному трону. — А... Как?!
— Смерть Нитталя. Убийца должен был проникнуть внутрь, не разбудив лозы, и гарантировано упокоить жертву, чтобы не оставить и осколка Тени, пригодного для ритуала дознавания деталей смерти. Кто тебе помогал в доставке всех ингредиентов для ритуала?
— Я помогал, — выдохнул эльф, хлюпая носом: дым, поднимающийся из жаровни, жалил глаза и губы — и вдруг услышал скрип барабана. Ложе выгнулось сильней, упёршись в спину. — Клянусь, только я!
— Нам помогал один из Мастеров, — его подруга каким-то образом поняла, что неполный ответ может выйти ему боком. — Через посредников, связывался только с Оннулаилаем...
— Со мной, кха-кха! А потом она шантажировала нас, заставляя отдать получившееся существо!
— Для чего существо было создано?
— Для...
— Подожди! — эльфийка дёрнулась на троне и с выкрикнула с отчаянной решимостью в голосе: — Поклянись Великими Ануайри, что ты уничтожишь все наши труды! Они не должны никому достаться! Это слишком опасно!

    Было заметно, что подобного требования их дознавательница не ожидала, хотя внешне на её лице не дрогнул ни единый мускул.

— Это решит городской суд, — ответила она и уставилась эльфийке в глаза. Допрашиваемая сжалась, чувствуя, как её пронзает насквозь странной щекоткой, и вдруг ощутила резкую нутряную боль, от которой вновь лишилась чувств.
— Элиан! — эльф сгустил с солнечном сплетении поток тепла от жаровни и выдохнул, окатив мучительницу огненной волной... И пришёл в себя через несколько секунд, когда перед глазами развеялись сверкающие всполохи.
— Да что же мне так постоянно везёт?.. — дознавательница стояла возле эльфийки и водила над её телом руками, складывая замысловатые пассы. — Как тебя зовут? Оннулаилаэль?
— Оннулаилай, — машинальной отозвался он и изменился в лице. — Что ты делаешь?!!
— Лечу, — хмыкнула она. — Воды принеси.
— Ка... — верёвки соскользнули с запястий, словно были намазаны маслом.

    Эльф неуклюже сполз с ложа и размял спину.

— Э... Э?.. Что это всё значит?
— Значит, что я узнала всё, что хотела, — дознавательница подняла изумрудный взор. — Ты всё ещё здесь?

    Он ничего не ответил, только развернулся и пошёл к скинутой лестнице. Когда эльф вернулся в подвал, от миазмов не осталось и следа. Элиан лежала в спальном мешке и беспокойно вздрагивала. Дознавательница чертила на каббалистической доске причудливую вязь символов, срывающихся со свинца призрачными двойниками и зависающие в воздухе.

— Принёс?

    Оннулаилай кивнул и едва не охнул, когда графин вырвался из его рук и полетел к выставленной ладони магессы.

— Спасибо, — эльфийка перевела на него взгляд и жестом окинула подвал. — У меня осталось три вопроса: что именно произошло между тобой и Алтан, зачем вам обоим пыточная комната и когда твоя подруга — или правильней сказать, спутница жизни? — обрела проклятье истощения духа?
— Сперва ответь на мой вопрос., — эльф дёрнул кадыком, стараясь, чтобы его голос не дрожал так сильно. — Кто ТЫ такая?

    Эльфийка усмехнулась. Хохотнула. Стёрла с губ любой намёк на улыбку.

— Героиня. Магесса... — она выждала небольшую паузу и добавила: — Ильэльная.

    Небрежный пасс — и табурет подхватил пошатнувшегося собрата. Эльфийка вернулась к выстраиванию шестидесятилучевой звезды. Вскоре рядом с табуретом приземлился графин с водой. Через несколько минут со стороны входа послышались звуки жадного бульканья.

— Что в имени моём? — нараспев спросила героиня.
— Одна из... Сама!..
— А чего ж дух в пятки ушёл?
— Да... Да нас!.. Любой!... Без вопросов!.. — эльф вновь припал к графину и, чуть успокоившись, стал потихоньку говорить: — Мы из Истароста... Истощение Духа в семье Элиан — наследственное проклятье. Я думал, что смогу найти лекарство... Но единственная наука, изучающая духи — это некромантия. А дальше... Стало только хуже. Единственное, что помогало Элиан — артефакты: кудово кольцо, печатка праха... И прочие. Я... Тратил всё заработанное на них. Искал книги, секреты, собирал слухи... Мы это делали вместе. В Пёстрой Корове нашлась книга по творению химер. Там приводился ритуал по "сшиванию" духов... Продолжать? — Оннулаилай поставил графин не землю и с горечью взглянул в сторону подруги. — Оказалось, этот ритуал мог нам помочь. Дух ведь питает магия? Я стал первым, кто отдал её частицу своей магии. И это помогло! Если б только я знал... Мой Дух повредился. Теперь я никудышный маг. Меня даже орочий шаман сумеет обойти в колдовстве! Ха-ха-ха... Духи растений оказались слишком слабыми, животных — грубыми, сливаться со стихийными бестиями значило сойти с ума... Нет, нет, мы не проверяли! Так написано... И тогда Элиан решила создать существо, которое могло бы удерживать в себе магию. Больше! Удерживать и сливать воедино в пригодную для дальнейшего "сшивания" форме! Примерно в то время я вышел на Алтан... Я по ремеслу ювелир. Мы тогда жили в Лорадо. И Алтан пригласила меня в Лотир-Нериэн. Она как-то узнала, чем я занимаюсь на самом деле... И согласилась помочь. Элиан сотворила химеру и отпустила за город. Я её вывел через тайный лаз и стал ждать, когда оно вернётся. Оно вернулось... Я забрал накопленную ею чистую магию и поспешил к Элиан: она была совсем плоха. А потом Алтан меня взяла в оборот. Мне едва удалось её убедить, что надо немного обождать, прежде чем существо наберётся опыта. И когда я в очередной раз забирал накопленную жизненную энергию... Я забыл приказать химере меня ждать в установленном за стеной месте, — эльф уткнулся лицом в ладони.
— И оно отправилось искать очередную жертву. Внутри городских стен, — Ильэльная ткнула в центр звезды свинцовой палочкой. Рисунок вытянулся, задрожал и вдруг превратился в струну, указывая на потолок. — Оно здесь.

    Треск деревянной рамы сопроводился стеклянной капелью, и внутрь дома раздались грузные шаги. Эльф с испугом воззрился на потолок и перебрался поближе к жаровне. Шаги мерно прозвучали над головой всех собравшихся в подвале и остановились перед проёмом вниз. Массивное тело, в котором уже не угадывалось существо, взятое за основу, рухнуло в подвал и встало на карачки, поводя чрезмерно разбухшей головой, которую пересекала неровная продольная черта. Оно зажимало широкой лапой рану в животе, волоча за собой древовидные отростки, покрытые пожухлой листвой. Химера глухо заворчала, однако не сдвинулась с места, услышав окрик эльфа: "Замри!"

— Ге-ни-аль-но, — Ильэльная коснулась пальцами краешка жаровни. — Считай, вы сумели меня впечатлить своим безрассудством и везением... Слить воедино плоть с растением — это достойно. Но дитя, тебе никто не говорил, что игры со смертью кончаются одинаково?
— Что... ты имеешь в виду?

    Героиня улыбнулась краешками губ:

— Невозможно вечно бегать от предначертанного. Благодаря же сотворённой химере вы оба бежите к неизбежному, и чем дальше, тем скорее. Как думаешь, насколько хватит твоего Духа перекачивать жизненную силу из химеры в Элиан? Сколько тебе лет?
— Шестьдесят...
— Твой Дух сравним с Духом трёхсотлетнего. Да, я не знаю, сколько своих лет ты отдал Элиан до того, как твой сосуд жизненной энергии треснул, однако недалёк день, когда пламя твоей магии погаснет. Ты ведь даже не ощутил моего астрального взора... От которого твоя избранница потеряла сознание.

    В подвале стало совсем тихо. На эльфа было страшно взглянуть.

— Ты решил идти до конца?

    Он едва заметно кивнул.

— Не сегодня-завтра Алтан найдёт ваше убежище, и я представляю, что она с вами сотворит. Орки — великие мастера пыток... Не буду давать ложной надежды: многие хотели бы увидеть вас на плахе. Однако если вы оба уничтожите химеру и покинете Лотир-Нериэн, то в Ринд-Куиле вас будет ждать обоз до Моргора. Только на забудь показать этот значок караван-баши сегодня на рассвете и упомяни моё имя. Тогда у вас появится шанс.

    Оннулаилай поймал золотистую шестерёнку с проходящей по центру серебристой молнией. В его растерянных глазах промелькнул немой вопрос.

— У нас, у героев, немного другие представления о справедливости, — пожала эльфийка плечами и только собралась вскочить по лестнице, как вдруг вспомнила одну вещь: — Так всё-таки, зачем вам пыточная?

    Нет, ну просто песня! Вот и не верь после этого в Вейталу...