Эльфы не едят мяса.
Это всем известно.
У кого хочешь спроси — у человека, у гнома, да хоть у кикиморы, любой скажет, что не едят эльфы мяса, вот и все. Убеждения у них, дескать. А может организма у них неподходящая, и каждый кусок мяса эльфу застревает комом в горло и падает камнем в желудок. Эльфы ж утонченные, они не могут сказать «тошнит», они говорят «противно нашей природе». Вот и убеждения образовались. Созданы они такими. Не едят мяса и не любят животных.
Ведь эльфы не любят животных.
Это тоже всем известно.
Конечно, это можно оспорить. Конечно, далеко не все эльфы любят животных, кто-то любит деревья или там травку, а животные им вид портят. Натюрморт или пейзаж, как там его. На месте не стоят, носятся, шумят и самым отвратнейшим образом гадят — нет, многие эльфы предпочитают цветочки, грибочки — что поспокойнее. Почище.
Однако есть среди эльфов и отчаянные любители. Особенно мелкие эльфята страдают: подай им щенка, кошечку или хотя бы соколенка. Нет, такое с любой мелочью случается, но у эльфят принимает катастрофические масштабы.
А если родители не соглашаются к одному бегающему и шумному существу завести второе помельче, то, бывает, и сами заводят. Дети, одним словом.
Случилось так, что на базар в Велистан, город, который славится своими эльфами и базаром — торговый центр, как никак, какой-то проходимец, чтоб ему в гробу икалось, притащил не корзиночку, не корзинку, а целый короб почти что новорожденных щенков вилаха. Не перелинявших даже.
Щенки и щенки. Серенькие такие. Умильно скулят и слюну пускают.
Эльфы городские — они не лесные, они, можно сказать, корни предков подзабыли чутка. Ну и не почуяли сначала беды, разобрали щенков как пирожки. Не только эльфы, все брали. Проходимец деньги пересчитал и испарился.
Как обычно, в общем.
Прошла пара месяцев — перелиняли щенки. Зубки заострились, в шерсти стала зеленца проявляться…
Какой-то мимохожий герой проснулся спозаранку да с похмелья, вышел с трактира на улицу, да недолго думая прирезал щеночка дочки трактирщика. Кроваво и неэстетично получилось, трактирщик обиделся было, но герой ему объяснил. Так и так. Вилах, короче. Шлепошарые чудаки.
Объяснялись они во дворе, а к дочке трактирщика подружка пришла — со своим щеночком.
Герой непедагогично выругался, конечно. От удивления. Что, говорит, он еще и не один?
Трактирщик только плечами пожал. Щенков-то много было, целый короб…
Я чего талдычу — эльфы, эльфы… потому что потом щенков, конечно, убили всех. Нечего нечисть в городах плодить. У эльфов с вилахами какая-то история связана, они настояли на том, что ручных вилахов быть не может.
Всех да не всех. Одна маленькая эльфийка на зиму уезжала к бабушке. Болела она часто, требовался сухой климат, вот и уезжала. В Оркостан. С щеночком.
Ну, пока то да се, пока письмо отправили, пока оно дошло, пока его сперли, пока его вернули, еще три месяца пролетело и девчонка к собачонке привязалась пуще жизни. Еще и бабка, дура, дала вечер на прощание.
Сбежали. Много ли мозгов у сорокалетней эльфийки? Для долгоживущих, считай, так, птенец неоперившийся, подросток. А тут… с отчимом девчонка характерами не сошлась, мать где-то там работала, вечно занятая, обычное дело, весь мир против и только собака за. Единственного союзника, родное почти существо — и убить хотят!
Вилахи — красивые твари, надо сказать. И кошечка и собачка в одном флаконе… да кто их не видел! Хоть бы и на картинках, их часто рисуют. Главное, не залюбоваться на живого, потому что дикий вилах без колебания вцепится в горло… еще со спины часто нападают, челюсти на позвонках сожмут — и только хруст… Во-о-от такенная пасть. Но это у взрослых.
А тот был еще мелковат, поэтому стражник отделался прокушенным плечом. Пытался задержать девочку с собачкой — вот и покусали.
Так девочка в лес и утекла. Родители искали, но кроме нее в семье было четверо детей, из которых троим ее отчим был родным отцом. Так что искали недолго.
Может, не зря убежала. Может, собачка была последней каплей. А может нет.
Прошло время. Много времени. Духи знают, где она пропадала — но пошли слухи, что встречают герои на дорогах Фронтира молодую эльфийку с вилахом. Невидаль — невинная дева в паре с нечистью…
И некоторых героев вилах того… немного сожрал.
Ну понятно, эльфийка-то красивая. А герои — они разные бывают. Вилах защищает, эльфийка под шумок тикает, если повезет, возвращается и обшаривает труп — в паре работают, сталбыть.
Эльфийка красивая, образ роматичный, возвышенный, понятно, нашелся идиот, который захотел с эльфийкой поговорить и узнать ее грустную и печальную историю. Подставить плечо под хрустальные слезки, кхм… щеки под алые губки… ну и так далее.
Хотя парень был юн и полон энтузиазма, может и правда ограничился бы слезками и историями — чего напраслину-то зря на хорошего человека возводить, кто знает. Взял в руки свой верный меч и пошел бродить по дорогам Фронтира. Бродил-бродил, бродил-бродил… Года два этот дварф бродил – упрямые они. А может то был не дварф, я даже не уверен, что это был герой… ну да для истории не суть важно.
Так вот, уже и старые слухи перестали ползать, поползли новые, мол, давно никто эльфийку не видел, убили, а этот дурак все равно бродил. Сказал — найду, хоть бы и кости, уперся рогом… никто ему не указ.
Суть в том, что он таки добродился лет через пять. Нашел. Встретил деву. Смотрит — личико бледное, глазки заплаканные, простоволосая, платье кровью заляпано. И вилах рядом.
Парень, мол, семь лет и семь дней искал, не откажите, дайте адресочек. А я всех ваших обидчиков порублю — кто вас обидел?
А она смотрит. Молчит.
И вилах напрягся. Мышцы под шкурой так и ходят.
Парень ей про то что не обидит, в любви клянется… она молчит.
Смотрит. Руку на загривок зверя опустила -— будто удерживает.
В общем, выслушала все, что парень говорил. А тот за семь лет передумал-то немало, и говорил, говорил, говорил — слова нескончаемым потоком. Бывает.
Выслушала. Сама себе будто бы кивнула. Спиной повернулась, рукой поманила.
В лес повела.
Парень – будь что будет, поверил. За ней пошел.
Вилах вроде смирно идет. На парня вроде даже внимания не обращает. Выскользнул из под руки и не бежит, летит, перетекает от дерева к дереву, от тени к тени – красивый.
Останавливается дева на полянке. Осень, лето засушливое было, полянка желтовата, и вилах на фоне мертвой травы выделяется этаким изумрудным прямо пятном. Подходит к кочке какой-то, лапами рыть начинает.
И тут дева впервые парня окликнула. Погляди, говорит, добрый молодец, на меня — хороша ли? И спиной поворачивается.
И волосы свои длинные золотые поднимает вверх, чтобы шею видно было…
А шеи-то и нет, почитай… Кровавое мессиво, выкусили шею…
Вилах на парня смотрит, зевает по-кошачьи, и пасть — во-о-от такенная! Будто смеется, гад. Парень со страху за меч.
Прыгнул вилах. Гибкая, изворотливая, грациознейшая тварь с отличной реакцией и чутьем…
Напоролся.
Чего на свете не бывает.
Потом парень похоронил, как положено, выкопанные вилахом хозяйские кости, чтобы не бродила больше дева неприкаянным призраком. И вилаха закопал рядом с хозяйкой. Тот ведь служил — и после смерти.
Зверь не виноват в том, что он зверь. Создан он был таким.
Он любил хозяйку. А эльфами питался.