Здоровья вам. Славлю Хранителя вашего.

Я парень простой, деревенский. Но не дурак, и вообще... Предков своих я до десятого колена помню. Это, сталбыть, раз. Два - статен. Шире в плечах, чем иной герой! А Мырька, дочь старостова, говорила, что глаза у меня, как у колдуна какого. Красивые и с тайною загадочной. Три, опять же - работящий я. Всё могу, и пахать, и подковы ковать, и избу срубить. За скотиной ухаживать умею. Кашу сварить тоже. Грамотный, опять же, энто четыре! Грамоте меня дед учил, он из городских был и в храмовую школу ходил. Я все его девять книг прочёл. И ещё две у старосты нашёл.

Оно понятно, всё энто героине вроде и без надобности. Но я к тому, что освою что нужно. Кольчугу залатать, меч наточить. Раны врачевать наловчусь. Вы мне госпожа токма шанс дайте...

Вам, не иначей, знать любопытно, чего я хочу от вас, и что происходит вообще? Так я сообщу, как на духу. Я не в ученики набиваюсь. Тут иное совсем... Я вас того энтого...

Люблю! Всем своим сердцем! И я серьёзно. Никто так вас любить не будет. Я как токма вас в прошлом годе увидал, меня будто молнией поразило. Трах-бах! И не спать, не есть не могу.

Или ни спать, ни есть?..

С тех пор каждый раз жду, когда вы сызнова чрез нашу деревню пройдёте. Стихи даже сочинять стал. Но оказалось, не умею. Оченно уж худые выходили. Бросил. Пытался дважды с вами поговорить, но где уж. Что б такая, как вы внимание обратили? Птицей дивною улетели в даль, не взглянув даже! Измучили меня сверх всякой меры.

Но не важно. Главней вот что. Жизни мне без вас нет никакой, одно страданье. Берите меня в спутники, и вся недолга. Хоть слугой, хоть оруженосцем. Мне всё едино. Лишь бы с вами рядом. Мужем назвать не требую, но о том мечтаю.

Ну а что? А почему б нет? Не герой я? Пусть. С героем вам так и так не быть. Все вы по дорогам в разных направлениях странствуете, и пару средь равных найти не суждено. А я верный буду. Коли изменю, иль даже в сторону другой женчины гляну, так вы меня хоть зарубите тут же на месте. Мне, как вы уже знаете, жизни без вас отныне нет. А вам, героине, героинюшке, за то ничего не будет. Никто за меня, деревенщину, ссоры с вами не устроит.

А что умереть за вас хоть сейчас готов, докажу следующим.

Итак. Коль вы сие письмо читаете, значит уже воскресились и из волчьей ямы вылезли... Да! Я энту яму и заготовил. А иначе внимание ваше мне было никак не привлечь. Так вот от того места, где письмо вас ждало, оборотитесь к востоку и шагов тридцать пройдите, до ручья. Там сижу и жду я

навеки ваш
горячо любящий
полезный в приключениях
и знающий толк в ловушках

Прядко сын Микары Охотника

Ведь не обязательно к своему герою, да?))))

Творчество моей подруги)

Поставив заказ на стол, я хотела уйти, но один из постелей схватил меня за руку и притянул к себе. "Милейшая, не услужите ли ветерану войны?" Многозначно посмотрев на меня, он довольный растянулся в пьяной улыбке. "Я не предоставляю никаких услуг!" - чуть ли не на крик перешла я, безуспешно пытаясь освободить свою руку. "Ну что ты, милая, думаю мы сможем договориться за пару серебряных". Не успела я ответить что-либо, как на стол обрушился тяжелый топор. Когда гость замешкался, я быстро освободилась и отпрянула на безопасное расстояние. "Невиданная наглость!" - ветеран пытался подняться, но сильная рука орка усадила его на место. Это был Он. Я не могла отвести от него свой взор, сердце учащенно билось. Я ликовала. "Уважай чужой труд!" прорычал он и вырубил гостя, а затем бесцеремонно взял кружку со стола и выпил до дна. Казалось, никто в таверне ничего не заметил или все делали вид, что ничего не произошло. Меня переполняла радость и слезы предательски потекли по щекам. "Вот" - он протянул мне лоскуток ткани и улыбнулся. Потом я заметила, что он оторвал его от своей одежды. Было ли дело орку до меня? Или мне просто хотелось так думать? Я наскоро нацарапала приглашение на клочке бумажки и незаметно вручила ему.
Я отпросилась у хозяина на перерыв и, выкрав ключи от верхних комнат, поднялась в комнату. Шли самые мучительные минуты ожидания. В голову пришла нелепая мысль - вдруг он не умеет читать! Я обомлела и уже собралась бежать вниз, но в дверь учтиво постучали. Моя окрыленность тут же улетучилась. Я, собрав последние силы, отворила дверь и впустила его внутрь.
- "Я здесь" - он улыбнулся... или нет. Я уже не была так уверена. К горлу поступал страх.
- "Знаете, Морт, я ..." - тут я запнулась и отвела взгляд. - "Я хотела, чтобы вы знали, что породили во мне пламя. Всепоглощающее и обжигающее чувство". Мой голос дрожал и чуть ли не переходил в шепот, меня всю трясло, слезы выступили на глазах. - "Мне страшно... Я словно мотылек, сгорающий в этом пламени. Я люблю вас и давно." После эти слов я уткнулась лицом в грудь орка и заплакала. О чём сейчас он думает? Оттолкнет ли меня? Несмотря на переживания, мне было легко...

Доброго вам здоровьичка и пути лёгкого!

Пишет вам простая человеческая девушка Милена (зачёркнуто) Ефсения из села, что под Тадмором. Но как село зовётся не пишу, да и имя это я нарочно пишу другое, потому что если вы это письмо читаете, то знайте, что выдали меня замуж за кузнеца Ипатия, а может и не за него, а за Фрола Кривого. Тот хоть и Кривой на правый глаз с рождения, но мужик работящий и хозяйство держит крепкое. А батюшка мой в любовь не верит -- а говорит, что главное, чтоб к ночи брюхо с голоду не урчало.

А мне всё равно, что Фрол, что Ипатий, что Пантелей Рыжий, сынок кума Всемилова, что из самого Тадмора -- не люб ни один. Только судьбинушка надо мною посмеялася, что влюбилася я в героя, да только любовь такая для простых девушек запретная. Да разве ж сердцу-то прикажешь? Оно ж само так и ёкнуло, когда вы дрыном Сень-Куу поперёк спины-то и жахнули. Да только так Сень-Кее тому и надо -- охальник он, и зубы гнилые. За каждой юбкой волочится, и без разницы, что за человеческой, что за гоблинской. Даже к орчихе Брауше, что на ярмарке сёдлами торговала приставать настроился, да только та его кулачищем промеж глаз так приложила, что нос-то набок и смяла. А тому что -- повыл, отлежался, и опять за своё, кобелиное...

И мне-то проходу не давал, да только как вы его тогда дрыном-то отходили, так и отстал разом. Может забоялся, а может зауважал -- и то сказать, не за каждую девку сам-герой вступится! Только нет добра без лиха. С того разу-то и батюшка мой словно прозрел, и замуж меня отдать заторопился. Как же -- всё село судачило,все девки завидовали. Сваты набежали: едва за одними дверь закроется, а уж другие на пороге.

Только мне это всё как во сне, у меня ж перед глазами одно видится -- как кобеняк геройский развевается, воротник пламенный, меч на поясе, глаза горящие и дрын, на Сень-Киину спину опускающийся. Полюбила я с того раза вас без памяти, да только что герою негеройская-то девушка, да ещё и селянка? Вы ж меня толком-то и не заметили -- подвиг свой мимоходом совершили, и дальше заторопились. А сердце моё, с того разу так разбитое и осталось (писано криво, местами размывы в виде пятен. Слёзы, видать...)

Вот пишу, и сама же и плачу. Заранее себя оплакиваю, себя и замужество своё постылое, по батюшкиным словам наспех состряпанное. Одна мысль душу греет: а ну как с тоски зачахну до времени, а как помру -- геройкой встану? Пойду по дорогам бродить, да и героя своего ненаглядного встречу. Да и скажу тогда -- ну, скажу, как я теперь? Люба? То-то ж, скажу! Ну, скажу, бывай. Можа свидемся, мол, ещё... Развернусь, кобеняк свой геройский за плечо закину, меч на бедре поправлю, и уйду такая, гордая вся, на подвиги...

А пока остаюсь неизвестной не то Миленой, не то Ефсенией, мимоходом встреченной, мимоходом и позабытой.

Приветствую Тебя герой, когда я первый раз тебя увидела мне было шестнадцать, тогда ты убивал чудовище возле нашего славного города Картахена. Увидев, как ловко ты тащил отрубленную голову монстра, я поняла, что больше не буду смотреть ни на одного мужчину на свете. Где-то в 36 и я поняла, что мы никогда не будем вместе т.к. ты бессмертен, а я лет через 30-40 покину этот мир навсегда. Но ты должен знать, что моя любовь на сколько сильна что сможет согреть тебя в холодном лесу на охоте, защитить от вора, который попробует украсть письмо или укроет от глаз шпиона. Ведь мы живём в волшебном мире, а любовь великая сила. Будь счастлив.

«О, моя ненаглядная Брюнгильда, о, несравненный цветок на горном склоне!
Твоя борода длинна и шелковиста, как легчайшие ткани южных красавиц!
Боевой яростью своей, ты превосходишь стадо необузданных диких ледяных туров!
Ноги твои мощны и выносливы, как сами корни старейших гор!
О, прекраснейшая из всех Пандорских женщин, о, лучезарная звезда, освещающая мой путь!
Твои глаза бездонны, как глубочайшие дварфийские шахты!
Твой аппетит неуёмен, как стая оголодавших волков!
Голос твой громок и зычен, что заставляет содрогаться орды недругов твоих!
О, моя ненаглядная Брюнгильда, о, несравненный цветок на горном склоне!
Надеюсь, однажды ты обратишь на меня свой взор и осчастливишь до конца дней моих!»

…по коробу поскребла, по сусеку помела, и набралось…

● ● ●

    Любимый!
    Моя мать со мной больше не разговаривает. А мне это безразлично, мысли мои только о Вас, мой Герой! Отец запер меня в комнате, а окна заколотил досками. Но, даже если меня закуют в железо — я не престану Вас любить. У меня отобрали перо и бумагу и, поэтому, я пишу к Вам печной сажей на платке. Это весьма нелепо, но писать кровью было бы совсем смешно. Меня извиняет то, что я слишком люблю Вас, мой милый, чтобы не ухватиться за любой, даже самый жалкий, способ сказать Вам об этом.
    Я даже не представляю, кто нас выдал. Может быть, кто-то из батраков или священник, а может быть, кухарка. Отец обыскал всю мою комнату, нашел Ваши письма ко мне, так все и открылось. Он забрал их, но это совсем и не важно, я помню каждое Ваше слово, и повторяю себе, все то, что Вы, любовь моя, мне писали.
    Меня хотят куда-то увезти и выдать замуж, будто это способно что-то изменить. Какие глупости. Я буду принадлежать только Вам, мой милый, я буду любить и ждать Вас вечно.
    Любовь моя, эти корявые буквы, может быть, сотрутся, но чувства, запечатленные в моем сердце — никогда.

● ● ●

    Я бы мог пойти за тобой, по дорогам, пескам, чащобам, по горам, по болотам, куда угодно, поведи ты только бровью. Все бросить и побежать. Но ты смотришь сквозь меня. Ты — красавица, а я всего лишь маленький, хилый гоблин.
    Я привык тебя ждать, всегда, долго и как собака — верно. Могу ждать и ночами не спать — день, год, всю жизнь. Я привык стоять у ворот и ждать, когда ты снова пройдешь через наш поселок, что бы еще раз тебя увидеть. А для тебя — меня нет.
    Я расспрашиваю о тебе всех путников, что бы хоть что-то, узнать о тебе, твоих подвигах и записать в свою тетрадку. Что еще может маленький хилый гоблин?
    Я готов тебя отдать все, что у меня есть и все что будет, я готов принять за тебя боль всех несчастий. Мне без тебя каждый день — как год, каждый год — как век. Даже небесный свод, без тебя мне, как склеп. Даже у маленького, хилого гоблина могут быть чувства.
    Я услышал твои шаги еще за сто верст. Не услышал, просто знал, что ты идешь. И я собрал всю мою храбрость и всю мою волю. Мне нужна ты, и не нужна жизнь без тебя. Вот такой я глупец, маленький, хилый гоблин.

    Я остановил ее прямо посреди дороги, признался в любви, поднялся на цыпочки и поцеловал.
    И это было самое лучшее в моей маленькой жизни — в скучной жизни маленького, хилого гоблина.
    А сломанные ребра скоро срастутся.

● ● ●

    Люблю тебя.
    Люблю, твой хладный гнев, когда ты на коне, когда в азарте боя.
    Люблю тебя.
    Люблю, твой громкий смех, когда ты за столом, когда с друзьями щедр.
    Люблю тебя.
    Люблю, когда ты мудр, когда на площади толпа тебе внимает.
    Люблю тебя любым, во всех делах, всегда.
    Но лучший ты, когда ты мой.

● ● ●

    Герою не надо жениться на смертной. Особенно, по любви. Не надо, и все тут.
    Я убил тысячи монстров, людей, зверей, чудовищ. Спас тысячи чужих жизней. И я не защитил свою собственную жену. Меня просто не было в деревне. Я, как обычно, защищал совершенно чужие мне жизни. А она погибла. Вышла за околицу, нарвалась на гремучку, все. Ее тело, на обычной подводе, привезли два молоденьких и совершенно незнакомых мне стражника. Они долго мялись, не зная, что сказать, куда девать свои глаза и руки. Потом, один из них, краснея, рассказал, что это он нашел мою жену, что она была еще жива, что умерла у него на руках и ее последние слова были:
    — Я люблю тебя, Арес!
    Я поблагодарил стражников, дал им денег и выставил со двора.
    Похоронил жену.
    И теперь сижу и думаю: «Кто такой этот Арес?»

● ● ●

    он
    живет
    что бы убивать
    забыл что такое плохо
    не помнит что такое хорошо
    знал когда-то но
    кидает копье на сто шагов прямо в глаз
    его мать давно мертва
    отца никогда не было
    ему смешно что
    что нельзя забрать чужое
    и назвать чужое своим
    не помнит кто у него в роду
    гордится самим собой
    тем скольких убил
    и тем что нельзя рассказать
    десять сотен смертей
    самый лучший меч
    ничего не может спеть
    всегда пахнет конем
    не знает добрых слов
    чувствует
    не чувствует
    не мог сказать
    не мог объяснить
    священники лгут знал
     что есть правда не знал
    ломает кирпич рукой
    не знает стихов
    вообще
    слово люблю никогда
    горячие руки
    колючие поцелуи
    помнит все города
    дороги
    деньги
    враги
    дороги
    деньги
    смерть
    деньги
    дороги
    я
    жду
    потому что
    люблю

● ● ●

    Я стоял у плетня.
    Ты гарцевала на белом коне. Волосы вились. Кровь губ, зелень глаза, разлет бровей. Алый плащ играл на ветру. Блестела кираса и золото шпор. Левой руке ты держала перевернутый шлем, полный спелых вишен. Ты улыбалась, ела вишни и выплевывала косточки в пыль.
    Ты взглянула на меня, рассмеялась и бросила мне вишню…
    Я пас гусей, ходил за козами, пахал, сеял, женился, валил лес, сбежал с каторги, мыл золото в горах, овдовел, собирал чай, менял имена, дрался за Юг против Севера, дрался за Север против Юга, бежал из плена, торговал колбасами, женился, развелся, водил караваны, потерял левый глаз, держал бордель, варил халву, строил город, рыбачил, женился, разводил скот, возил дурь, купил имя, построил дом, посадил сад…
    Меня замучил ревматизм, подати и визгливые внуки…
    Я все еще помню вкус той вишни.

Что может быть прекраснее любви в нашем практичном мире? Во все века о ней слагают стихи, пишут книги, картины, посвящают музыку, песни, к ее ногам бросают жизни. Не найдется иное более ценное, но и опасное дарование человеческой природы. Любовь и свята, и распутна, она муза для подвигов и причина для безрассудства, повод для войны и для мира. Невозможно перечислить сферы, где бы любовь не правила балом, скорее всего, таких сфер даже не существует. Стоит только убрать ее с авансцены, и сложно представить, что ценного останется ?Девушка смеялась ,слушая монолог хранитель.
-Ты опять упился водки….Хранитель грустно посмотрел на сердце льдинку
Сегодня именно этот день, день, когда ей дозволено вспомнить своё прошлое, прожить заново минуты счастья и горя, и снова всё забыть с первыми лучами восходящего солнца.Сегодня она может вспомнить его… из-за которого стала «игрушки хранителей», из-за которого она бессмертна…а она так хотела прожить человеческую жизнь, такую короткую, но такую интересную. Теперь она героиня…с сердцем внутри всего на один день, только она не чувствует боли - это привилегия героя. Нет ни боли, ни страха, ни любви, нет чувств вообще. И только один раз в год героям дозволено быть людьми. 
Когда же это было? Когда она любила Его? На небе нет времени, нет дней, недель и годов. Там всё по-другому. Там так светло, только лиц там нет. А иногда идёшь, а мимо тебя проходит такой же герой и тебе кажется, что ты его знаешь… но узнать этого не дано. У героев нет настоящих лиц. 
Она стала героем. Посещала людей в моменты грусти, печали и скорби. Помогала пережить их боль, забирала её себе, только ей не больно было, она ведь герой….

С утра падал снег.Девушка сидела на опушке деревни на пеньке, задрав голову, и считала упавшие на нос снежинки. Снежинки падали сладкие, пушистые и прежде, чем опуститься совсем, привставали на цыпочки.
Ах, как это весело!
Селяне посматривали на девушки с избушек поговаривая еще одна «игрушка хранителей».Парень спросил «игрушки хранителей»?ДА да заворчал дед сидя на табуретке.
-Проклятые существа незнающие покоя,которых возвращают даже после смерти делать дела, ,незнающие покоя ни смерти…..Мой тебе совет держись от них подальше парень……
"Седьмая",- прошептала девушка ловя снежинку ртом. Но снежинки были заколдованные: они не таяли и продолжали оставаться такими же пушистыми у девушки в животе.
"Ах, здравствуйте, голубушка! - сказали шесть снежинок своей подруге, когда она очутилась рядом с ними.- В лесу так же безветренно? Девушка по-прежнему сидит на пеньке? Ах, какая смешная Девушка!" Девушка слышал, что кто-то в животе разговаривает, но не обращал внимания. А снег все падал и падал. Снежинки все чаще опускались девушке на нос, приседали и, улыбаясь, говорили: "Здравствуй, девушка!"
"Очень приятно,- говорила девушка.- Вы - шестьдесят восьмая"
Словлю 364 придет весна.
К вечеру она съела триста снежинок, и ей стало так холодно, что она едва могла сдвинутся с места….А может уже и не могла? И ей приснилось, что она - пушистая, мягкая снежинка... И что она опустился на нос какой то девушке и сказал: "Здравствуй?" - а в ответ услышал: "Очень приятно, вы - 365..." 
"Лам-па-ра-пам?" - заиграла музыка. И девушка закружился в сладком, волшебном танце, и триста снежинок закружились вместе с ними. Они мелькали впереди, сзади, сбоку и, когда она уставала, подхватывали ее, и они кружились, кружились, кружились…
А в животе плясали снежинки...Но почему то ей не казалось что она льдинка...
По всему лесу зазвенела капель и прилетели птицы,она открыла глаза и увидела на табуретке парня. Парень улыбался... Я люблю тебя,Любима наш день опять настал..

        Казалось бы, к чему только не приведут магомеханические эксперименты... Новое изобретение побило, пожалуй, очередные рамки логических цепочек и вышло за грани понимания. Маленькие и ловкие големы-лучники с кошачьими мордочками, украшенные занятными узорами, сливающимися в привычные всем сердечки, в канун праздника всех влюбленных начали разносить всяческие открытки и скромные подарки по всей Пандоре. Вот только гоблины не были бы гоблинами, если бы даже такое благое дело не имело под собой дополнительных, потаенных от прочих целей. В частности – неофициальная перепись населения, сбор данных о предпочтениях разных слоев общества, а также – подборка материала для нового выпуска ежегодного альманаха «Самые забавные и смешные моменты из жизни эльфов, гномов и прочих низших существ Пандоры», издаваемого крайне ограниченным тиражом и распространяемого исключительно между членами великой расы гоблинов. В этом году редакторы столь высокочтимого издания в числе лучшего решили выложить на суд уважаемой публики некоторые признания в любви, в том числе – обращение к девице эльфийской наружности от неизвестного досель деревенского парня, решившего воспользоваться услугами големов-курьеров...

    «Доброго времени суток, прекрасная... сиятельная... миледи. Ведаете ли, о чем молвит пшеница в полночь накануне перед покосом?.. Хотя, конечно, дурень я, как не ведать... Вы, эльфы, завсегда на короткой ноге с матушкой-природой были. Но... Не хочу и не могу молчать о том, что мне нашептали... Миледи, знаете, остья ячменя – те еще сплетницы. Они мне дивные байки рассказывали... О Вас, Ваших умелых руках и восхитительных очах, певучей речи и чутком сердце, тонком стане и широкой душе... И... Эх, была не была... Влюбился я по самые... По... Дальше некуда, в общем. Толи по глупости, толи от большого ума... И не жалею о том ибо всё, что не делается – всё к лучшему...

    Знаете, миледи, порой мне чудится, что достаточно было бы попросить Демиургов – и довелось бы познать другую судьбу: стал бы эльфом, героем, конечно, метко стрелял бы из лука или бил бы вражину острым клинком, а может и вовсе великим магом стал бы... Но они где-то там, далеко, а потому, видать, не слышат мои мольбы али попросту не верят им. А посему, покуда жизнь не изменится моя, знаю, что не место мне, деревенщине, подле умелой воительницы. Просто... Просто верьте, слышите, верьте, прекрасная дева, что где-то в Пандоре есть молодец, для которого Вы являетесь всем... И, возможно, судьба-злодейка окажется милостива – и мы когда-нибудь познакомимся воочию, будучи уже равными.

    Засим благодарствую, миледи, что дочитали до конца терзания мои тягостные, думы горькие. Думал письмецо это переписать да неискренне было бы, словно не сердцем, а разумом писалось, нечестно оно...

                                                                                                                                        Ваш и только Ваш ...»

    Сударыня!

    Прежде, чем задаться вопросом, кто же Вам пишет, позвольте развеять любые сомнения: я тот самый гоблин, который подносил Вам воду и рассказывал потешные истории с вечера до глубокой ночи, когда вы остановились в нашей деревне и изволили отдохнуть в канрине у горячих источников. Хозяйка Юн-Суфь выдала вам ключи от самого лучшего бассейна с целебными грязями, а меня Вам в услужение.

    Если вы до сих пор читаете моё письмо, значит Вы действительно припомнили свой визит и, может быть, смею надеяться, если не лицо, то хотя бы сам канрин. До сих пор не забуду, как вы его назвали: «Два курятника и посреди сарай». А ведь теперь я с Вами полностью согласен, когда увидел, какие в курортах постоялые дворы. Тогда и Ваше веселье становится понятно и Ваша снисходительность ко мне, простому деревенскому парню, так много о себе мнящему. Но Вы слушали мои байки, словно и не было всей той разницы между нами.

    Волею Дабнглана Ваши слова заставили меня встряхнуться и посмотреть на себя с другой стороны. Чего я хочу в жизни? Неужели подручный у хозяйки Юн-Суфь, а потом, может быть, хозяин канрина — моя настоящая мечта? И когда я понял это, я стал откладывать монеты для того, чтобы пойти учиться. Но много ли может сделать простой гоблин из деревни?

    Может быть, мне помог Хранитель. Я выучился грамоте, счёту, ведению торгового дела, будучи на подхвате у купца, который в свою очередь состоял в торговом доме одного из Мастеров. Я открыл свою лавку, хотя на это потребовалось много времени, денег и сил. И я почти забыл, как Вас зовут, но Ваше лицо и то, как Вы трепали меня по макушке, совсем ещё юного паренька, хранил в памяти, как имена должников или заимодателей.

    Я Вас искал. Один и с помощью друзей. Спрашивал знакомых ходоков и показывал Ваш портрет (взгляните на него! Он на листке бумаги в подкладке письма). Зачем, спросите Вы? Разве может ли что-нибудь связывать простого торговца и Вас, бессмертную героиню?

    Дело в том, что у меня к Вам сугубо деловое предложение. Вы известны своей удачливостью. Всегда, после каждого похода, вы возвращаетесь с полным рюкзаком артефактов. У меня же есть связи с покупателями, которые готовы платить за них тройную, если не больше, цену. Итоговая схема выглядит так: Вы приносите артефакты и сопутствующую добычу, а после перепродажи получаете в два раза больше прибыли, нежели чем после посещения обычных скупщиков. Конечно, я понимаю, что Пандора велика, однако чем больше у нас будет доход, тем больше компаньонов я (и Вы!) сможем привлечь, а это значит, тем больше откроется лавок в самых разных городах Пандоры. Я предлагаю Вам стать моим компаньоном и партнёром по бизнесу, а впоследствии — и нового торгового дома!

    Или у меня будет совершенно другое предложение. Вы же помните ту самую деревню, о которой я писал в самом начале? Прошу, найдите время и посетите её вновь, зайдите в канрин и снова отдохните в целебном бассейне у горячего источника. Из всех ценностей, которые у меня остались, это самое сокровенное, которым я хочу одарить Вас от всего сердца. Как и то деловое предложение выше — они оба Знак моей любви, возникшей по воле Четырёх Великих Богов.

    Ведь в любви самое главное — долгосрочное и доверительное партнёрство. По странному совпадению, как и в торговле.

    Жду Вас, сударыня.
    Навеки Ваш, N...

Сообщение удалено автором