По тракту катила телега, запряжённая парой крепких лошадок. Рядом полязгивал ездовой варан. Люди, сидевшие на телеге – пожилой купец и его племянник лет десяти – разговаривали. Дварф на магомеханизме внимательно глядел по сторонам.

– Дядь Лех, а та гадалка на рынке правду сказала?

– Про Дни шута-то? Правду, наверное. Давно не было их. Скоро должны уж.

– И что будет? – от любопытства парень заёрзал на облучке.

– Ну сперва, – мужчина перехватил вожжи одной рукой, второй указал в небо, – вон там зажжётся звезда. Она раз в несколько лет появляется, горит несколько ночей, а потом опять пропадает. Ты молодой, потому и не помнишь. В аккурат перед прошлыми Днями шута родился. Звезда эта, Шутом именуемая, зелёного цвета…

– Бледно-зелёная она, – вставил дварф.

– Точно господин Хальс говорит. Бледная. Зелень разглядеть чтоб, приглядеться нужно. Ну вот, стало быть, появится звезда. Тут и праздники начинаются. Пришло, значит, время пить, дурачиться и веселиться всеми доступными способами. И так до тех пор, пока Шут не погаснет. Сохранять серьёзность в эти дни, хмуриться, грустить или ссориться – считается плохой приметой и даже опасным поведением. Хранители и Боги могут наказать за уныние. Даже похоронные обряды быстрее проводят, в трауре на улицу без надобности не ходят. Пандорец должен радоваться жизни, подшучивать над близкими и незнакомцами.

– И ты будешь, дядь Лех?

– Конечно, Деян. Иначе нельзя.

– Я боюсь немного, – тихо сказал паренёк, – вдруг кто-то надо мной зло шутить будет?

Дварф бросил на людей косой взгляд и хмыкнул, а купец приобнял племянника за плечи, сказал:

– Не бойся. Твоя правда, коль уж в мире много не очень добрых пандорцев, и даже весьма злых, то и шутки порой бывают странными, и вовсе не смешными в глазах того, на кого они направлены. Но у тебя-то врагов нет, а? Родня кругом, да друзья. Так что, думаю, нечего тебе опасаться.

– Дядь Лех, а откуда праздники эти взялись? Дни шута эти?

– Никто точно не знает. – ответил Лех, – Разное говорят… У отца своего спроси потом.

Деян задумался. Помолчали. Вдруг, заговорил герой, которому, видимо, стало скучно:

– Давным-давно жил в замке у одного богатого лорда шут, и была у лорда деревня. Однажды в тех краях случилась эпидемия страшной болезни. Обитатели замка и деревни стали в считанные дни умирать. Кое-то из заболевших принялся проклинать Богов и Хранителей за незаслуженные муки, значит. А шут твердил, что это зря, что чем бы, мол, ни кончалась жизнь, как бы она ни прошла, нужно быть за неё благодарным. Нужно уметь радоваться, что бы ни происходило. «Чему ж радоваться-то, идиот?» – спросили деревенские, а кашляющий кровью лорд от себя ещё и пинка шуту добавил.

Племянник купца слушал с огромным интересом, развернувшись к дварфу. Да и сам Лех тоже не знал этой истории. Хальс продолжал:

– И тогда шут стал кривляться, дурачиться, петь смешные куплеты и рассказывать забавные байки. И так он это задорно делал, что вскоре на всех лицах начали появляться улыбки, а потом в поселении и вовсе слышен был только хохот, а не стоны и плач. Даже когда шут скончался, немногие живые ещё жители деревни хихикали, разжигая погребальные костры…

Дварф замолчал. Деян подождал немного, но герой не продолжал. Парень не выдержал:

– И что?

– Умерли все, – спокойно ответил ходок, – но позабыв о муках, боли и страдании. А случилось это в дни, когда горела редкая зеленоватая звезда, не имевшая тогда имени. Потом звезду назвали Шутом, в его честь. Постепенно появились дурашливые, даже глупые обычаи, которые соблюдаются почти во всех поселениях. Например, в Дни шута пандорцы носят на головах ярко раскрашенные горшки. Рисуют на них смешные морды или просто цветы и узоры. Иногда надевают маски или накладные бороды. Кто-то просто мажет лицо сажей, белилами и другими красками, изображая оскаленные или смеющиеся морды... в меру своих художественных способностей.

– Так вот откуда, – произнёс купец, – другой обычай. Видимо, он связан с тем шутом!

Герой и племянник вопросительно взглянули на Леха.

– Ну когда все вешают на шапки, одежду и обувь бубенцы и монетки. Танцуют и скачут, создавая перезвон, Играют на тамбуринах и барабанах.

– Орки на варганах. – поддержал Хальс, – Да, не иначе.

Купец добавил:

– Особенно хорошо, конечно, всё это получается у эльфов, чьи поселения и кварталы в праздники наполняются чудесной радостной музыкой. Барды и менестрели в Дни шута поют только лёгкие, весёлые и беззаботные песни.

– А хочешь, – подмигнул Деяну дварф, – я тебя одной шутке научу?

– Конечно, – закивал парень.

– Берёшь, значит, три, или лучше четыре кварты дёгтя...