Часть 1
4 день жаркого месяца 165 года

Проезжающая вдоль невысокого частокола повозка в сопровождении двух героев остановилась возле деревянных ворот; орк-часовой на вышке махнул кому-то рукой, и транспортное средство медленно въехало в открывшиеся ворота крепости. Чуть погодя из повозки вышел человек средних лет с тёмно-угольными волосами умеренно-лохматого вида, короткими бородой и усами, и двинулся прямиком вглубь крепости. Одежда на нём была хоть скромная и без излишеств, но выдавала в нём человека не очень склонного к постоянным путешествиям. Да и сам Изяслав довольно давно забросил привычку выбираться без лишнего повода за пределы города, особенно в дикие земли, а лишним считался у него практически любой повод: родственников и близких он навещать не любил, да и никакой тяги к экзотике, туризму и поездками за редкими товарами не имелось. В целом, Изяслав производил впечатление человека сдержанного и себе на уме. По улыбке, или, скорее, ухмылке, практически не сходившей с его лица, было довольно тяжело определить её смысл, скорее наоборот, ухмылка была настолько неоднозначной, что попытки вникнуть в то, какие эмоции и чувства испытывает этот человек приводили только к путанице.

В небольшой крепости дорогу долго искать не пришлось — единственное каменное здание в три этажа, которое служило домом для барона Угрена, ощутимо выделялось на фоне палаток и деревянных лачуг. Сразу было заметно, что Угрен серьёзно позаботился о том, чтобы усадьба выглядела солидно и респектабельно: фасад и окрестности были отделаны профессиональными эльфийскими зодчими, но, тем не менее, в целом всё это выглядело безвкусно. Примерно так же бывшие крестьянки, переехав в город и немного разбогатев, обвешивают себя с ног до головы дорогими украшениями, чтобы выглядеть богато, но как звучит расхожая мудрость: «Можно вытащить девушку из деревни, а вот деревню из девушки — уже нельзя».

Пройдя через длинный, огороженный кованой решёткой, пустырь, выполняющий здесь функцию парка, Изяслав оказался возле порога особняка барона, и, поинтересовавшись у прислуги о бароне, вошёл в помещение. Переступив через порог, Изяслав внезапно заметил на себе пристальный взгляд медведя — огромное чучело стояло на задних лапах прямо напротив входной двери, своей позой демонстрируя готовность к атаке. Однако, гость так и не успел толком рассмотреть чучело, как в коридоре появился барон.


— Доброе утро! Судя по всему, Вы и есть Изяслав, так? — сказал Угрен и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Вынужден попросить прощения за такой холодный приём, но у меня совершенно не хватает времени, чтобы встретить Вас как полагается. Сейчас я позову моего советника, Бакра, он поможет тут освоиться, а о делах мы с Вами поговорим завтра, или, в крайнем случае, на днях, но не позже, это я обещаю.

Барон был одет в украшенный позолотой камзол, который к слову, смотрелся на здоровенном орке так же нелепо, как и смотрелся бы на чучеле медведя, но вся эта нелепость как-то удачно сочеталась с общей нелепостью эльфийской архитектуры и эльфийского интерьера в орочей усадьбе, и поэтому почти не бросалась в глаза. Спустя минуту после того, как барон удалился за одной из дверей, оттуда вышел и его советник Бакр, выполняющий при дворе функцию правой руки Угрена. Поприветствовав Изяслава, он достал из кармана ключ и протянул его гостю.

— Пойдёмте, я отведу Вас в жилые помещения, там и сможете разместиться, — сказав это, Бакр вышел во двор и направился вместе с Изяславом к флигелю, в котором располагались комнаты для придворных.

— А почему барон сегодня так занят? Какое-то важное мероприятие? — поинтересовался Изяслав.

— Важное, да. Сегодня в крепость должен прибыть купец Хин-Вок вместе с торговым караваном, бывает он в наших краях редко, всего пару раз в год, так что все мы очень зависим от того, как пройдёт встреча и сколько добра барон сможет у этого гоблина выторговать.

— И всё-таки я не совсем понимаю, для чего вам нужно было отправляться в эту глушь и основывать крепость вдали ото всякой цивилизации? Чтобы жить в окружении диких бестий и целиком зависеть от каравана какого-то гоблина?

— Прошу простить, я совсем забыл, что Вы тут человек новый, и о наших делах почти ничего не знаете. Позвольте, я Вам расскажу всё с самого начала.


— Буду очень благодарен.


— Дело в том, что Угрен — представитель знатного Коркаттальского рода. Он с юношества готовился стать наследником Коркаттальских земель, которые должны были перейти к нему после кончины дяди. Однако, перед самой смертью, в результате интриг, графство перешло в руки младшего брата, а Угрену досталось только небольшое баронство из кучки крупных крестьянских поселений. Угрен, конечно, был всегда орком амбициозным, и такого поворота событий вынести не смог. Не желая конфликтовать со своим братом, он, вдохновившись историями поселенцев, принял решение собрать экспедицию и организовать в диких землях, к северу от Красных Дюн, крепость Керхолл, в переводе с местного диалекта — «дом вождя». Поначалу расчёт был на то, что тут удастся обнаружить какие-то редкие ресурсы, но как ни ходили по окрестностям травники, как старатели и лозоходцы ни искали руды и драгоценности, как маги ни пытались отыскать хоть что-то ценное, все попытки оказались тщетными. Любой другой на месте Угрена уже давно забросил бы эту крепость, но только не он. Со временем, смирившись с мыслью о том, что ни богатства ни славы ему тут не светит, одновременно с этим барон обнаружил, что он очень привык к этой крепости, и менять полюбившийся уклад жизни на возвращение в своё «родное» баронство он не хочет. В свою очередь, Угрен довольно уважаем практически всеми своими подданными, согласитесь, не самая распространённая особенность среди аристократии. Сейчас крепость существует в основном на деньги, получаемые с баронства, за которым остался следить управляющий, и если бы этому Хин-Воку не приходилось бы платить по грабительским расценкам, мы смогли бы жить и в куда большем достатке. Но барон считает, что дух авантюризма, который исходит от здешних обитателей, куда приятнее, чем унылость аристократических балов и фуршетов.

Пока Бакр рассказывал гостю про особенности местной крепости, они вместе с Изяславом оказались внутри самого флигеля.


— А когда мне можно будет поговорить с бароном? — поинтересовался Изяслав. — неужели его день так расписан, что даже не хватит времени на получасовую беседу?


— К сожалению, поговорить Вы с ним сможете только тогда, когда уедет господин Хин-Вок, это будет на днях, если не раньше. У барона очень плотный график культурных мероприятий: охота, фуршеты, развлечения. Не беспокойтесь, как только Угрен будет свободен, я сразу же сообщу.


С этими словами Бакр распрощался с гостем и отправился в особняк.

7 день жаркого месяца 165 года

Насчёт времени обещанной встречи Бакр, действительно, не обманул. Уже вечером он нашёл Изяслава на местном рынке и доложил, что барон ожидает его визита.

На самом деле, эта встреча могла бы произойти и раньше — вечер четвёртого числа, а также пятый день и частично шестой Угрен провёл с Хин-Воком за охотой и фуршетами, но ситуация осложнилась тем, что на шестой день барон получил сильное отравление, (вызванное, скорее всего, некачественными продуктами из каравана Хин-Вока), с которым Угрен после отъезда каравана пролежал ещё сутки. Однако нет худа без добра — такая оплошность была щедро возмещена партией высококачественных кольчуг, перешедших в распоряжение Керхолла.

Изяслав сидел за столом вместе с бароном в одной из комнат особняка.


— Рад, что мы, наконец, встретились и можем спокойно поговорить, — начал Угрен. — В рекомендации, которую я получил говорится, что ты знатный специалист по охоте и всему тому, что с этим связано. Было бы редкой удачей заиметь подобного знатока в качестве ловчего. Я, конечно, не могу усомниться в авторитете автора этой рекомендации, но хотелось бы о твоих способностях услышать самому.


— Действительно, милорд, я раньше активно занимался охотой, так что очень преуспел в изучении всяких её тонкостей, и для меня будет большой честью служить при вашем дворе. Но есть одна важная деталь, о которой я должен сообщить прямо сейчас. На самом деле, я сюда приехал, чтобы защитить Вас от событий, которые должны здесь произойти, а письмо с рекомендацией было только предлогом.

Угрен нахмурился и произнёс:

— Ну хорошо, рассказывай, что знаешь, а я уж потом решу, что с этим делать.


— Дело в том, что ранее группой неизвестных были совершены некие действия, и совершены в такой последовательности, что это должно повлечь за собой ряд событий, причём, довольно угрожающих. А проблема в том, что, теперь эти события должны коснуться Вас лично, — Изяслав на пару секунд задумался, а потом продолжил. — Это будет довольно тяжело объяснить непосвящённому, но я попробую. Вот какая из известных в Пандоре сущностей самая фундаментальная? Мудрецы, говорят, что атом, однако, возьмите этот самый атом, и сразу же убедитесь в том, что самим атомом управляют некие «внутренние» события. События — основа всего, и зная законы, по которым, эти события происходят, можно запускать цепочки, приводящие к таким последствиям, которые выходят за пределы способностей даже выдающихся магов. Посвящённые называют это «раскачать маятник Кронкво». Маятник Кронкво можно представить себе как трубу, по которой движется бесформенное нечто. Внешняя сторона этой трубы — это то, что подпитывается за счёт колебаний маятника, но определить, что конкретно это будет, практически невозможно. Внутренняя сторона — это своеобразное зеркало, которое отражает всё, что находится в поле действия маятника. Это зеркало фокусирует в себя реальность и составляет из неё такую «мозаику», которая будет влиять на дальнейшее положение вещей. Но есть ещё и третья сторона трубы — совсем внутренняя, она лучше других поддаётся анализу, и вот как раз на этой совсем внутренней стороне Вы, милорд и находитесь. Теоретически, сильный сведущий маг мог бы обратить эту ситуацию себе на пользу, дав своей внутренней сущности раскрутиться как огромный маховик и открывая в себе всё новые и новые возможности, о которых простые смертные даже не могут и подозревать. Но на деле любому разумному существу лучше избегать всего этого, и чем скорее, тем лучше.

— Я думал услышать что-то конкретное, а не безумные человеческие рассказы про трубы и маятники. Неужели ты всерьёз думал, что я из-за этой словесной белиберды беспокоиться буду?

— Это не просто слова, это законы, которые работают. А беспокоиться или нет — это личный выбор каждого. Когда горожане северных городов во времена тролльвильского кризиса попали под колебания маятника, они не захотели слушать мудрецов и стали поступать так, как считали правильным, что только ещё сильнее усилили эти колебания. И что они получили?.. Мудрый правитель обращает внимание на все мелочи, а любая мелочь — это серьёзный повод для размышлений, и если бы пандорцы были бы более внимательны к мелочам, то многих проблем бы просто не происходило. Тот факт, что Вы пролежали сутки с отравлением, говорит, что маятник Кронкво уже действует, и дальше будет только хуже!

— И что же? Теперь в нашем Керхолле будет второй Тролльвиль? Я сомневаюсь.

— Совсем необязательно. Последствия маятника могут быть самыми разнообразными, и зависит оно от многих вещей…

— Послушай, — перебил Угрен, — я всё ещё продолжаю говорить на эту тему только потому, что эти бредни мне показались забавными, но всему же есть пределы. Если что-то такое и правда есть, то пусть об этом беспокоятся Хранители. Ты при моём дворе пока что занимаешь должность ловчего, а не прорицателя-мистификатора, завтра мы отправляемся на охоту, поэтому нам сейчас нужно приготовиться и всё заранее обсудить.

— Хранителям не всегда есть дело до таких вещей, они слишком зациклены на своих интересах. Но раз Вы желаете, давайте на сегодня закончим с этим. Кстати, об охоте, вчера я на псарне смотрел на орочьих гончих. Собаки здоровые и активные, но видно, что не хватает дрессуры, на охоте такие слишком увлекаются зверем и совсем забывают о хозяине…

В этот момент разговор об охоте был прерван появлением Бакра, так и не успев толком начаться. Советник барона появился на пороге комнаты в встревоженном виде, и без стука, и даже слегка запыхался.

— Барон, пришла новость из Корккаталя. Совсем недавно стало известно, что господин Хин-Вок заявил притязания на ваши южные земли, и уже вовсю готовится к тому, чтобы их присвоить.

— Хин-Вок? Очень интересно. Да он совсем из ума, видать, выжил на старости лет, раз считает, что может просто так узурпировать земли законного правителя? Вряд ли что у него из этой авантюры что-то выйдет.

— Может оно и так, — ответил Бакр, — но тут есть одно интересное обстоятельство. Вчера, уехав из нашей крепости, он захватил с собой один документ с Вашей подписью и печатью. Точнее, он это мог сделать когда угодно, но дата там стоит от пятого дня. Об этом документе я узнал ещё вчера, и должен был сразу доложить, но засомневался в том, что оно так, и решил сам всё перепроверить, документ и правда, есть, и подпись с печатью тоже. Поговаривают, что ещё задолго до этого Хин-Вок рылся в городских архивах Корккаталя и что-то искал. И недавно, похоже, нашёл. Речь идёт про договор трёхсотлетней давности, который подписали лорды этих земель с главой купеческого рода, наследником и правопреемником которого является Хин-Вок. Сам по себе договор вряд ли является серьёзным юридическим основанием, но вот вместе с другим документом, на котором стоят Ваши подпись и печать, он многое значит. В самом договоре говориться о том, что Вы подтверждаете ряд доводов о том, что происходило в Лориэне в сто пятьдесят первом, но что конкретно там есть, сказать не могу. Копию с него мне вышлют только завтра.

— А откуда там взялись моя подпись и печать? Ты же понимаешь, что таких документов я никогда не подписывал.

— Я сперва думал, что это подделка, и его быстро разоблачат, но всё-таки, если подпись и можно подделать, то у печати три степени магической защиты, её невозможно было сфальсифицировать. Печать можно было только украсть.

— Да нельзя её было украсть. Печать всегда лежит в сундуке, в тронном зале. И позавчера она там лежала. Чтобы взять оттуда печать, нужно, чтобы все придворные, стражники и прочие, которые там круглосуточно ходят, просто ослепли. Я уже не говорю про ключ. Знаешь что? Ступай завтра к Килиисану, барыге, который поселился у нас в крепости. Говорят, раньше занимался подделкой документов и фальшивомонетничеством, да расспроси, не знает ли он чего.

— О том, что подделать магическую печать невозможно, ясно и без Килиисана. Да и если этот эльф и знает чего, то всё равно будет молчать, бесполезно это всё.

— А что, идеи получше есть? От того, что ты к нему зайдёшь, ничего плохого точно не случиться.

— Пожалуй, Вы и правы, милорд, ситуация очень странная, так что любой возможностью нужно пользоваться. Сегодня поздно уже, а завтра с утра прямо к нему и направлюсь.


8 день жаркого месяца 165 года

Охота, намеченная аккурат на сегодняшний день, была перенесена Угреном на завтра. Для барона она хоть и была большой страстью, но, будучи орком рассудительным, он понимал, где делу время, а где потехе час, и мог ради дела отложить что-то приятное. После лёгкого обеда Угрен прогуливался по своей веранде в ожидании вестей от Бакра. Сама веранда тянулась вдоль задней части усадьбы и окнами выходила на крохотный, но уютный сад, с разбросанными по нему камнями, обвитыми плющом. Угрен особо любил это место, и всегда, когда ему хотелось побыть наедине, он прогуливался взад-вперёд по узкому коридору. На этот раз долго ждать не пришлось. Покой был прерван Бакром, который вошёл в дверь, неся в руках какой-то свиток.

— Копия с того самого документа, милорд, — промолвил Бакр и протянул его барону. Угрен, взял в руки свиток и, бегло проглядывая документ жадным взглядом, спросил:

— А что там насчёт Килиисана?

— От него ничего внятного добиться не получилось, но прямо перед моим посещением к нему в палатку заходил какой-то маг. Я даже не успел понять, человек то был или эльф. На голове у него одет капюшон, за которым было тяжело разглядеть лицо. Но точно могу сказать, маг не из местных и раньше тут не появлялся.

— А что про этого мага Килиисан говорит? — продолжая изучать копию, поинтересовался Угрен.

— Да ничего толком не говорит. Сказал, что видит его первый раз, заходил, спрашивал разную ерунду про крепость, покупал какие-то магические компоненты. Я хотел было за магом этим проследить, да выведать, что он тут делает, да он открыл портал, и исчез.
Страже я поручил установить слежку за Килиисаном, может чего интересное и выявится.

— А как маг тот выглядел? Ничего странного или примечательного не было?

— Ничего примечательного, обычный маг, на ходока совсем не похож. Разве что сумка у него интересная была: на боку вышит был символ — топор и бабочка. Никогда такого ни у кого не видел. Там бабочка ещё так изображена, будто крылом своим форму лезвия топора повторяет.

— А вот это интересно. Напиши в Коркатталь, разузнай, может местные что-то про него слышали. Да скажи Изяславу, чтобы подготовил псов, завтра пойдём на охоту.

— Сделаю, Милорд. Кстати, о Коркаттале, я использовал связи с местной аристократией и пытался выяснить, что местные лорды думают о выходке Хин-Вока. Ситуация в настоящий момент благоприятная, лорды хоть и были потрясены документом, но, в целом, считают Вас законным правителем и намерены поддержать наши права на землю. Так что, раз ситуация складывается так благосклонно, то отметить это дело охотой будет неплохой идеей.

Присев, и поговорив ещё пятнадцать-двадцать минут о посторонних вещах за парой стаканов кумыса, Угрен с Бакром, наконец, встали из-за стола и решили выйти во внутренний дворик, дабы подышать свежим воздухом. Однако, вместо свежего воздуха в нос ударил едкий запах дыма. Несколько секунд орки даже не понимали, что происходит, пока не увидели, что источником дыма является один из верхних этажей усадьбы — дым валил из распахнутого окна, и стелился длинным следом по всей крепости. Не медля ни секунды, Угрен сразу бросился наверх по винтовой лестнице, но так и не успев добраться до верха, был остановлен двумя бегущими навстречу слугами. Как выяснилось с их слов, пожар уже был потушен, и имущество почти не пострадало, за исключением одной только комнаты. Пока барон безуспешно пытался найти хоть кого-то, кто видел, как комната загорелась, с верхнего этажа показался Бакр, несущий в руках какую-то закопченную дымом медную шкатулку.

— Не загорелось, а подожгли, — сообщил он и достал из шкатулки лист бумаги, — тут поджигатель оставил послание, говорит, что не намерен останавливаться, сыплет проклятиями и угрозами, но, что самое странное, не выдвигает, никаких требований.


Барон вырвал из рук записку, и, ознакомившись, заключил:


— И правда, не выдвигает. Либо, думает, что мы сами должны догадаться, либо он просто безумец или издевается.


— Я бы на Вашем месте милорд, получше присмотрелся к этому Изяславу. Помнится, при первой вашей встрече он тоже что-то про скорые трагические события молол. Не хочу обвинять никого на пустом месте, но до его появления здесь всё шло гладко, и даже если это не он организовал поджог, наверняка он с этим поджигателем действует заодно. На таких у меня чутьё.


— Твои опасения понятны, но я не думаю, что он мог быть как-то в этом замешан, а касательно пророчеств… У меня почти нет сомнений, что он просто сумасшедший человек, который искренне верит в свои фантазии, не более того. Главное, чтобы хорошо справлялся со своей службой при дворе. Ты знаешь, остальное меня не волнует с тех пор, как перестали беспокоить светско-аристократические предрассудки.

9 день жаркого месяца 165 года

Угрен лежал в подвале собственного дома в окружении товарищей по охоте, толпящихся рядом. Лица у них были обеспокоенными и было заметно, что многим хотелось бы высказаться, но какое-то непонятное чувство сковывало им рты, не позволяло промолвить в присутствии раненного барона ни слова. Орк-костоправ наносил на ногу какие-то мази и накладывал повязки.

После обработки последней раны он нарушил тишину:

— Ногу я вправил, и если всё сложится хорошо, то через сутки уже можно будет ходить, милорд. А как же так получилось, что Вы с обрыва-то упали? Неужто оступились?


— Не оступился, а столкнула собственная гончая, — ответил вместо барона какой-то дварф. — А с чего это она в ногу вцепилась, никто не знает. Наш шаман говорит, что собака здоровая, не бешеная, и совсем не похоже, чтобы она под влиянием колдовства находилась. Но с нею явно было что-то не то, как будто в неё анчутка вселилась…

— Прекращайте расспросы, — внезапно вмешался в разговор Бакр, — барон ранен, ему необходим отдых и тишина, так что предлагаю всем уже разойтись и не мешать работать врачу.

В то же мгновение просьба была выполнена. В подвале остались только барон, управляющий и врач. Спустя несколько минут, как только лекарь закончил все мероприятия, он предложил перенести раненого в постель, однако Угрен был против и, попросив выдать ему костыли, сказал, что раненая нога не должна мешать заниматься делами. Опираясь на костыли, прихрамывая, Угрен довольно ловко смог добраться до лестницы и подняться по ней до собственной спальни.

В коридоре, ведущем в спальню, Угрена встретил Изяслав. Тот пожелал барону скорейшего выздоровления и под конец вдруг сказал:

— Милорд, сегодня ночью перед охотой я читал трактат о подделках, и обнаружил одну деталь, которую Вам будет интересно узнать. Оказывается, много приведённых случаев, связанных с подделкой сложных печатей, происходили на северо-западе Пандоры, и почти все они случались на полнолуние. Так вот, когда обнаружилась Ваша подделка, было как раз полнолуние.

— И что же это значит? — устало спросил барон.

— Пока точно ответить не могу, но определённо тут что-то есть. Такие совпадения просто так не происходят.

Угрен на эту реплику ничего не ответил, а только сделал несколько метров вглубь коридора и остановился напротив картины, висящей на стене, и задумчиво стал её рассматривать.

Живопись была ещё одной страстью барона, примерно такой же, как и охота, поэтому в особняке он скопил довольно большое количество разных картин, но наиболее ценным экспонатом в его коллекции были уникальные полотна начала Второй эпохи за авторством некого человека, Драгана, отличительными чертами работ которого были сложный символизм и сюрреализм сюжетов. Всего оригинальных картин, принадлежавших кисти этого художника, до наших времён дошло немного — около десятка, и большая часть из них была скуплена Угреном для своей коллекции. Общая же стоимость полотен составляла круглую сумму, сопоставимую со стоимостью его баронства. Картина, которую в тот момент Угрен стал так пристально рассматривать, называлась «Архимагистры». На ней было изображено огромное колесо, делившее своими спицами поле картины на восемь равных сегментов, а на пересечении спиц, в центре, было изображено золотое солнце.

В этот момент Угрен вдруг решил обратиться к своему ловчему:

— Знаю, ты разбираешься в древних людских преданиях, так вот, давно хотел спросить, знаешь ли ты что-нибудь о творчестве этого Драгана? Уж больно непонятная картина, хоть и написана мастерски.

— Конечно, знаю. Драган был не только талантливым художником, но и помимо этого знатным историком и мыслителем. А что конкретно Вас на этом полотне заинтересовало? Каждая из его картин — шедевр, который вмещает в себя столько сюжетов и символов, что по ним и трактаты можно написать.

— Ну вот, например, почему в том верхнем углу человек с грамотой стоит по шею в воде? И зачем толпа вокруг несёт к нему камни?

— А, этот? Это архимагистр Ратибор. Прославился тем, что изо всех архимагистров был самым богатейшим и жил настолько роскошно, что дабы продемонстрировать всем свою состоятельность, всегда нанимал для себя две кареты. В одну садился сам, а в другую клал свою шапку, чтобы её везли отдельно. Хотя, конечно, архимагистром его признали не из-за роскоши, а из-за его исследований. Конкретно на этой картине изображён процесс возведения Башни Владык, которая, согласно преданию, была изначально построена под водой и только потом перенесена на сушу, однако некоторые исследователи настаивают, что это просто такая метафора. Однозначно известно, что эта башня была возведена сразу после того, как один из знатных людей Деноса Табар Славный призвал учителя Ратибора, Пересвета Тишайшего, в «Совет Аринтила», объединение, включающее самых выдающихся магов, алхимиков и прочих личностей, разбирающихся в тайных искусствах. Башня служила Пересвету и его ученикам домом и лабораторией.
Из конкретных достижений Ратибора можно назвать выдвижение довольно оригинальной теоремы о гармонии небесных сфер, а оригинальна она была тем, что состояла из одного единственного слова: «СМОТРИ». Большинство современников и потомков использовали эту концепцию как повод для насмешек, однако суть была в традиции толкования гоблинского алфавита, в основном, распространённой среди людей. Помимо общепринятого значения, в зависимости от того, с какими буквами в слове граничит трактуемая буква и в какая она по счёту в слове, определялось её тайное значение. Так вот, если разобрать и структурировать это слово на отдельные смыслы, то выходило довольно таки стройное описание космоса.

— Ну, с этим мужиком всё ясно. А почему один из сегментов картины полностью закрашен жёлтым?

— Это Неизвестный Архимагистр. Дело в том, что его появление, как и появление всех остальных архимагистров, было предсказано оракулами, однако оракулы сразу объявили, что сей человек, несмотря на всё своё величие и талант, проживёт в полной неизвестности. О его деятельности никто не будет знать, а имя его навсегда останется в тайне. Собственно, так всё и произошло: спустя какое-то время в одну из библиотек Деноса был передан анонимный многотомный трактат, автора которого установить не удалось, но, тем не менее, все признали его Архимагистром. Ну а цвет золотой, потому что Драган хотел тем самым отобразить величие Неизвестного.

В ответ на объяснения Изяслава Угрен кивнул и сделал жест рукой, вроде удовлетворившись ответом, и давая понять, что он уже услышал желаемое и дальнейшие разъяснения будут излишними.

— Кстати, что там с поджигателем? Так ничего и не выяснилось? — вдруг поинтересовался Изяслав.

— Не выяснилось, — ответил Угрен, и после небольшой паузы устало протянул. — Как же это всё мне надоело! Завтра же напишу в Корккаталь, прикажу сформировать и отправить в крепость гвардию из своих лучших бойцов. Пусть наведут тут порядок, а то местные ополченцы никуда не годятся, только и умеют, что прибавку к жалованию выпрашивать.

— Я Вас очень хорошо понимаю, но этого делать не стоит ни в коем случае, милорд. Вам может казаться, что проблема заключается в каких-то конкретных врагах, желающим Вам зла. Это, конечно, так, но тут есть и другая сторона вопроса. Я уже говорил о том, что одной из причин всех злоключений являются законы мироздания, управляющие всеми событиями, но смею успокоить, это лишь временное явление. Колебание маятника Кронкво уже перешло через нулевую фазу, а значит, если не усиливать вибрации, ситуация скоро придёт в норму.
Существует ровно две стратегии, позволяющие погасить колебания маятника: либо делать всё, либо же не делать ничего. Я понимаю, как это может дико звучать, но если задуматься, то вся наша жизнь гораздо отвратительнее, так как включает в себя наихудшие стороны этих двух стратегий. Но конкретно в данном случае оптимальнее не делать ничего, если не уверены абсолютно, что это решит проблему...

Вместо ответа Угрен молча развернулся и, вздохнув, направился в сторону спальни.



10 день жаркого месяца 165 года

С самого раннего утра Бакр сидел в кабинете Угрена и рассказывал последние новости. Барон после вчерашнего выглядел уже лучше, пусть и прихрамывал на больную ногу.

— Помните, я Вам ещё до охоты говорил, что Килиисан покинул крепость? Так вот, он до сих пор не вернулся. И даже более того, из Коркатталя пришла весть, что его видели в городе.


— Думаешь, он как-то причастен к последним событиям?

— Причастен ли он? Да этот эльф всегда в чём-то замешан! Когда он ещё жил в городе, до того, как пустился в бега, ни одно криминальное происшествие не проходило без его участия! Определённо он что-то знает. Я уже выслал распоряжение задержать его и допросить. Но есть и ещё одна тревожная новость. Сегодня утром на дороге, ведущей к усадьбе, я заметил вот эту медную шкатулку. Точно такая, какая была найдена при пожаре. А в шкатулке очередное послание от нашего старого знакомого, — Бакр достал из сумки шкатулку и положил на стол. — Содержание очень похоже на то, что было в прошлой записке: всё те же угрозы, но есть существенное отличие. Автор записки требует сегодня, ровно в полдень за воротами крепости в обмен на Ваш покой и покой Керхолла публично отдать картины из нижеуказанного списка. В сам список входят несколько картин Драгана и несколько других, менее ценных, — управляющий помолчал, собрался с мыслями и добавил: — Не знаю, как Вы, а я ни за что у этого негодяя не пошёл бы на поводу. Если у него эти штуки раньше и проходили, то это только из-за того, что в крепости творится бардак. Когда сюда прибудет гвардия бойцов из Корккаталя, тут-то мы его за шею и схватим.

— Думаешь, гвардия что-то сможет тут сделать? В крепости уже несколько дней творится какая-то ерунда, а мы ни на шаг не приблизились к тому, чтобы разобраться в происходящем. Как нам поможет группа, пусть даже и первоклассных воинов? Даже если мы и не намерены отдавать картины, то хотя бы должны встретиться с шантажистом лицом к лицу. Так будет лучше, чем сидеть в полном неведении и непонимании того, с чем имеем дело.

— Ну, как скажешь, — ответил Бакр. — Может быть и правда будет лучше с ним встретится. И ещё одна новость их Коркатталя. Группу магов с той самой символикой топора и бабочки обнаружили при дворе вашего брата. Приходили, просили аудиенции, причины визита называть отказывались, поэтому их, собственно, не пустили.

В это мгновение беседа была прервана Изяславом, внезапно ворвавшимся в комнату.

— Милорд, только что из источников, которые я не могу назвать прямо сейчас, я получил важную информацию, касающуюся вашей безопасности и всех последних происшествий. Пока я не могу дать конкретной информации, потому что сам знаю далеко не всё, но очень прошу вас позволить мне взять лучшую повозку в крепости и оправиться в Корккаталь, именно там всё и должно разрешиться. Медлить нельзя ни минуты! По своему возвращению обещаю ничего не утаить и рассказать про каждую деталь. И ещё, простите за дерзость, но мне очень важно знать. Что именно произошло в Лориэне в сто пятьдесят первом?

Угрен вместо ответа молча взял в руки бумагу и подписал распоряжение выделить повозку с самыми быстрыми лошадьми, после чего Изяслав, взяв распоряжение, быстрым шагом вышел из кабинета.

Бакр с выражением крайнего недоумения на лице проводил его взглядом. Как только человек скрылся с глаз, управляющий повернулся к барону:

— И Вы его так просто отпустили?!!

— Я уже не раз говорил, что не считаю его хоть как-то виновным в произошедшем.

— А по-моему, ваш ловчий, почуяв неладное, просто решил свалить!.. Могу поспорить, что в нашей крепости мы его больше не увидим.

С этими словами Бакр встал со стула и покинул кабинет.

* * *

За полчаса до полудня начались приготовления к встрече с таинственным шантажистом. Вся городская стража была призвана на дежурство и приступила к патрулю как окрестностей, так и самого Керхолла. Стопка картин, связанных бечёвкой, лежала прямо напротив ворот крепости. Толпа зевак собралась вдалеке и вместе со всеми остальными ожидала начала переговоров.


Наступил полдень, а степь, окружающая Керхолл была по-прежнему чиста и пустынна. Напряжение витало в воздухе. Казалось, само время текло тягуче, как смола. Шли минуты, а «второй стороны переговоров» так и не было видно. Спустя ещё небольшое количество времени (тени сдвинулись на несколько пальцев) вдали появилась непонятная фигура, медленно ковыляющая к воротам крепости. Было заметно, что идущий не особо торопился. Стоило тому подойти на расстояние полёта стрелы, как кто-то из зевак узнал местного израненного извозчика, который аккурат за несколько часов до этого отправился вместе с Изяславом в Корккаталь.

Когда уставшего и израненного извозчика довели до крепости, выяснилось, что на повозку напали бандиты, которые забрали все ценные вещи. Но это было не самой удручающей новостью… Изяслава убили.

Стоило только немного отойти от столь тягостного известия, как из Коркатталя прилетел почтовый голубь. Бакр тут же поспешил к Угрену:

— Милорд, ситуация в городе кардинально поменялась. Лорды поддерживают кандидатуру нового владельца. Теперь дело остаётся за несколькими формальностями. Ваше баронство, судя по всему, окажется в руках Хин-Вока. Радует только то, что капитан гвардии остался нам верен, и намерен вместе с гвардией быть через несколько суток у нас.

Угрен изменился в лице, но вместо каких-то комментариев по поводу случившегося вдруг спросил:

— А что делать с этим шантажистом? Думаешь, он ещё появится?

— Если до сих пор не появился, то вряд ли.

Стражники и зеваки стали возвращаться в замок, но тут к барону подошёл один из гвардейцев и, вытянувшись по струнке, протянул медную шкатулку, точь-в-точь такую же, как две ранее. Бакр и Угрен обменялись взглядами, и управляющий достал из шкатулки листок:

— Милорд, автор записки хочет, чтобы мы сожгли все картины, — произнёс он, прочитав очередное послание. — Что прикажете делать?

— Поджигай, — меланхолично ответил бывший барон, а ныне просто капитан крепости. Стоящий возле гвардеец тотчас побежал в сторону сторожки, и через несколько минут вернулся с огнивом.

От картин повалил густой дым, и вся стопка произведений искусства, занявшись, ярко вспыхнула. В жирных клубах мерцали искорки, почти незаметные при свете солнца. Угрен молча наблюдал за происходившим, изредка посматривая при этом куда-то за горизонт.


Эпилог к первой части

Изяславу повезло — разбойники всего лишь оглушили ловчего и, верно, посчитав мёртвым, бросили возле обочины, поросшей ковылем. По счастливой случайности, первым на него наткнулся знахарь, собирающий целебные травы, а не какая-нибудь бестия. С другой стороны, отпустили же разбойники они извозчика… Может, не хотели брать лишнего греха на совесть или торопились? Этого никто уже никогда не узнает.

Изяслав очнулся в хижине лекаря с большой шишкой на затылке и со сломанной рукой, где провёл несколько дней, набираясь сил. Примерно месяц спустя Изяслав вернулся в Керхолл, прихватив с собой защитную Сферу. Откуда у него взялось столько денег для покупки столь ценного артефакта, тоже осталось загадкой. Сам охотник об этом молчал, чувствуя, наверное, вину перед бароном Угреном. Если бы в тот день ему удалось доехать до Коркатталя, наверное, всё было бы иначе.

В Керхолле многое поменялось после возвращения Изяслава. Многие авантюристы, прослышав об установке Сферы, потянулись к крепости. Появились поселения, примыкающие к Керхоллу; они постепенно сливались между собой, окружая её со всех сторон. Переселенцы с дозволения и прямого участия Угрена построили ратушу, сперва деревянную, а потом, после начала торговли с соседними городами, перенесли её в новенькое каменное здание с ярко-красной черепичной крышей, центр молодого городка. Всё чаще в амбарах появлялось своё зерно, выращенное на полях окрестных деревень, а не купленное у соседей. Нашлись даже деньги на постройку магических башен, защищающих ведущие к поселению дороги от естественных для Пандоры метаморфоз. Может быть, в этой местности не было полезных ископаемых, не было мест под каменоломни, узлов сплетения потоков звёздных энергий, столь востребованные магами, или плодородных почв, труд и целеустремлённость прибывших преобразили эти земли.

Да, Угрен лишился своих земель в Коркаттале, однако именно благодаря его действиям, вернее, бездействию в тот критический момент, когда решался вопрос с его владениями, в Пандоре появился новый город, названный по имени крепости. Город Керхоллида, на чьём гербе красуется золотой медведь в пурпурном поле, который раскачивает маятник, пуская тем самым судьбы жителей Пандоры по неведомым дорожкам.

Был ли прав Изяслав, говоря о маятнике Кронкво и советуя барону ничего не предпринимать? Барон коркаттальский и Советник керхоллидский… Что звучит весомей? Угрен остался в выигрыше. Но всё-таки потеря бесценных полотен времён Второй эпохи тяготила его, пусть он не показывал виду и со временем даже смирился.

Не стоит считать, что всё протекало гладко. Вместе с ростом города начали расти и амбиции многих влиятельных личностей. Капитан гвардии Угрена, Суренгин, контролирующий всех воинов в городе, и эльф Килиисан, основатель и глава торговый гильдии Керхоллиды, стали бороться за влияние в городе. Вылилось это в вооружённые столкновения между их подчинёнными, поджоги казарм, складов. Опасаясь, что подобное отпугнёт желающих поселиться в Керхоллиде, Угрен не без помощи оставшегося ему верным Изяслава, признанного Мастером за свои охотничьи умения, жёсткой рукой навёл порядок, вынудив Килиисана и Суренгина поумерить амбиции и подчиняться графскому Керхоллу.

Часть 2

11 день холодного месяца 165
Таргард

Войдя в помещение, Изяслав огляделся по сторонам, однако комнаты были пусты, а царившая в них тишина недвусмысленно намекала об отсутствии здесь кого бы то ни было. Сняв со своих плеч верхнюю одежду и повесив её на гвоздь, он подошёл к винтовой лестнице и медленно поднялся по скрипучим ступеням на второй этаж здания.

Резиденция Кварцевого братства, небольшой двухэтажный дом, снаружи обветшал и давно нуждался в ремонте. Интерьер комнат тоже был более чем скромным, да и само Братство в настоящее время переживало далеко не лучшие времена. Не в первый раз за всю многовековую историю, да и прежде бывали периоды упадка похуже нынешнего.

Когда-то идеи, изложенные великими мыслителями Второй эпохи, архимагистрами, объединяли в Братстве куда большее количество магов, алхимиков и прочих, интересующихся тайными искусствами, а планы по глобальному изменению общественного устройства в Пандоре, которыми грезили адепты, не казались иллюзорными или утопическими — Братство имело связи с влиятельными личностями во многих крупных городах и представляло собой серьёзную силу. Ныне же тайное общество казалось только тенью своего былого величия, а города, в которых оно имело свои представительства, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Причём руки бывалого плотника.

Сидящий в кресле лысый человек, только завидев Изяслава, внезапно оживился:

— Долго же тебя не было! Проходи. Выпьешь чаю?

Изяслав кивнул и снял шляпу. Пока Светозар, десятник Кварцевого братства и попутно глава таргардского отделения, заваривал в чайничке шёлковый мешочек, Изяслав мысленно оценил пухлую папку на столе со следами неоднократного подшития страниц, а также с удобством расположился напротив стола хозяина кабинета.

— Достаточно горячий? — Светозар протянул Изяславу чашку, над которой поднимался парок, и сел на своё место. — Теперь ближе к делу… Как и приказал наш избранный магистр, я проверил информацию касательно Хин-Вока и его планов относительно земель коркаттальского барона Ургена или Угрена, не могу запомнить. Эти оркские имена... В папке, впрочем, записано. Разведчики, вернувшиеся сегодня утром, подтвердили, что слухи оказались правдой: купец и правда строит планы по присвоению себе баронства. Подготовился он довольно основательно и вот-вот начнёт действовать. Хин-Вок где подкупом, а где шантажом переманил на свою сторону часть челяди Керхолла, крепости, где в настоящее время проживает наш аристократ, и приближённых к нему лиц. Предположительно, чтобы в случае затруднений оказывать на барона давление, ну и просто чтобы быть в курсе событий. Но я не думаю, что Хин-Вок всерьёз рассматривает фактор состояние глобальных цепочек событий, а именно этим вопросом сейчас занимается наш шаман.

Светозар встал с кресла, жестом показал Изяславу, чтобы тот последовал за ним, и стараясь не издавать лишнего шума, пошёл в соседнюю комнату, вход в которую прикрывала штора из тяжёлой плотной ткани.

Посреди комнаты, в ритуальной чаше, тлели угли, освещая тусклым багровым светом занавешенные и наверняка закрытые ставнями окна. Перед чашей на круглом коврике сидел шаман, погружённый в транс. Помощник шамана отбивал на бубне ритмичные тихие звуки. Встретившись взглядом с Изяславом, он кивнул ему, не отвлекаясь, тем не менее, от своего занятия.

Сам процесс ритуала нисколько не изменился за много веков со времён Второй эпохи, когда архимагистр Горан Кронкво, много лет посвятивший на изучение глубинных метафизических связей между событиями, происходящими в Пандоре, прибегнул к медитации, а позднее — к методу шаманского транса. Именно в трансе он узрел искомые взаимосвязи и сумел осмыслить увиденное. В результате многолетних исследований он пришёл к выводу, что существуют незримые и неочевидные для обычных жителей цепочки событий, которые можно не только отслеживать в состоянии транса, сконцентрировавшись на образе особого маятника, но также и влиять на них, совершая в обыденной жизни некоторые действия. Таким образом, согласно его теории, масштабные события и происшествия, которые несведущему обывателю могут показаться случайностью, на самом деле проистекают из состояния этого маятника, и при правильной трактовке образов, шаман вполне может делать предсказания, касаемые будущего как отдельных индивидов, так и целых народов. А предсказывая — влиять на будущее, вмешиваясь в естественный ход событий, меняя ритм качания маятника.

Изяслав со Светозаром присели на скамью и стали дожидаться конца ритуала. Так совпало, что он подходил к концу, и всего лишь спустя пять минут шаман открыл глаза. Он встал, отпил немного воды из рядом стоящего кувшина, и, обратив внимание на сидящих, перешёл к объяснениям, которых от него все ждали.

— Я считаю, что ситуация для Хин-Вока сказывается очень благоприятно. Барон и его крепость, находятся, прямо сказать, на острие, и совсем внутренняя часть маятника показывает прямую с ним взаимосвязь. Но, это всё ерунда, потому что амплитуда колебаний сильно возросла. Такое ощущение, что будто кто-то специально это подстроил, на случайность совсем не похоже. В рамки допустимых отклонений не укладывается.

Пока Светозар обсуждал с шаманом увиденные в трансе образы, Изяслав откровенно скучал. В отличие от Светозара, себя он специалистом в этой теме не считал. Тем не менее, к общему согласию и десятник, и шаман пришли достаточно быстро, после чего Изяславу пришлось прерывать размышления и внимательнейшим образом вникать в речь главы таргардского отделения Кварцевого братства:

— Теперь, когда наши прогнозы подтвердились, давай поговорим о том, ради чего я тебя сюда позвал. Как оказалось, в коллекции барона обнаружились картины Драгана… Что из этого следует, понимаешь? Даже если не принимать в расчёт пожелание магистра, с точки зрения престижа им не место в руках пусть даже родовитого аристократа. Тебе следует отправиться в крепость и получить эти картины. Братство от такого только выиграет.

— А есть ли какой-то конкретный план? Мы же, в конце концов, не бандиты и не можем просто так, воспользовавшись чужими проблемами, их украсть.

— План, конечно, есть. Украсть — это совсем крайний случай, и вряд ли дело дойдёт до этого. А вот что касается чужих проблем… В скором будущем у барона по понятным причинам намечаются финансовые трудности, так что он бы мог уступить их нам по сходной цене. Деньги уже готовы, осталось дождаться только нужного момента. К тому же барон заядлый охотник, поэтому помощь компетентного ловчего ему бы не помешала. Таким образом, магистр избрал твою кандидатуру, вдобавок твоё присутствие гармонично сочетается с колебаниями маятника. В скором времени я смогу организовать рекомендательное письмо от одной уважаемой личности, а дальше от тебя требуется только войти в доверие, ждать удобного момента, и действовать по обстоятельствам. Как я уже говорил, деньги на покупку картин готовы, но если выдастся возможность получить их без лишних затрат, упускать подобный шанс будет крайне неправильно, — Светозар улыбнулся и передал папку с бумагами на барона, которую всё это время держал в руках. — Желаю успеха, Изяслав.

12 день жаркого месяца 165 года
Коркатталь

Местная таверна «У столба», в которой регулярно собирались самые разные горожане, сегодня отличилась весьма необычной для неё атмосферой и контингентом. Купец Хин-Вок вместе со своими товарищами и сподвижниками в честь скорого титулования таверне заняли все столы и потихоньку начинали пиршество, а в соседних залах уже собрались приглашённые барды и девицы лёгкого поведения.

Деревянная дверь таверны отворилась, и на порог ступил гоблин низкого даже для представителей своего народа роста с объёмным рюкзаком за плечами. Своего старого товарища и земляка Хин-Вок уже не видел много лет, так что его появление стало для него приятной неожиданностью. Виновник торжества сразу же пригласил его сесть напротив и приказал подать ему лучшие яства и напитки.

За продолжительными беседами с земляком о жизни он даже не заметил, как летит время. Вдруг взгляд купца устремился на необычную деталь одежды своего собеседника:

— А что это, Чун-Ду, у тебя за нашивка такая необычная на рубахе: топор и бабочка? Где-то я такое уже видел, да не могу вспомнить где, прям память отшибло.

— Солидно выглядит, да? Это эмблема одного ремесленного цеха, который пошивом всяких изделий занимается. С недавнего времени они на своём товаре эдакое клеймо оставляют как знак качества. На прошлой неделе в Кайлейрдоре такую приобрёл. При беглом взгляде легко спутать с отличительным знаком какого-то ордена или ещё чего-то в этом духе. Но ты мне лучше о своих делах расскажи, слухов много я на эту тему слышал, народ много чего болтает. Хотелось бы для достоверности услышать от тебя лично. Как же так получилось, что дворянский титул тебе присвоили?

— Формально ещё не присвоили, но дело не в этом. Главное, сам вопрос уже дело решённое. Юридически всё строится на том, что представители одного из местных дворянских домов много лет назад из за отсутствия наследников вынуждены были передать титул одному из сторонних претендентов, в числе которых по счастливой случайности оказался мой дед, которому, впрочем, ничего так и не досталось. Формально претензии на титул строились вокруг происшествия, которое случилось в Лориэне, где некоторое время гостил барон со своей роднёй. Что конкретно там произошло, сказать сложно, так как свидетелей, желающих выносить сор из избы крайне мало, а те, что есть, говорят… Сами себе противоречат, в дух словах. Ясно только то, что между Угреном, не так давно пережившим смерть своей жены, и его сводным братом, правящим коркаттальскими землями, произошёл конфликт, причиной которого стала одна дама. Поговаривают, что причиной ссоры была не только дама, и что там намешано много чего другого… К сути дела это не относится. Ха-ха, а было бы смешно, если относилось. Все проблемы ж от дам, а?
Кхем. Если верить слухам, ссора эта завершилась тем, что барон вроде отрёкся от своего брата и от его родни по материнской линии. Не буду вдаваться в бюрократические подробности, но если бы мне удалось найти нужные бумаги, это дало бы мне шанс выдвинуть претензию на титул. Ну, если бы удалось… А так пришлось прибегнуть к знаменитой троице: к подкупу, шантажу и фальсификациям. Ну и, конечно, ничего бы не вышло без одного человека по имени Светозар, чья заслуга была в том, что он помог мне наладить контакты с местной аристократией и убедить их принять мою сторону. Но представь, этот негодяй сперва потребовал одну десятую часть доли, а потом, после того, как дело удалось провернуть, заговорил о совсем другой сумме и, что самое плохое, смог её получить из казны баронства через подставных лиц! Натуральный грабёж, вот Гзанзаром клянусь. Но я тоже не лыком шит. Вот скажи, слышал о маятнике Кронкво? Я тоже нет. Узнал, когда копал под Светозара. Ну а что? Доверяй, но проверяй… Древнее мистическое учение, а на деле — ерунда полная. Вот если бы про этот маятник писал бы гоблин… Так вот, в коллекции Угрена было несколько древних картин, которые Светозар и его единомышленники давно мечтали заполучить. Хе-хе-хе, не получат. Почему? А барон, прижатый шантажом к стенке, был вынужден эти картины уничтожить. И, чисто формально, я не при делах. Вот оно как бывает, друг мой Чун-Ду.
Кстати, напомни мне потом рассказать про то, как мы со Светозаром познакомились, очень любопытная история.

19 день жаркого месяца 165 года
Из письма Изяслава к Светозару:

«…Откровенно говоря, у меня не было никакого желания вам писать, и я бы его никогда не составил это письмо, но для того, чтобы увести все подозрения от ни в чём не повинных пандорцев, будет правильно уведомить Вас о том, что защитную Сферу из тайника братства забрал я.
Сделано это было только с той целью, чтобы компенсировать все убытки, которые Вы нанесли этому достойнейшему аристократу. Честно говоря, о Вашем сговоре с Хин-Воком я знал ещё с самого начала, но не подозревал истинные масштабы происходящего. Ваш поступок был совершён только для получения личной выгоды и никак не был направлен на успех и процветание Братства, как бы вы меня не убеждали в противоположном. Скорее даже наоборот, он противоречит духу нашего кодекса, поэтому все детали этого происшествия я буду вынужден сообщить действующему Архимагистру.
За всё то время, что я пробыл в крепости, я видел и могу поручиться в том, что Угрен — замечательный лидер и просто достойный орк. Поэтому в определённый момент Я принял решение, что в этой ситуации просто не могу оставаться в стороне. Хотя моя попытка добраться до Коркатталя, чтобы пресечь происходящее, потерпела фиаско не столько из-за нападения бандитов, сколько по причине того, что я в силу своей неосведомлённости решился на этот шаг слишком поздно, я доволен тем, как всё обернулось в итоге.
Свои отношения с Братством я не разрываю; с тех пор, как мой талант раскрылся в Мастерство, я стал достаточно влиятельным человеком в Керхоллиде и теперь вхожу в городской Совет, несмотря на то, что не могу похвастать именитой родословной. Я надеюсь, что распространю среди горожан почитание трудов Архимагистров и внесу свой вклад в наше общее дело во благо Хранителей и всея Пандоры.

Советник Керхоллиды, Мастер, адепт Кварцевого братства
Изяслав»