Сообщения не по теме будем безжалостно удалять.

---

Эта история началась почти анекдотически: одним прекрасным солнечным днем в один из беловодских огородов упал с небес Каменный Ящик. И была на том Ящике надпись: ''Достойнейшему из магов Пандоры''...
Собственно, на том рассказ и должен был бесславно закончиться, поскольку хозяин огорода, неграмотный мужик, перепугавшись до смерти такой бесовщины, собирался уже утопить находку в реке Белой. Но на его беду Ящик перехватил встретившийся по пути десятник стражи, который, следуя долгу стража порядка, доставил его в Магический Коллегиум. Там бесовщина дело рутинное и ежедневное...

г. Беловодье
Магический Коллегиум

Пудовый Каменный Ящик (так решили назвать волшебники сей прямоугольный предмет полый внутри) стоял на крепком дубовом столе, а вокруг него столпились удивленные ученые мужи. Их диспут о сущности найденного предмета уже было совсем перешел в базарный галдеж, когда в зал зашел, опираясь на трость, пожилой эльф уже до того престарелый, что зарос бородой. Это был ректор Коллегиума эр'Каинтиссир. Волшебники при его виде тут же замолчали.
— Что ж, господа... я так понимаю, народ говорит об этой коробке?
Никто из ученых мужей не ответил, все сочли вопрос риторическим.
— Да-да, любопытная, однако, вещь... где, кстати, ее нашли?
— Да ее стражник и какой-то мужик принесли. Говорили-де, с небес свалилась!
— Это, наверное, шутка какая-то, — предложил скукоженный смуглый гоблин, завкафедры алхимии.
— Ну это вряд ли: какой дурак будет хохмы ради из камня высекать ящик?
— Мало ли... у нас дураков на сто лет припасено.
— Надпись тоже странная: ''Достойнейшему из магов Пандоры''. Не знал ящик, куда упадет...
— Внутри него что-то должно быть, — заметил один молодой ассистент. — Господа! Может, попробуем открыть ящичек-то?
— Пан ректор, будьте любезны! Если уж кто и достоин из вас, так это вы...
Господин эр'Каинтиссир отпирался, но под напором толпы был вынужден отступить. Ящик ему не открылся, тем более, что было даже непонятно, где у него крышка.
— Право, господа, это какая-то чепуха... — сказал он, стараясь не терять достоинства.
— Позвольте, — подошел к Ящику проректор Младан Вышеславович, — Я думаю, крышка плотно прижата к стенкам. Надо бы ее пальцем для начала подцепить.
Ящик ему не открылся. Младан тужился еще несколько минут, но без результата.
— У вас просто ногти не острые.
— Не, не, лучше ножичком подковырните...
— Там должна быть кнопка или рычажок! — вскрикнул завкафедрой алхимии и стал осматривать со всех сторон Ящик. Бессмысленно, он был со всех сторон плоский и гладкий, без единой выщербины.
— Неправильно вы все делаете. Ящик магический, — заметил эльф-магомеханик. — Более чем уверен, надо на нем опробовать какие-нибудь заклинания. Огненный шар там пустить или молнию...
— Огненные шары в помещении пускать?! — перебил проректор. — Не по технике безопасности!
— Может, стоит произнести волшебные слова? — предложил библиотекарь. — Магические пароли встречаются не так уж редко.

Маги еще долго стояли над Ящиком, осматривали его, искали крышку, стукали и произносили волшебные слова. Никому из присутствующих в зале, включая уборщицу, он не открылся.
— Коллеги, нам надо признать, что никто из нас не достоин.
— Может, студентам дадим? — предложил завкафедры магомеханики. Все остальные посмотрели на него с удивлением.
— Господин Тальдерим, вы в своем уме?
— ... что такого неправильного я сказал? Они ведь могут открыть!
— Именно! Представляете, какой тогда удар по репутации преподавателя произойдет?

Ректор стукнул кулаком по столу.
— Коллеги! Вы увлеклись и ушли не туда. Перед нами не коробка с подарком, а артефакт неизвестной природы и с неизвестными свойствами, подобных которому никто в Пандоре еще не встречал. Который может быть опасен. Именно так, с точки зрения науки, и следует его рассматривать. Господа Далибор и Эдельгар, будьте добры взять Ящик в лабораторию. Надо хотя бы отдаленно представлять, с чем мы имеем дело.

г. Беловодье
Магический Коллегиум

Специальная экспертиза постановила:
Объект, упавший с небес в огород гражданина Фрола Феоктистовича, под инвентарным номером Щ-245, представляет собой параллелепипед массой ровно в 1 пуд (согласно общепандорской гоблинской системе счисления — 16,3804964 кг) и размерами ровно в 1 аршин/1 локоть/1 локоть и с высокой долей вероятности является ящиком. После опытов, включающих в себя в том числе постукивание, исследовательская группа установила, что объект полый внутри. Возможно нахождение внутри других объектов. Материал, из которого состоит Щ-245 доселе не встречался в принципе, а потому объект с высокой долей вероятности может иметь внепандорское происхождение. Он обладает высокой прочностью — после падения объекта следов деформации не обнаружено.
Магические свойства не наблюдаются, в алхимические реакции материал объекта не вступает. По всей вероятности, Щ-245 не обладает интеллектом и, скорее всего, опасности разумной жизни не несет.
Происхождение и назначение объекта не выявлено. Тем не менее, на одной из боковых граней Щ-245 присутствует надпись на литературном всеобщем языке: ''Достойнейшему из магов Пандоры'', что позволяет предположить, что он является рукотворным. Личность создателя, его намерения и т.д. неизвестны.
Попытки вскрыть предмет признаны неудачными. Исследовательская группа выявляет способы его деформировать.
Поскольку свойства предмета остаются не до конца определены, исследования объекта Щ-245 продолжат производиться в специально оборудованной Лаборатории Коллегиума.

***
Из подслушанного на Ярмарочной площади:
— Советники, так Агафья гутарит, у себя в Совете новые законы сочиняют. Хотят запретить тополиный пух, а еще Пандору переименовывают в Хренминус.
— В огород Фролки нашего с небес ящик свалился. Всю смородину помял и чуть самого Фролку не пришиб.
— По деревням бродят сбрендившие проповедники. Пугают селян неким вайпом. Говорят, мол, это кара Богов, он вот-вот случится да порушит все города и деревни. Их, конечно, батогами гоняют, да что толку?
— В Коллегиуме у колдунов какой-то грохот. Будто бы взрывают что-то и сваи забивают. И, главное, не угомонятся ведь никак.
— А в храмах говорят, будто ящик тот сами боги сбросили. Пугают еще, что коли его открыть, то чума из него разнесется!
— С тех пор, как градоправитель Мстивой утопил в грязи свою повозку, сольвейгский тракт мостят раз в полгода и камня не жалеют. Дороги нынче ровные как скатерть!
— А по городу все народ странный, в рясах и мантиях, шастает. Медом из здесь что ли намазано?

г. Беловодье
Магический Коллегиум

Господа Далибор и Эдельгар сидели на скамейке около невысокого покосившегося сарайчика, называемого по недоразумению Лабораторией, и наслаждались теплым днем. Листва тихо шелестела под ветром, где-то за садами и огородами блестел шпиль Ратуши и развевался черный стяг. Всю прелесть идиллии портили кружившие в небесах и истошно кричавшие чайки.
Господин Далибор Богуславич лениво почесал затылок и заметил:
— Эх, а нам ведь сейчас надо отчет писать.
— Опять? Так мы в работе вообще ни на шаг не продвинулись... и главное, что они у себя с этими отчетами делают?
— Ну вот любят они эти отчеты, понимаешь? По ним вроде и деятельность как бы есть, и даже ведутся исследования. Они потом в Совете хвастаются бумажками и клянчат, что называется, бюджет.
— А у нас в Истаросте за такое давно бы всех по башням развесили.
— Ну это в Истаросте, у вас все не как у людей... лучше давай думать, что делать с Ящиком. Раз просто открыть нельзя, то надо его вскрыть в том смысле, что раздербанить.

Из-за угла ближайшего здания вышла группа студентов, шумевшая, шутившая и гоготавшая.
— Здрасьте. На Ящик посмотреть можно?
Далибор Богуславич нахмурил брови.
— Конечно нет. С чего вы решили, что Ящик у нас?
— Дык об этом только в городе и говорят... нам еще сторож, Никодим Ерофеич, рассказал, мол, видел, его вчера в Лабораторию таскали.
— Никодим Ерофеич мог соврать. У нас нет никакого Ящика в помине.
— Да не будет он врать. Мы ему в каморку бутиль протащили, чтоб сказал правду... и что у вас там в окошке серое маячит?
— Вообще, лаборатория режимный объект, сюда посторонним вход запрещен. Вас кто сюда пропустил?
— Да известно кто, сторож, за ту бутиль... Слушайте, можно хотя бы глазком взглянуть? Мало ли, вдруг мы достойны...
— А ну пошли вон, а то я на вас и Никодима этого вашего докладную напишу! Ну, школяры...

***
Из раскрытого настежь окошка Лаборатории несло реагентами, господа Далибор и Эдельгар сидели на той же скамье, понурив головы.
— Дурацкий этот Ящик, совершенно дурацкий... Ну не бывает в природе вещей, что полностью игнорируют механическое воздействие. Его что молотком колотить, что сверлить, что пилить... все побоку. Чувствую, если на него метеор с небес упадет, то все равно продержится.
— Можно попробовать сжать его на прессе.
— Ну, допустим, уничтожим мы пресс и что тогда скажем руководству? Его если и можно взломать, то магией, и то не придумаю сразу как.
— А если... скажем, он нам не хочет открыться?
— В смысле?
— В смысле, что мы не достойные.
— Эдельгар, а у вас в Истаросте все такие идеалисты? Открывающиеся достойным ящики да мечи в камнях только в сказках бывает.
— ...О, кажется, снова идут студенты.

— Здрасьте! Мы хотим Ящик открыть.
— Идите вон, иначе я о вас точно доложу ректору.
Студенты начали наперебой:
— Ну вам жалко что ли? Все равно ж никто не узнает... просто кому-нибудь из нас он может и открыться... Вот это, кстати, Бурислав. Он знаете как зачеты все замечательно сдал? Вон он-то точно достоин... А старшему курсу, между прочим, посмотреть на Ящик давали! Даже давали открыть! Мы чем хуже?.. О, может, договоримся? Принесем что-нибудь взамен, лабораторию от комаров и мух заколдуем.
— Младший курс, значит? Вы эльфийский уже начали изучать?
— А причем здесь это?
— Как причем? А при том, что... — Далибор метнул под ноги студентов слабенький огонек и залился трехэтажным потоком вычурной эльфийской ругани.

***
Вечерело. По улицам бродили лишь редкие ходоки, отряды стражи и косящие под пьяниц альсекоровцы. В Магическом Коллегиуме тем временем продолжалась работа и имитация деятельности; господа Далибор и Эдельгар наводили порядок в Лаборатории и говорили о том о сем.
— ...и откуда только этот проклятый Ящик на нас свалился? Нее, понятно, что с небес. Но откуда он появился там? А главное, почему? Сплошная загадка.
— Его могли, чисто теоретически, туда телепортировать. Случайно, например. Захотел волшебник из Ринд-Куила отправить подарок коллеге в Ур Тангал... И ошибся немного с координатами.
— Думаешь, где-то могут вручную сделать пудовый ящик из неразрушаемого камня?
— У меня есть хотя бы какое-то предположение.
— Кстати, у меня пирожок есть. Заморозил, чтоб не испортился. Не хочешь?
— С чем?
— С сомом, с чем еще.
— Далибор...
— Ах да, прости, забыл, что ты из этих... и что вы, эльфы, только за люди такие... ни мяса, ни рыбы, а еще нужно пятьсот лет так жить...
— Слушай, а что если эта коробка... ну, маленькая Пандора?
— Это еще как?
— Вот представь себе. Внутри нашей коробки находится точно такая же, только поменьше, со своими светилами и механизмами. А в ней города и деревни с разумными, такими же, как мы... или при этом же наша Пандора находится внутри еще одной такой, которую пытаются открыть такие же дураки, как мы. И мы о таком даже не догадываемся... что думаешь?
— Это бред, Эдельгар.
— Ну почему же... если только допустить... хотя да, бред еще тот.

В Лабораторию постучали.
— Опять вы?!
— Не, Ерофеич нас не пропускал. Он заснул в сторожке... а может, вы все-таки покажете Ящик? Пожалуйста?
— Мне вас молнией засечь?!
— Далибор, может покажем? Они его все равно не откроют, а так хоть отстанут...

г. Беловодье

Любой человек, приехавший в эти дни в Беловодье, пусть даже совсем не знакомый с городом, заметил бы точно, что в нем происходит нечто странное. В первую очередь бросалась в глаза непривычная для этих мест многолюдность. На улицах, аллеях и узких переулках, на рынках, в постоялых дворах и кабаках сновали чужеземцы со всех краев и всех народностей, включая даже те, которые учеными людьми не принято называть разумными. Это уже само по себе было удивительно, но еще более смущало то, что почти все приезжие были магами.

Беловодцы, не будь дураками, связали наплыв волшебников с нахождением Ящика и выявлением достойнейшего из них. С этим не спорил никто, включая даже ворчливых старух и саму Агафью Климентьевну. Зато по поводу остального единого мнения не было, и по городу расходилось множество слухов разной степени бредовости. Так, кто-то считал, что Ящик сбросили Боги то ли чтобы наградить величайшего мага, то ли чтоб покарать его. Другие не менее уверенно полагали, что его создали демоны. Зачем? Ну чтоб напакостить! Третьи вообще говорили, будто б он сам по себе появился и отделился от небесной тверди, а также то, что каждая падающая звезда является таким Ящиком. Спорили и о том, что в нем внутри: то ли золото и самоцветы, то ли волшебная палочка, то ли страшный мор разнесется при его открытии, то ли выскочит как из магомеханической игрушки чертенок или шиш. Разве только волшебники Коллегиума даже предположить ничего уверенно не могли.

***
Тем временем в Беловодье срочно собрался Совет для обсуждения вопроса, связанного с Ящикам. Но спорили советники не о его происхождении, признаках, свойствах и прочих теоретических вещах, а о приземленном. Что с Ящиком делать. Традиционно на совещании, помимо Мастеров, купцов, глав артелей и цехов, посланников из районов и прочих советников присутствовали волшебники Коллегиума и герой Болеслав, как представитель анархистов.
Разговор начал пан Станислав:
— Из-за этого Ящика наш город сходит с ума. Опять... Мы здесь собрались, господа, для того, чтобы решить его судьбу и определить, что с ним делать. Оставлять его в Коллегиуме нельзя; вы, панове, — Мастер обернулся к волшебникам, — уже показали, как надежно у вас хранятся секреты республиканской важности.
Эр'Каинтиссир, не теряя степенности и самообладания, ответил, что Коллегиум доселе не встречался с такими вещами и не знал, как действовать.
— Я думаю, — продолжал Станислав, — пользы Ящик нам никакой не принесет. Нам стоит отправить его в сольвейгский Магистериум или даже в Истарост, где с ним лучще разберутся. Еще там он не будет представлять опасности... по крайней мере, нам.
— Позвольте заметить, — возразил проректор Младан Вышеславыч, — Ящик скорее всего не опасен...
— Сам по себе он, может, не опасен. Опасен бардак из-за него. Сколько уже приехало в наш город магов, и все они хотят до него добраться... я все-таки настаиваю, что нам следует от него избавиться.
— Мессир Станислав, так делать нельзя! — сказал,на этот раз уже тверже эр'Каинтиссир, — Беловодью выпала (извините за каламбур) большая честь, раз Ящик оказался именно в наших руках. Именно нам должно раскрыть его секреты, это уже в какой-то мере дело нашей чести и достоинства. Отказываться от этого и передавать такой ценный артефакт значит расписаться в собственной некомпетентности.
— Пока что мы ничего не открыли и даже не приблизились к этому.
— Это только пока что. Замечу, что и изучение, к примеру, тех же Сфер, тоже велось продолжительное время, и оно тоже заходило в тупик...
— А коли его у вас выкрадут? — спросили с мест. — У вас вон по складам и лабораториям только ленивый не бродит. Артефакты тырят.
В спор вмешался Альсекор:
— В таком случае, я мог бы на некоторое время позаботиться о Ящике. По крайней мере, пока не уляжется шум.
— И зачем нам тогда Ящик, если он просто хранится где-то каменюкой?
— Про его важность говорил не я. Что его передача ударит по чьему-то самолюбию, сказали господа маги.

Препирания шли долго, пока не решил вставить свое слово до того молчавший Болеслав.
— Я не понимаю, что за ценность такая этот Ящик, раз от него пользы никакой, да еще о нем ничего не известно. Наверное, я путного не скажу. Но если мы с ним как собака на сене, то почему не отдать тому, кто его откроет, в смысле, этому самому достойнейшему? К тому ж у нас тут орава магов понаехала...
— Как определить, кто достоин?
— Он разве сам ему не откроется? А вообще раз уж так, то можно устроить состязания вроде того же камнебола. Кто победит, тому выдадим...

Голосование выяснило, что большинство идею поддержало, и разговор плавно перешел в обсуждение будущего турнира. Народу мысль понравилась, ибо развлечение; идейным — ибо можно среди магов разнести мысли вольнодумные; кто-то мечтал наживиться с волшебников; кто-то радовался, что непонятную каменюку сбагрят. Только Коллегиум был в замешательстве:
— Сограждане, нельзя так обращаться с ценными артефактами! Это называется популизм!

г. Беловодье
Обитель Ордена Плоского Червя

Адепты Ордена сидели в Главном Зале Обители, читай, горнице избы магистра, унаследованной им от бабки, и томились от скуки. На столе шипел здоровенный медный самовар, ученики некроманта неторопливо попивали сольвейгский чай, ожидая прихода Всесвета. Об их ноги, мурлыкая, терся упитанный черный кот, после чего прыгнул на колени адепта Здебора. Светко лениво играл на домре, изредка прерываясь, чтобы отпить из чашки чая или ухватить что-нибудь со стола.
Наконец, в Главный Зал зашел магистр в черной робе, капюшоне и с множеством серебряных бирюлек на груди, вытер ноги о вышивной коврик и сказал замогильным голосом:
— Братья мои! Нас уже десять лет преследуют неудачи, с основания Ордена мы не подняли ни разу нежить, вы так и не научились отличать и вурдалака от призрака, боитесь трупов, а в некромантских кругах Центральной Пандоры о нас ходят анекдоты. Но мы не теряли надежды. Даже когда один из величайших архиличей Запада нам послал письмо, где назвал Орден сборищем бездарных скоморохов, мы не теряли надежды и верили в лучшее, что наступит когда-нибудь день, когда мы покажем мощь беловодской некромантии. И знаете, этот день настал. Я, наконец, разработал очередной план, который точно не провалится.
Адепты слушали с благоговением и даже перестали на время хлебать чай. Только Светко догрызал сушку.
— Жив, Крив, а вы почему не в балахонах? — неожиданно переключился на другую тему Всесвет.
— В прачечную отнесли. Да и вообще в них как-то жарко.
— А Плоский Червь куда пропал? Он был здесь, в банке, ждал ритуала.
Адепты нервно переглянулись. Рыжик на всякий случай спрыгнул со Здебора и спрятался под стол.
— Магистр... мы его, в общем, того... на рыбалке... использовали как прикормку.
Всесвет протянул руки, будто хотел кого-то придушить, после чего начал дышать медленно и глубоко.
— ...и все-таки вы идиоты. Все до единого. Мне вас надо было в первый же день разогнать к бескудам... Так, на чем я остановился? Ах, да, план. Я вас созвал сегодня в Обители, чтоб сказать, что мы поборемся за Каменный Ящик. Вы, конечно, бездари, но я от вас участия не жду. Буду участвовать в турнире только я.
— Магистр, а если стража узнает, что некроманты хотят овладеть Ящиком? Они же нас турнут мигом!
— Здебор, где была эта твоя стража, когда мы наведывались в Мертвую Ночь на кладбища? Что она делала, когда мы вызывали на Храмовом Холме Плоского Червя? Почему она нас до сих пор не схватила?
— Ну... стража говорит, мы не некроманты, а только косим под них.
— Стража просто ничего не может с нами сделать. А когда я получу Ящик в свои руки, она нас не одолеет тем паче . Наконец, я ведь не буду на регистрации говорить, что глава культа некромантов, ведь так?
— А что сделаем, когда победим? — спросил Светко.
— Я стану самым могущественным магом Пандоры, и получу среди некромантов такой почет и уважение, что даже сам Айнак признает мое превосходство и извинится за шутки. О беловодской некромантии заговорят по всему свету. А Ящик... он хранит в себе такую мощь, что мы без труда подчиним себе Беловодье, а затем и сам Сольвейг!
— Магистр... узурпировать власть это как-то неправильно... не по-республикански, — заявил Жив. Остальные его поддержали.
— Вы что не хотите, чтобы ваши имена попали в летописи Пандоры? И чтобы от вашего упоминания люди через тысячелетия впадали в ужас? — спрашивал Всесвет с разочарованием.
— ...магистр, мои родственники такое не одобрят.
Верховный магистр тяжело вздохнул.
— И все-таки, братья, вы идиоты... Ладно, встретимся в шесть часов перед Коллегиумом для регистрации. Чтобы все в балахонах и без опозданий! И еще, приберитесь тут и еду со стола уберите, это вам в наказание за глупость и дерзость.

Художник-ымрессионист Темуджин Гро-Балык сегодня сидел около входа в Коллегиум и творил магию красок. Мещане-маги не признали её за настоящую магию, и потому на Турнир не пустили. Однако, Темуджин был выше расстройств по таким мелким поводам. Вместо того, чтобы расстраиваться, он занимался тончайшей работой --- срисовывал магов-участников с натуры на игральные карты. Как после этого в них играть, было непонятно, но Темуджин был выше таких бесполезных забот. На данный момент ему удалось нарисовать шесть карт.








Большинство изображений, конечно же, не соответствовали реальности, однако Темуджин, всё-таки, ымпрессионист, а не реалист. Чего вы от него хотите?

Проходящий мимо сольвдат заглянул через плечо Темуджина:
-- Отлично! -- и уточнил, -- Каре на магах! А с джокером,то во-о-о-о-ще фулл-хаус!

В Беловодье Твердивит направился не один. Вместе с ним в карете ехала десятилетняя девчонка-замарашка, совершенно дикое, наглое и нелепое существо.
– Дядя Твердивит, а вон то дерево – это берёза? А вон то – дуб? А они правда бегают? А только дубы бегают? А в Беловодье сейчас есть снег? А там жарят скорпионов?
– Замолкни! И хватит называть меня дядей! – прикрикнул на девочку маг.
– Это потому, что вы – мой папа? – немного помолчав спросила она. В ответ на неё лишь уставились чёрные недобрые глаза Твердивита.
– Да мне же просто интересно! – девочка обижено надулась и снова стала разглядывать окрестные пейзажи. В карете воцарилось тягостное молчание. Наконец, Твердивит не выдержал.
– Почему ты не надела платье? Выглядишь как… как сын какой-нибудь вонючей прачки!
– Мне в штанах удобней! Вообще, если тебе так важно в чём я, почему тогда не взял с собой Морис? Она всегда ходит в платьях и юбках!
– О, Боги!.. – простонал он. – Да лучше я буду возиться с непослушным ребёнком, чем с уродливым!
Спустя полчаса, обиженный взгляд Хэли сменился на любопытный, она снова заметалась по карете от одного окна к другому и снова засыпала Твердивита ворохом вопросов. Девочку ему насильно вручили ещё в Коркаттале, решив, что раз уж он и так отправляется на север, то вполне может заняться поисками её матери, тем более, что он отлично с ней знаком. Руби, мать девочки, уехала на север больше года назад, оставив дочерей; сначала она писала домой, но вот уже больше месяца от неё не получали ни строчки. Твердивит и сам хотел отыскать Руби, по своим собственным причинам, но вокруг неё как будто выросла стена, непроницаемая ни для какой магии.
Дорога до Беловодья показалась Твердивиту невероятно длинной, спутница его давным-давно утомила, и самое главное, он так и не решил, как держать себя с ребёнком, что ответить на вопрос «Вы – мой папа?». Хэли не была его дочерью, но… но она была точной копией матери, такой же наивной, смелой, верной и, несомненно, такой же любящей, как и Руби. Приласкай её сейчас и получишь слугу в тысячи раз более преданного, чем те, кого нанимают за деньги. Научи её магии или стрельбе из лука и получишь надёжный инструмент, тот, что прослужит долгие годы. С другой стороны – нужна ли ему лишняя обуза? Но мысль присвоить себе Хэли была всё-таки очень привлекательна.

***
Прибытие в Беловодье ничем хорошим не началось – едва он вышел из кареты как ему в глаза бросились намалёванные кем-то портреты участников турнира магов. С ужасом Твердивит узрел, что на этих «портретах» его изобразили каким-то лысым престарелым клерком. Впрочем, от этих дикарей он и не ждал подобающего отношения к аристократии. Маг провёл рукой по своей шевелюре и прикрикнул на слугу:
– Живее, Гуюр! Я не собираюсь весь день торчать возле постоялого двора! И осторожнее с тем ящиком!

    Всеслав Чудакли прибыл в Беловодье примерно в полночь при помощи портала. Он относился к числу тех магов, которые считают, что никогда не приходят рано и не опаздывают, а появляются именно тогда, когда нужно, независимо от обстоятельств. Вдоволь налюбовавшись ночным Беловодьем, Всеслав отправился искать приличный трактир или постоялый двор и, найдя, снял комнатку и проспал до полудня.
    После чего ещё раз прошёлся по городу, пытаясь запомнить, где что расположено, и наслаждаясь солнечным днём. Успел и полюбоваться на собственное изображение авторства Темуджина Гро-Балыка — с него на Всеслава глядел седой усатый дядька с посохом и в жёлтой мантии. Чудакли, поразмыслив, решил действительно поколдовать и обзавестись сединой и жёлтой мантией — давно пора сменить образ. Подтвердил своё участие в турнире, поужинал и снова отправился спать. День прошёл не зря. Сегодня можно отдыхать — всё самое интересное всё равно начнёт случаться завтра.

Фрейя въехала в Беловодье на вороном пони и сразу же направилась к так называемому Коллегиуму. На входе она обнаружила художника, который тут же начал рисовать с неё портрет. Гордо подняв голову и хмыкнув, она бросила художнику золотую монетку. Спешившись, дварфийка нагло прошла мимо очереди мелких колдунишек и подошла к конторке.
— Пиши — повелительно сказала она клерку — Фрейя Рунный Топор, лучшая в Пандоре рунная магесса. Место в Турнире — первое. Оспаривающие сей факт подлежат публичному побиванию батогами.
Даже не посмотрев, что написал служка, она гордо развернулась и почти пошла, но перед этим кое-что вспомнила.
— Ах да. Ящик доставить лично мне в руки в тракир такой-то, комнату энную.
Ну, Хосви, ты от зависти свою бороду сбреешь!

-- Слабаки!! -- презрительно бормотал Баро, окольными путями, по бездорожью, приближаясь к Беловодью. -- Куча магов -- и не смогли с одним ящиком справиться! Хорошо хоть ума хватило на помощь позвать...тех, кто посильнее...и поспособнее...

Под глухим чёрным плащом он совершенно упрел, ноги ныли от непривычно-долгой ходьбы, башмаки натерли мозоли, нос и уши прижгло солнцем, а лоб и щёки искусали комары и оводы. Чудесный посох оттянул руки, и только мысль, что без него не распознают Беловодские профаны в Баро Муазьере мага, удерживала от того, чтоб отбросить этот отличительный атрибут, как ненужную палку.

За спиной Муазьера, на почтительно расстоянии, но в пределах видимости, перемещался перебежками превратившийся в опоссума Магнумус Ферратус дель Фуэгос (упоминаемый в дальнейшем почти всегда как Магнумус ФФ)

----
....Узрев, некоторое время спустя, своё изображение кисти самого Темуджина, Баро слегка покраснел. Но, поразмыслив, решил, что художнику виднее. В конце концов, хоть и символическим образом, но недюжинный потенциал Баро скромными возможностями искусства он сумел отразить вполне достоверно.

Как только Темуджин узнал, что в Беловолья появился очредной выдающийся маг, он тут же нарисовал очередную карту. Естественно, с натуры. Которую, естественно, он ни разу не видел. Он же ымпрессионист, не реалист всё-таки.


Не успел художник перевести дух, как появился новый источник вдохновения --- наёмница в тёмном плаще, решившая победить в Турнире.

г. Беловодье

Беловодцы в спешке наводили в городе порядок, а точнее то, что под порядком понимали. На улицах можно было увидеть толпы рабочих, чем только не занятых: белили стволы деревьев, подрезали кроны, мостили ведущие к Коллегиуму улицы и украшали дороги барахлом, оставшимся еще со времен Чемпионата по камнеболу. Кто-то укреплял берег Великой Лужи, другие красили заборы столь увлеченно, что случайно залезли на частокол, въездные ворота, идолы божков и даже фасад Ратуши. Добровольцы вешали собственноручно сделанные плакаты и транспаранты с надписями самого разного содержания, от пожеланий удачи и победы на языках, вплоть до тролльего, заканчивая призывами всех магов Пандоры к революционной борьбе. Зачем устраивать такой балаган, горожане не понимали, поскольку польза от всего этого труда была даже не нулевая, а скорее отрицательная.

Краснокафтанная стража тоже не бездельничала и принимала в наведении порядка самое непосредственное участие: отлавливала ушедших из питейных заведений и оказавшихся в опасной близости от постоялых дворов пьяниц; снимала с ворот висельников: шпиков Серых, казнокрадов и взяточников, — чтоб гости не подумали чего плохого; а один из отрядов разыскивал умника, написавшего на сарае напротив Заезжего двора алхимической краской: ''За победу над аристократизмом и феодализмом!''. Надпись эта не смывалась и просвечивала сквозь нанесенные поверх слои краски, так что в Совете всерьез встал вопрос о снесении сарая.

На заброшенной беловодской арене в преддверии турнира шли восстановительные работы, в Коллегиуме недавно собранная комиссия разрабатывала правила и порядок проведения магических дуэлей — жизнь в вольном Беловодье с каждым днем становилась все веселее и веселее...

    Рэисс-Тэ узнала, что Ящик только на основании того, что она умнее старого шамана, ей не отдадут. Оказывается, надо было соревноваться в колдовстве с другими магами! Рэисс-Тэ даже не знала, что их так много. К счастью, соревнования были ещё не скоро, и у Рэисс-Тэ было много времени на то, чтобы заняться не менее важными делами.
    Купание в Великой Луже! Сбор цветов в Зелёном городке! Поклонение божкам на Храмовом холме! Посещение Кутузки! У колдуньи даже голова пошла кругом от такого количества различных аттракционов в Беловодье. Утром она продала часть своего запаса сушёных трав, чтобы заплатить за место в трактире, и у неё ещё оставались деньги, с которыми она не знала, что делать. Немного подумав, она купила карту. На карте был нарисован Всесвет, один из магов-участников соревнований. Спросив у местных, где он живёт, она пошла к нему познакомиться и поболтать...

г. Беловодье
Коллегиум

У ворот Коллегиума сидели на скамейке две престарелые товарки: Агафья Климентьевна и Прасковья Дормидонтовна, — и с любопытством рассматривали иноземцев. Агафья, как старушка с активной гражданской позицией, то и дело отпускала ехидные комментарии о внешнем виде, в то время как подруга ее, обладавшая куда большим тактом, молчала и грызла семечки, поддакивая лишь в самых серьезных случаях.
— Прасковь, а, Прасковь! Гляди, какой расфуфыренный идет. Шляпа, перья еще енти, рукава пухом набиты... Петрушка, тьфу!
Прасковья молчала и сплевывала под ноги шелуху семечек.
— А шагает-то как! Нарядился прям, как петух, да ящо ходит так же. Рестократом себя считает, тошно смотреть...
— А на ентого, Прасковьюшка, глянь. Патлатый! Небось, из лесу только вышел. Да еще с туировками, совсем стыда нет.
— Ба, девка какая! Бессовестная! Юбка до икры не достает, ящо и с непокрытой головой. Сразу видно, продажная!
— Улыбается, паренек, поди. О ней, точно, думает. А может, вообще, грибов своих ентих... синих объелся!
— Орк идет, лысый, со шрамами... размалеван весь, с кольцом в носу. Каторжник, видать! Дааа, Прасковьюшка, совсем у них в своей Пандоре срам потеряли; одни мы тут порядок блюдем, — сказала Агафья и посмотрела вдаль, где появилось пять фигур в черных балахонах, — А еееенто кто?
— Да сектанты какие-то... — ответила, поморщившись, Прасковья.
— Неее, какие сектанты, эт Всесветка с дружками идет.
— Всесветка? Дык он ж у нас того... нехромант.
— И чего? Главное ж то, чтоб человек был хороший... а он и здрасьте говорит, и с девками уличными не водится, не пьет, я его даж около храма видала. И вообще, он ж не демонам служит; а все зло, Прасковь, того, исходит от них!
Прасковья смотрела на подругу с неподдельным удивлением.
— А Миколавна говорит...
— Да дура твоя Миколавна набитая. Кто на весь Бел кричал, вот, мол, я ее сглазила, чтоб у нее огурцы не росли? А она их просто поливать от склероза забывала, вот и зачахли...

— Здрасьте, Агафь Климентевна.
— И тебе, внучок, того ж. А вы чего, опять в балахонах своих?
Здебор перебил старушку:
— Эт не то, что вы подумали... мы эти, монахи, чернецы.
— Ой, да кому ты голову дурить будешь! Я ж вас насквозь всех вижу! — улыбнулась Агафья, — То, что в балахонах, эт хорошо. Слушай, Всесветка, ты ж из нехромантов... Не мог бы ты Миколавну напугать, ритуал там у ее забора сделать? Она про меня, поганка, такие мерзкие слухи распускает...