Жил да был гоблин Фаен, ел он мало и пил тоже, гулял да бродил, в общем, что хотел, то и делал. Прошло много-много лет, стар он стал да немощен, грустно уныло стало и судоку давно уже не те. Как-то ему на именины на старости лет, дабы деда развеселить, принесли банку смелости, а он её, понятное дело, выпил и пошёл в людской лес грабить караваны, к сожалению, ни один остановить не смог. На этом, понятное дело, ничего не закончилось, смелость же она прёт. Увидел он человеческого детеныша лет тридцати пяти (по гоблинским меркам это, можно считать, только родился), он сидел на скамейке, жевал мятный леденец и глаза у него почему-то постоянно на нос смотрели, но Фаен как-то не обратил на это всё внимания и пошёл ради интереса знакомиться, потому что всю жизнь то и дело убивал да грабил, не до знакомств было, короче. Сел гоблин рядом, разговорился потихоньку, смелость вся пропала, и не понял он, как его ещё чудом не убили, но деваться было некуда. Узнал, что паренька Стор зовут и что место это очень-очень заколдованное, так сразу и почувствовал, аж в пятках закололо. Подул северный ветер, всё замерло, и люди как-то стекаться к ним стали, окружили скамейку, и давай на гоблина пялиться, в здешних местах давно не видали такого заморского зверя, как только на картинках в сказках про междоусобные войны. Ну и давай его расспрашивать, кто он, да и откуда. А он сидит, молчит, ничего не делает, прям, как столбняк получил, а Стор его хвать за ручку и образовался луч в небо, такой, что ослепнуть можно, да, правду, не ослеп никто. Пять минут посмотрели, сколько ж можно и пропал столб, а на скамейке той, только пыль от этих двух и осталась, а сама скамейка золотой сделалась, да такой красивой, что во всём свете не сыскать с надписью радужного цвета: “Cтор-Фаен”. Так и назвали то место по промыслу Создателя, в итоге из деревни глухих лесов город образовался, да ни где-нибудь, а в самом Пупе Мира, а сейчас вовсю процветает, да всё новых людей рожает.