Если никуда не спешишь, путник, то садись и слушай...

- Всё началось-то здесь, в этом самом трактире!!!

Это сейчас-то есть город, и улицы, и трактиры -на каждой. Хотя что это за трактиры, если разобраться-то? Тьфу, выскочки! Забежать, схватить на ходу, что дадут, да запить, чем придётся? Быстро зашёл- быстро вышел! И вся эта мода - маленькие столики, узенькие стойки, стульчики на одной ножке - будто на кол садишься! Чтоб посетители не задерживались, место побыстрее освобождали для новых...А вы видели их пиво? Ни цвета, ни запаха, даже пена- и та хлипкая, как от мыльной воды. Зачем спешить? Куда бежать? Трактир должен быть степенный. Чтоб сесть уютно, задержаться надолго, покушать от души. Тогда и клиенту удовольствие, и трактиру репутация.

Вот как мой. Ты не гляди, что он маленький. Город его перерастает. А когда-то он был один. Ничего не было, голая поляна да кусты. Да лес кругом. Частокол-то и то после поставили. А народ-то заходил! Куда ж в лесу деваться в холодные месяцы. да в мокрые? Вот он и спасал.

Многие заходили. И Советники наши теперешние тоже среди тех многих были. Завсегдатаи. Каммадин сразу запомнился. Приходил, садился за стол и всё писал что-то. Заказывал, что было, не привиредничал. Ел, а сам от бумаг своих не отрывался. Учёный! Ни с кем не общался, приятелей не имел. Да и к нему не лезли - народ-то у нас хоть и простой, но деликатный, компанию свою не навязывает. Да и эльф, надо сказать, не от высокомерия или брезгливости какой особняком держался. Он вроде бы как кроме своих рукописей не замечал ничего. Увлечён был так. Бывало так замрёт задумается, что-то про себя бормочет, а потом опять пишет. Иногда и про еду забудет, остынет всё. А когда и уйдёт, не доев, и всё что-то на ходу обдумывает.

И Путятя, тот, что человек-то - тоже особняком держался. У него вроде бы как своё место было - вооон там он всегда садился, в уголке, у окошка. Удобно там: тепло, весь зал как на ладони. Путятя садился всегда одинаково, как ритуал соблюдал: усядется, одёжу на себе поправит, со столешницы сметёт - будто крошки.. Да мы убираем всегда, девки-то у меня расторопные работают, только и знай с тряпкой носятся - ничего там быть не может! А он всё равно, так, будто сметёт, солоночки в ряд аккуратно выстроит, в окошко глянет, - а потом только заказывает... Он тоже ни с кем не дружился, но ест - и за всеми наблюдает, всё слушает, а глаз-то весёлый...

А вот эльфка с дварфом появились потом. Как-то почти разом, внезапно.

Помню, был тогда мокрый месяц. И день был мерзкий - зябкий, серый, морось холодная с утра висела. Эльфка пришла в полдень - мокрая и печальная какая-то. Села к огню - аж знобило её, тряслась вся. От еды отказалась, сидела и на огонь всё смотрела.

Стемнело рано. К вечеру посетители собрались - продрогшие, одежда мокрая. И эльф пришёл, и Путятя в тот вечер был. Уже и пиво разнесли всем, а тяжко как-то. Народ хмурится, по лавкам жмётся... А я аж нутром чую - как такая хмарь средь посетителей, не к добру - всякое случиться может!

А тут дверь нараспашку- и заявляется дварф!
Вот тот самый наш Вилфред. Чернявый, улыбка от уха до уха - а зубы, заметь, белые, все свои в ряд! В правом ухе серьга блещет, а под мышкой бочонок зажат. И так сразу ко мне двинулся. Народ-то сразу вскинулся, и чую, что напрягся. А дварф будто и не замечает. До стойки дошагал и бочонок свой на неё хлопнул.
- Вечер добрый, хозяин! Как живём, чем греемся?
Помню, я как-то в раздражение впал. Налил пинту, молча перед ним выставил. Выпил он степенно, усы не спеша вытер , воблу протянутую принял, хребет ей помял, да видно передумал - сунул рыбёшку в карман. И говорит: - Слушай, хозяин, дело есть...

Народ, смотрю, примолк напряжённо, уши навострил. А дварф, словно не замечает, и шепчет мне - но так, что каждый, уверен, слышит всё дословно. Про то, что якобы в нашем мире иногда - ну вроде бы как раз в года четыре что ли, или больше - не помню уж как, но случается такое время, когда пиво случается особое. И как бы рецепт-то тот же, и вода, и руки - но вот получается оно как будто даже волшебное...

Слушаю я, а сам-то вижу вскользь, что всех почему-то задело. Путятя кушать бросил, ложка аж застыла. Но уж как заметил, что эльф бумаги отложил и слушает - чуть под прилавок не свалился. Первый раз на моей памяти тогда Каммадин кого-то заметил и выше своих учёностей поставил. Вот тут-то я тоже умишко своё всё напряг на дварфские сказки. А тот, словно чуя мои сомнения, мигнул хитрющим глазом, мол смотри... Наливает из своего бочонка кружку, миг - и он уже рядом с эльфкой. Что-то ей побормотал - теперь уж не слышно совсем. Она-то как сидела, словно застывшая, так кружку ту и взяла не глядя. Всю и выпила - словно во сне.

Да и будто проснулась. Оглядела медленно зал. На меня особо посмотрела - взгляд задержала. И вдруг улыбнулась.

Вы видели когда-нибудь, как улыбаются эльфки?? Если вы это видели, то вам не надо объяснять, почему все рты в моей корчме искренне и радостно растянулись от уха до уха, и протянули дружное "Хгыыыыы". И дружно потянули кружки к заветному бочонку.. А пока народ пробовал, почмокивая и кивая головами друг другу, тот самый чудесный напиток, дварф начал отбивать такт - медленно и ненавязчиво, а потом быстрее...

Вот вы скажите, как может случайно проходящий дварф попасть в Городской Совет? Кто, а главное почему, может поддержать этого сумасброда? Но вы бы ничего не спрашивали, если бы видели своими глазами - вот как я это видел! - как смеющаяся эльфка плясала вот на этой стойке, а герои и бродяги, как дети, хлопали в ладоши. Как мой маленький трактир на вечер превратился в кусочек сказки - среди холодного дождя и осенней серости. Как Каммадин из своей драгоценной рукописи сколдовал для эльфки розу. Как Путятя, среди общего веселья, принялся прямо на салфетке расчерчивать план города.

Что вы сказали? Вы слышали, что всё было совсем не так? Они не со зла. Просто у людей память короткая...