«Хранители лгут вас, и лгали всегда! Они не помогают вам, они просто стремятся завладеть вами, управлять, подчинить вас своей воле! Посмотрите, они дали нам демократию, но во главе городов стоят те, кого Они выбирают!»

Герой отхлебнул еще немного вина и расположился поудобнее – этот странный мужик, с невероятным энтузиазмом расписывавший свою концепцию видения мира, был довольно интересен. Еще интереснее было то, что, как ни странно, говорил этот мужик исключительно правду. Если дварфы, гоблины и орки беспрекословно верили тому, чем их пичкали с детства, люди зачастую подвергали критике те религиозные концепции, что им прививались. Так было и в этот раз – очередной избранный увидел свою истину такой, какой хотел ее видеть. Нужно сказать, что отчасти Герой был согласен с оратором , ведь действительно зачастую Хранитель принуждал поступать так или иначе, видимо, руководствуясь своими интересами.

Вскоре выступление закончилось, и оратор, заметивший, что одного из посетителей таверны его слова явно заинтересовали, направился прямо к Герою. На стол упал кошель золотых монет, и Герой удивленно приподнял бровь.

«Обычно за выступление платит зритель, а не оратор. Или это часть твоей новой религии, старец?»

Мужчина на несколько секунд замер, обдумывая что-то, и полез в складки своего необъятного балахона, шурша какими-то бумагами и записками. Через минуту на свет был извлечен весьма и весьма дряхлый свиток – по виду, ему было лет триста или четыреста. После того, как оратор развернул его, стало ясно, что это карта, причем карта необычная – на ней не были помечены тракты, дороги и города, лишь леса, луга и поля. Впрочем, была еще одна пометка, непохожая ни на что из вышеперечисленного, и, скорее всего, это был какой-то древний храм или гробница, так как на пиктограмме был явно заметен Знак Хранителя.

«Я слышал о тебе, Герой. Узнал тебя, видел, как ты помогал нашему кузнецу найти какую-то счастливую подкову. Заинтересовало ли тебя мое выступление?»
«Заинтересовало. Но я смотрю, что ты хочешь предложить мне некую работу, причем, весьма непростую, судя по размерам аванса. Может, отложим все положенные в таких случаях вежливости и перейдем сразу к делу?»

Старец ухмыльнулся.

«Человек дела. Неплохо. Объясню вкратце – есть старый храм, в центре храма – решетчатое хранилище, там лежат два камушка, простые амулеты. Они нужны мне для исследований. Достанешь их – и деньги твои.»

Еще несколько минут новые товарищи обсуждали условия сделки, после чего Герой сгреб в свой рюкзак мешочек с авансом и карту и покинул таверну.

--

Как ни странно, до храма Герою удалось добраться практически без происшествий – на пути встретились лишь несколько крыс и волк, - ничего сложного. Во всяком случае, лучше, чем путешествие в Чумной Город.

Когда-то храм был величественен, это было видно с первого взгляда – на тех стенах ,что еще не обвалились под гнетом времени, были расписаны прекрасными фресками на тему сотворения мира и разделения Порядка и Хаоса, кое-где виднелись все еще стоящие колоннады, да и несколько остроконечных башен все еще были целы. Очень удивительно, что храм оказался заброшен – людей с их переменчивостью можно было понять, но вряд ли бы те же гномы или гоблины оставили бы такое величественное сооружение, посвященное Хранителям. Стало быть, здесь случилось что-то нехорошее, и нехорошее настолько, что место было подвергнуто общему забвению.

Герой вошел внутрь и, запалив факел, стал спускаться в подземную часть – наверху, как обычно, располагалась молельня и алтарь, а кельи служителей и хранилища обычно располагались именно в подземелье. Во все времена считалось, что, подвергая себя лишениям и страданиям, можно сблизиться с Хранителями – и служители жили в подземельях практически в кромешной тьме, питаясь малыми количествами пищи и проводя практически все время в молении.

Свет факела осветил очередную просторную залу, и Герой понял, что с этим храмом явно что-то не так. Обычно стены в таких местах были исписаны молениями Порядка и Хранителей, но здесь были начертаны лишь хаотичные линии, напоминающие единовременно пламя и воду. Возможно, время попросту размыло стены, смывая с них священные письмена, но все же что-то было явно не так. Сложно объяснить, и гораздо проще приписать это интуиции, даруемой Хранителем, верно ведь?

Очередная арка, очередной пролет, и факел внезапно осветил невероятно большое помещение , по размерам превосходившее даже сам Верхний Храм. Со всех сторон к центру сходились ступени, или же каменные сидения – время слишком источило их, чтобы понять, что здесь было, молельня, или же некое хранилище. Но тут взгляд Героя упал на небольшую клетку в центре – похоже, это как раз то, что и нужно было найти.

Клетка выглядела поистине необычно – несмотря на то, что на первый взгляд она была из обычного железа, при более тщательном ее изучении стало понятно, что, похоже, на нее наложены некие мощные чары – иначе бы время источило прутья ржавчиной. В центре клетки стоял небольшой каменный пьедестал, на котором и лежали искомые камни. Герой спрятал их в рюкзак и приготовился уходить, как внезапно произошло нечто невероятное.

Камни, из которых был сложен пьедестал, и прутья клетки стали стремительно перемещаться, как будто бы какой-то большой ребенок стал перекладывать их ради забавы. Всего десять секунд – и камни сложились в некое человекоподобное существо. Герой резко вырвал меч, но не успел сделать и малейшего замаха, как каменный монстр ударил его с огромной силой. Герой отлетел на значительное расстояние, упав на каменные ступени, и сопровождаемый болью треск в груди явно указал на то, что ребра человека превратились в месиво. Каждый вдох отдавался мучительной болью – но необходимо было сражаться. Герой поднялся, опираясь на меч, а монстр был уже рядом, готовый нанести новый удар. Но на сей раз рука твари встретилась не с хрупкой плотью, но со сталью – и разлетелась на части. Камни, из которых сложилось тело существа, были источены временем, в отличии от прутьев, и теперь оно было так же хрупко, как и человек. Герой стал исступленно изрезать тело монстра, каждый раз отбивая незначительную часть – и тварь взревела, резко рванувшись вперед всем телом. Каменная грудь встретила железное острие и рассыпалась – но перед смертью монстр нанес удар, и Герой осел на землю, держась за пробитую грудь. Сердце его было буквально сплющено огромной силой, и сознание стремительно ускользало, будто прячась от мучительной боли. Несколько секунд – и мир Героя поглотила тьма. Он был мертв.

---

Невероятно яркий свет, исходящий отовсюду, пронзил сознание павшего воина, и абсолютно внезапно, он обнаружил себя на берегу необычайного цвета реки – хотя цвет ее было определить очень сложно, так как то, что текло в ней, переливалось всеми цветами радуги. На берегах росли не менее удивительные деревья со странными плодами, коих Герой никогда не видел. Трава рубиново-красного цвета колыхалась под порывами неощутимого ветра, а небеса озарялись светло-зеленым солнцем. Несмотря на всю необычайность пейзажа, он был невероятно красив, красив настолько, что если бы был выбор, где рождаться и жить, Герой бы без сомнения выбрал это место.

Восхищение красотой этого поразительного мира было прервано ощущением того, что некто стоит за спиной. Развернувшись, воин увидел маленького ребенка лет семи-восьми – но несмотря на столь юный возраст, взор мальчика более походил на взор умудренного годами старца.

«Приветствую тебя, Герой, - голос мальчика внезапно оказался низким басом, будто бы малец с самого рождения курил наикрепчайший табак. – Приветствую тебя на Том Свете.»
Эти слова прозвучали подобно грому среди ясного неба. На Том Свете? Неужели эта смерть – навсегда, и никогда более не получится вернуться? Прочитав немой вопрос в глазах воина, ребенок продолжил.

«Ты здесь временно. И ты здесь лишь потому, что пришел туда, куда нельзя было приходить, и взял то, что нельзя было брать. Ты влез в то, о чем не имеешь ни малейшего разумения – и теперь тебе придется мириться с последствиями. Позволь мне все объяснить.»

Герой попытался что-то сказать, но все попытки выдавить из себя хоть звук не принесли успехов. Вскоре воин понял, почему – у него не было тела. Он видел все вокруг, он мог двигаться и прикасаться, но никак не мог взаимодействовать с окружающим миром. Мальчик улыбнулся и продолжил говорить.

«Тебе известно, что мир наш состоит из Каон-Лоа и Каон-Ари, порядка и хаоса, плоти и духа. И известно также и то, что во времена Великих Войн мироздание создало Хранителей Равновесия, коим все существа от мала до велика поклонились, как наиболее великим из всех, Кто Жил. Сейчас многие молятся Хранителям и Порядку, Равновесию, установленному мирозданием. Но века подвергли забвению то, что было ранее, то, что нельзя было забывать. Сама природа мироздания стремилась к расколу и разделению, мир не терпел единства. И подобно тому, как в Начале Времен появились Каон-Лоа и Каон-Ари, Хранители тоже разделились – на Хранителей Порядка и Хранителей Хаоса. Новые крайности были необходимы Вселенной, и она создала их – Хранители Хаоса стремились совместить духовное и материальное, смешав все воедино, Хранители же Порядка стремились к поддержанию того мира, что был явлен им при рождении. Некое время Хранители уживались друг с другом, контролируя и Хаос, и Порядок живя в гармонии и мире. Но Хаос, как ему и подобает, нарушил уговор со временем, и Хранители Хаоса стали принуждать народы мира к поклонению. Таковое всеобщее запугивание привело к тому, что вскоре слуги Беспорядка обрели невероятные силы – насколько тебе известно, именно ваши моления дают нам мощь. Но Равновесие вмешалось, и дало Хранителям Порядка Силу Заточения – и Хранители Хаоса были заключены в Скрижали, откуда им не было выхода. Скрижали не давали им превышать тот порог Сил, что был установлен – и вскоре Хранители Хаоса были забыты и утеряны. Хранители же Порядка удалились в Эфир, дабы не нарушить Равновесия мира, и с тех пор вмешиваются в дела существ наземных лишь незначительно. Те камни, что ты нашел в Храме – Скрижали, и Хранители Хаоса, заключенные в них, стараются поглотить те силы, что я расходую на твое восстановление. Если ты заберешь их отсюда, слуги Беспорядка могут найти способ покинуть скрижали с помощью чужих молений, и тогда весь мир может измениться до неузнаваемости. Потому я прошу тебя покинуть сей храм, и обрушить все колонны, что есть в подземельях, чтобы место сие кануло под землей навеки.»

Если бы у Героя сейчас была челюсть, наверняка она бы находилась в районе ступней. Вляпаться в такое, выполняя обычное задание на добычу дано не каждому. Странным выглядело и то, что при всем своем могуществе Хранители Порядка не обрушили храм ранее.

«Я понимаю, что тебя гложет – как твой Хранитель, я знаю твои мысли, сомнения и страхи. Когда гнет Хаоса прекратился, все покинули храм, но обрушит его побоялись, вспоминая, насколько могущественными были их бывшие владыки. Мы же не можем вмешаться, ибо следуем Порядку, установленному мирозданием. При всем нашем могуществе мы зависим от вас, Ходящих по Земле. Потому выбор за тобой – я могу лишь попросить тебя. Тебе пора идти.»

Яркие краски вокруг стали быстро угасать, серея и исчезая. На секунду отвлекшись, Герой потерял Хранителя из виду – и тот тут же исчез без следа. Рубиновая трава стала стремительно жухнуть и высыхать, прекрасные деревья на берегах – осыпаться и скрючиваться, подобно вековым иссохшим ивам. Вода в реке утратила все свои цвета, и стала собираться в запруду прямо рядом с Героем. Весь мир серел и темнел до тех пор, пока внезапно не обратился в каменную залу со ступенями, нисходящими к центру, где ранее был пьедестал. Герой обнаружил себя сидящим рядом с горсткой камней, ранее бывших чудищем – все это казалось сном, чем-то нереальным и вязким, как клей. Объяснение само пришло в голову – теперь он дышал и чувствовал, и после бесплотного пространства Того Света материя связывала его, подобно болоту.

---

Герой стоял на краю стремительно текшей горной реки – она стекала откуда-то со снежных вершин, выбиваясь из подземелий через маленький родник. На берегах росли дубы и клены, и изумрудно-зеленая трава колыхалась под порывами ветра. В небе светило старое и доброе желтое солнце. Все же, этот мир был ничем не хуже Того Света, и тут тоже было, чем насладиться. Герой достал Скрижали и какое-то время повертел их в руках. Обычные округлые камушки, с парой начертанных на поверхности символов – увидишь такой на земле, и даже не подумаешь, что в нем заточен Хранитель. И все же, мир нравился ему таким, каким он был и есть, а это значит, камни нужно спрятать. А разве есть для этого лучшее место, как не дно горной реки, полное гальки, внешне неотличимой от Скрижалей?

Герой замахнулся и приготовился к броску, как вдруг ему в переносицу вошел арбалетный болт. Такого ожидать было сложно, и смерть была практически мгновенной. Из кустов показался старец, что читал пламенную речь в Городе, и, воровато подобрав камни, скрылся в кустах. В очередной раз возродившись, Герой сначала подорвался преследовать вора, но потом его посетила одна простая мысль.

Возможно, само Равновесие считает, что в мире слишком мало Хаоса?

Ухмыльнувшись, герой поднялся и обнаружил рядом с собой небольшой кошель с деньгами – похоже, старец все же выполнил обещание об оплате. Что же, это повод выпить доброго вина.

Монах закончил моления, и паства стала быстро расходиться, понимая, что стоящий в углу Герой пришел явно не за просветлением. В какой-то степени его даже боялись, ведь им приходилось вымаливать помощь у Хранителей, а этот воин получил покровительство высших сил за просто так. Вскоре Храм Поклонения опустел, и священнослужитель подошел к Герою.

«Здравия тебе, благой воин. Благодарю, что ты пришел по моей просьбе, дело абсолютно не терпит отлагательств. Скажем так, дать тебе задание меня попросил один наш общий знакомый с другого плана бытия.»

Герой ухмыльнулся. А ведь ему говорили, что Хранители не вмешиваются в дела Ходящих по Земле. Хотя, как посмотреть, монах ведь сам искал связи с высшей силой, и, видимо, ее нашел.

«Было сказано, что тебе нужно завладеть Скрижалями, что были у тебя украдены. Если же тот, кто выкрал их, применит их по назначению, мироздание может измениться не в лучшую сторону. И еще было сказано, что откель ты сам начал это, тебе и должно это закончить. Ежели ты Скрижалями завладеешь, отнеси их туда, где им место, и запечатай его так, что никто не сможет их достать.»

Воин в очередной раз ухмыльнулся и сделал один простой жест, указывающий на то, что без какой-либо награды он делать это откажется. В конце концов, раз уж мироздание забрало у него эти камни, какое ему дело до того, что с ними будет? Монаха же этот жест, похоже, оскорбил до глубины души – но в то же время, ему было сказано убедить любой ценой.

«Доколе мне свыше не будет послан знак, я не награжу вас ни единой монетой. Коли же справитесь, можете смело рассчитывать на щедрую награду.»
На самом деле, Герой согласился бы в любом случае – уже третий день к нему во снах приходил Хранитель и требовал исправить сотворенное. И третий же день интуиция, дарованная высшими силами, настойчиво требовала отправиться в путь и следовать за ней. И теперь, когда воин получил для себя оправдание в виде звонкой монеты, можно было спокойной приняться за исправление своих ошибок.

Город был наводнен гвардией – соседнее поселение было поражено чумой, и в ворота пропускали теперь только тех, кто был благословлен Хранителями, или же тех, кто следовал отстоящими от чумных городов трактами. Болезнь стремительно охватывала город за городом, и теперь, когда уже пятое поселение пало под натиском заразы, люди наконец-то опомнились и приняли меры. В город будет сложно вернуться – разве что окажется, что чума – тоже дело рук Хранителей Хаоса, и с их заточением эпидемия кончится.

На тракте, в определенном удалении от городских ворот, располагался палаточный лагерь беженцев из чумных городов. Если кто-либо подходил с этого направления, лучники тут же нашпиговывали его стрелами, и, если человек оживал, его впускали. Самый быстрый и верный способ определить наличие Хранителя – попросту убить человека, как бы смешно это ни звучало. В палаточном же городке царила атмосфера легкой паники и паранойи, ибо все опасались, что тот, с кем они столкнутся ,окажется чумным и заразным. Каждый прибывающий отряд осматривался местными лекарями на предмет язв и струпьев, и ежели хоть один струп находили, умерщвляли и предавали тело огню.

Путь Героя лежал через один из Чумных Городов, и уже на подходе к нему стало понятно, что вместе с жителями города погибает и его окружение. Десятки маленьких ферм, расположенных вдоль тракта, все еще тлели – даже те, кто не был болен, уходя, сжигали свои дома, чтобы не дать мародерам разграбить и осквернить их. Из-за постоянного горения погребальных костров весь воздух в округе пропитался трупным смрадом и легким приторным запахом разложения – на весь город осталось лишь двое лекарей, и они не успевали сжигать всех. Кучи трупов попросту гнили на улицах, без возможности быть преданными огню – горожане боялись подходить к этим горам разлагающейся плоти. Боялись даже не столько из-за возможности заразиться, сколько из некоего суеверного страха – многие считали, что чума – это кара Хранителей за прегрешения, и некоторые пророчили, что вскоре Гниющие восстанут и покарают всех.

Покинув пределы Чумного Города, Герой вздохнул с облегчением – даже самый матерый воин не сможет привыкнуть к такой картине, и как лекари не сходят с ума от этого – оставалось загадкой. Хотя кто-то поговаривал, что многие лекари пьют отвары трав, временно помутняющих разум, и таким образом избегают сумасшествия.

—

Герой вышел к лагерю служителей Беспорядка и остановился практически в недоумении – ожидание некоего военизированного лагеря со своей армией не оправдалось, вместо этого - обычный палаточный городок, с улыбчивыми девушками и играющими детьми. В центре этого городка стояла большая белая палатка – явно некий походный храм, - и Герой направился туда.

Откинув полог палатки, он зашел внутрь и тут же нос к носу столкнулся с уже знакомым старцем – тот не успел даже пикнуть, как получил клинок в живот. Хрипя, жрец осел, и из последних сил прошептал что-то, и вокруг обоих закружился снежно-белый вихрь,в мгновение ока скрывший от глаз воина все вокруг. Как только порывы молочно-белого ветра улеглись, Герой обнаружил, что он совсем не там, где был и где должен был быть.

Место представляло собой бескрайнюю снежную пустыню, ровную, словно море в штиль – лишь вдали виднелись остроконечные белые горы. Снег покрывал абсолютно все – ни единого ростка или человека. В этой пустыне не было холодно, тем не менее, от созерцания этого по спине Героя пробежал холодок. Что-то здесь было явно не так.

«Любуешься? Добро пожаловать в идеальный мир Хранителей Порядка. Вот так они видят будущее мироздания. Не буду отрицать, выглядит завораживающе, но вот жить тут будет сложновато, не кажется?»

Перед Героем стоял белый, как снег, волк – говорят, такие водятся в далеких Снежных Землях, где царствие холода и льда вечно. Привычка принимать столь странные образы, похоже, принадлежит всем Хранителям.

«Посмотри еще раз. Тебе нравится? В восторге? Не думаю. А ведь именно таким станет мир, если не станет Хаоса, верно? Ты же уверен, что делаешь благое дело, доставляя Скрижали служителю Порядка, так ведь? Позволь, расскажу, что будет дальше. Монахи молениями отрежут нас от мира, не позволяя влиять на него, они запечатают нас, Хаос, навеки. И тогда Хранители Порядка смогут применить все свои силы для выстраивания мира таким, каким они его видят, таким, каким они готовы его принять. А знаешь, в чем между нами разница? Ни в чем. Мы носим разные Порядки, и их Порядок стал главным – в этом и весь секрет. Но не буду отрицать, ваш мир не выдержит и нашего порядка, в этом мы уже убедились, так ведь, а? Ваш мир – перепутье порядков, где два наших Порядка сосуществуют бок о бок. Взять хотя бы твою расу, расу людей. Посмотрим на вас со стороны – вы хаотичны и непостоянны до невозможности, но при этом стараетесь строить какие-то свои порядки, какие-то свои законы, создаете себе такие правила, которые готовы соблюдать. Другие расы немногим лучше. А если Хаос исчезнет, исчезнете и все вы, вы попросту вымрете в мире идеального Порядка.»

Герой уселся на землю, и понял, что его так смущало – пустыня была не снежной. Вся пустыня была костяной, до безобразия белоснежной костяной равниной.

«Еще забавнее ваше разделение на ваше Добро и Зло. И еще – Справедливость, ха. Ваши собственные иллюзии, порожденные смешением Хаоса и Порядка. Роль играет лишь Равновесие, и лишь оно имеет хоть какое-то значение. Знаешь, я согласен с тем, что нас не стоит освобождать из Скрижалей, хотя бы потому, что тогда ваш забавный мир перестанет существовать. Но и Порядок не должен их получить. Тебе, конечно, рассказали, какие мы плохие, но это не так – мы тоже блюдем Равновесие, пусть и по-своему. Забери Скрижали и брось их в Бездонную Пещеру – и все останется, как прежде. Твой мир сможет существовать, как и был. Правда, есть одно но – для того, чтобы уйти, тебе придется побороть моих воинов. Успешного боя.»

Волк растворился в воздухе, как будто бы и не стоял на этом месте – и тут же со спины Героя атаковал человек. Лицо его было крайне размыто, и возникало ощущение, будто какой-то художник размазал по холсту краску, огорченный неудавшимся полотном. Как только первый боец Хаоса пал, появились еще двое – и их постигла та же участь. Стоило отбиться от одного, как тут же появлялся другой – и вскоре лезвие клинка стало абсолютно багровым от пролитой крови. Очередной слуга Хаоса напал на Героя, и Герой резко рубанул наотмашь. .
Внезапно видение костяной пустыни рассеялось, и взору Героя предстал городок – точнее то, что от него осталось. Женщины, дети, мужчины, пожилые и молодые – все были мертвы. И мертвы от клинка Героя. Слишком поздно он смог понять, что Хранитель Хаоса создал лишь иллюзию, иллюзию, заставившую совершить столь ужасный поступок. На сей раз снежный волк появился прямо на горе трупов – и заговорил.

«Можешь не корить себя, это было необходимо – лишь уничтожив их, ты можешь овладеть Скрижалями и скрыть их так, чтобы ни одна живая душа не нашла их. Коли бы ты решил их пожалеть, они и их дети нашли бы тебя, и тогда, под пытками, ты бы сказал, где камни. Тебе надо спешить, пока твой небесный покровитель не заметил, в чем дело.»
—
Герой стоял на краю Бездонной пещеры – Скрижали отправились в бездну уже несколько минут назад, но теперь это было не так важно. Само осознание того, что совсем недавно от клинка воина пали беззащитные женщины и дети, крайне удручало, и утешать себя можно было лишь тем, что это было сделано для сохранения мира таким, каким он должен быть. Теперь он чувствовал, что Хранитель не потерпел такого предательства и покинул Героя – и теперь воин был смертен, как и большинство остальных людей. Достав свой клинок, Герой воткнул его в почву по самую рукоять.

Вновь и вновь перед глазами вставали зарубленные дети, убитые столь внезапно, что на многих лицах так и застыло выражение искреннего веселья и счастья, будто бы они были в восторге от того, что их вспороли от паха до подбородка. Герой окончательно понял, насколько мир вокруг тщетен и иллюзорен - Добро и Зло, Справедливость и Бесчестие, Хаос и Порядок - все это не имело смысла. Смысл имело лишь Равновесие. И Великая Чума не была делом Хаоса - это была работа Равновесия, нарушенного тем или иным обстоятельством. Весь мир был бесполезен и бессмыслен. Раскинув руки, Герой бросился в Бездонную Пещеру - с единой надеждой, что на Том Свете он обо всем забудет.

Веки было открывать мучительно больно – но, тем не менее, необходимо. Сам факт того, что Герой чувствовал боль, давал понять, что он не на Том Свете, а все еще жив. Взору предстала пещера, освещаемая факелами – похоже, было довольно глубоко, во всяком случае, достаточно, чтобы солнечный свет не проникал внутрь. Вдоль стены лежало еще несколько людей, видимо, в таком же состоянии. В центре освещаемого пространства сидел уже знакомый старец – тот самый, с которого все началось. Попытки сказать что-либо не увенчались успехом – пересохшая глотка издала лишь гортанный хрип. Но этого было достаточно, чтобы привлечь внимание – и Тот, Кто Все Начал поднялся и подошел к страждущему.

«Очнулся? Это хорошо, я уже начинал волноваться. В другом конце пещеры есть родник, попей и подходи, предстоит важный разговор.»

Герой поднялся и, по привычке, попытался положить руку на меч – но того не было в ножнах. И действительно, он же остался в Бездонной пещере, там, где были выброшены Скрижали. Промочив горло, воин подошел к старцу и уселся рядом с ним. Немой вопрос висел в воздухе, и мудрец начал отвечать на него.

«Позволь я расскажу тебе об истинном виде Мироздания. Видишь ли, Хранители едины, и поддерживают и Порядок, и Хаос – у каждого из них есть две ипостаси, каждая из которых занимается своим делом. Самоконтроль и самоудержание, как оно есть. Но важно и еще одно – Хранители никогда не воскрешают и не помогают тем, Кто Ходит по Земле. Видишь ли, Хранители были с самого Сотворения, но их было крайне мало. Собственно, от количества их и зависели размеры Обозримых Миров. Даже не столько от их количества, сколько от их представления о мироздании. И тогда Мироздание решило пойти на очень интересный шаг – был создан сей мир, мир на стыке Материи и Духа, и населен был разумными существами. И сама суть и цель разумных существ – через Череду Перерождений достичь такого уровня развития Духа, чтобы стать Хранителями. Каждый Герой, кто воскресает после смерти, воскрешает себя сам – коли быть точнее, его Дух постепенно становится Хранителем, не давая перейти существу за Грань Перерождения. Тебя не удивляло, что со временем Герои исчезают? Они проходят через Осмысление и Понимание Мироздания, и, когда они достигают Единения со своим Духом, они сами становятся полноценными Хранителями. Хранителями Равновесия. Я – проводник, и я помогаю таким, как ты, Осознать. Все, что происходило с тобой с момента нашей встречи, было лишь иллюзией, должной показать тебе, что и Хаос, и Порядок есть внутри тебя, и что они сами стремятся к равновесию, как бы странно это ни звучало. Мои слова окончательно поставят все на место, надеюсь. Наверняка ты заметил, что под конец Осознания мысли твои стали путаться и смешиваться, подобно воде на порогах горной реки – и это нормально, после встречи со своей Хаотической частью. Теперь тебе не нужна Плоть, ты преодолел ее, и можешь познать Материю в чистом виде. Иди, тебя уже ждут.»

Герой пристально смотрел на старца, а тем временем его тело окутывало голубоватое свечение. К нему пришло Понимание Всего, Понимание самого Мироздания, и теперь все не казалось ему бессмысленным. Теперь ему предстояло встать на новый путь, на путь Равновесия, на тот путь, к которому он стремился всем своим естеством с Момента Сотворения – все его предыдущие жизни внезапно появились в памяти, будто вечно там были. Разум Героя открылся, и Абсолютное Знание обожгло сознание. Тело Героя вспыхнуло ярким голубоватым пламенем и исчезло.

Старец хлебнул водицы из родника и вернулся к костру. Скоро пробудится следующий Герой, и появится новый Хранитель - а пока можно и отдохнуть.

Новорожденный Хранитель смотрел на Мир Ходящих по Земле. Другие Хранители были рядом – невидимы, но ощутимы. Коан-Лоа был непохож ни на что, виденное Героем ранее – чистая энергия, без единой капли материи, обжигала подобно палящему солнцу в пустыне. Истинный Свет исходил отовсюду, будто Коан-Лоа располагался прямо внутри солнца, освещавшего Мир.

Бывшего Героя волновало лишь одно – он знал, что ему необходимо поддерживать Равновесие, но он не знал, как это сделать. Единственной мыслью было остановить Великую Чуму, но это означало нарушить правило невмешательства. Мысли пронзали сознание высшего существа, стараясь найти лазейку в законах мироздания. Внезапно свет затмили несколько силуэтов.

Голос, прозвучавший в сознании Героя, был подобен грому и шелесту листьев единовременно, он был оглушающее громок и в то же время невероятно тих. Другие Хранители почувствовали намерения Того, Кто Пришел Недавно, и собирались ему помешать.
«Равновесие не должно быть нарушено. Чума не начата нами, и не нам подлежит ее заканчивать. Мироздание не позволит тебе свершить ничего подобного.»
Если бы Герой мог ухмыльнуться, он бы это сделал – но отсутствие даже подобия тела не позволяло этого. Он обратился к ним, и его голос звучал безмолвно.
«Разве не нам подлежит определять Равновесие? Разве не мы должны его определять? Вы удалились от мира, постигая энергии Коан-Лоа, забыв о постижении Коан-Ари. Я вмешаюсь, и если вы сможете меня остановить – делайте это сейчас.»
—
Советник Города проснулся в своей пышной кровати, и слуга тут же поднес ему кувшин с холодным напитком – лето выдалось на удивление жарким, и как только Солнце покидало горизонт, жара накрывала своей пеленой Города. Напившись, Советник стал переодеваться, прогнав слугу – и не заметил маленького струпа на ноге. Струп был очень мал, но означать он мог лишь одно – Советник болен Чумой.
Объяснение этому было довольно простым – слуга, что ежедневно подносил ему утренний напиток, зачастую отхлебывал из кувшина пару глотков, ибо Советник никогда не выпивал все. Слуга прибыл из другого города, и нашел работу в Служении Совета – жена же его была в другом городе, что недавно стал чумным. Нарушив все правила, и использовав свои связи в страже, Слуга сходил к своей жене в лагерь беженцев – и та поцеловала его, передав ему со своей любовью и страшную болезнь. Слуга сам еще не знал, что он болен – струпы были слишком малы и малочисленны, чтобы их заметить.
Заседание Совета длилось три часа – множество законопроектов требовало рассмотрения, и, мучаясь от жары, Советники сидели в Зале и рассуждали, что им нужно принять, а что – отклонить. Больной Советник сильно потел – за жарой внешней он не заметил того, что у него болезненный жар, и пары пота его поднимались в воздух, распространяя чуму по всему городу.
К вечеру все здание Совета было поражено чумой.
На следующее утро болезнь проявилась, и Город погрузился в панику – стража оставила свои посты, сбежав по тракту в направлении ближайшего Города. Лагерь беженцев тут же опустел – все, кто бежал от Чумы, наводнили город в поисках припасов. Горожане сформировали возможное ополчение, и то, ходя по улицам, убивало всех, кто выглядел подозрительно. Вечер Второго дня Чумы был ознаменован первыми погребальными кострами.
Полночь была встречена звоном стали – мародеры и разбойники пришли следом за Чумными беженцами, ища наживы. Ополчение пало – и город пал вместе с ним. Советники закрылись в здании Советов, надеясь на высшие силы. Города больше не существовало.
—
Герой изгнал других Хранителей из своего Восприятия, и стал собирать Энергию из окружения. Свет Истины быстро дал достаточное количество – и Хранитель, пошедший против вековых правил, направил скопленные силы на Коан-Ари.
—
До восхода солнца оставалось еще несколько мер времени , когда горизонт осветился неестественно зеленым светом. Мародеры, разбойники, горожане, больные и здоровые застыли на месте, завороженные невероятным представлением. Огромная стена изумрудно-зеленого цвета стремительно приближалась, но никто даже не думал бежать и прятаться – все будто понимали, что эта волна несет не боль и смерть, а жизнь и исцеление.
Свет ударил по городу, проникая сквозь окна, двери и стены, пронизая саму землю и попадая в самые глубокие шахты и колодцы, что были в Городе. Ходящие по Земле оказались окутаны этой энергией – и свет изгнал из них чуму. Болезнь была изгнана отовсюду, откуда только могла быть – даже мертвые города, где живыми остались лишь крысы, были очищены. Ходящие по Земле преклонили колени в Молении – распри были забыты, и мародеры и убийцы стояли в молении рядом со стражниками. Избавление изменило все.

Близился полдень – солнце уже взобралось практически на пик небосвода, опаляя земли своим жаром. Вода в бурдюке священнослужителя почти закончилась, но учитывая то, что деревня была уже близко, можно было не бояться жажды. Целью посещения был один молодой парень, заболевший горячкой – один из жителей деревни прислал донос, согласно которому больной в бреду выказывал невероятную Ересь и проповедовал учение Хранителей.

Дверь открыла крайне измотанная на вид женщина, по-видимому, мать заболевшего. Похоже, она отдавала почти всю пищу своему сыну в надежде на то, что он исцелится. Увидев, кто перед ней стоит, она бросилась к нему в колени с плачем.

«Слава Двенадцати Богам, что вы пришли! У нас нет денег на лекаря, и мы уже отчаялись, но Боги услышали наши молитвы и послали вас, чтобы помочь нам!»

Клерик отстранил женщину и прошел к лавке, на которой лежал больной. Вид его был страшен - внешних проявлений болезни практически не было, лишь запотевшее и раскрасневшееся лицо юноши говорили о том, что он нездоров. Но лицо его было перекошено в страшной гримасе, смешивавшей в себе страдания от боли и некую злобную ухмылку. Внезапно парень дернулся, и, вцепившись в полы мантии священнослужителя, яростно зашептал.

«Хранители вездесущи, они видят всех. Я вижу всех. Все в нашей власти, вам же неподвластно ничто. Я – Герой, Я – ХРАНИТЕЛЬ.»

После этих слов речь болящего утратила связность, и еще где-то с минуту он попросту мычал и хрипел, будто пытаясь сказать еще что-то. Мать же, услышав сказанные сыном слова, побледнела и подбежала к клерику.

«Простите его, прошу вас, он не понимает, что говорит! Неделю назад его укусил волк, и с тех пор он не приходит в себя. Пожалуйста, исцелите его, и вы увидите, что он верен Богам.»

Лицо священника озарила лучезарно-добрая улыбка.

«Не волнуйтесь, дочь моя. Мы исцелим его, исцелим его больную душу, что была поглощена ересью. Очищающий огонь позволит войти ему в Высшее Царство с чистой верой в Богов.»

Бедная женщина поняла, что грозит ее сыну, и бросилась на стражу, пытавшуюся поднять юношу на ноги. Резкий удар утяжеленной перчаткой – и мать осела на пол, потеряв сознание.

Жители деревни собрались у дороги, где стража привязала приговоренного к столбу. Больной же ,похоже, абсолютно не понимал, что происходит – он жил в своем мире, в том мире, где он спас всех от Чумы и стал первым Хранителем, посмевшим нарушить Равновесие. Священнослужитель достал том с песнопениями и начал молитву – и голоса жителей вторили ему, отпевая еще живого человека. Большинство из местных в душе жалели парнишку – но высказать несогласие со священнослужителем означало одно – также подвергнуться Очищению.

«И да простят и очистят его душу Мудрейшие, что смотрят на нас с Небес. Да будет так.»

Клерик кивнул, и стражники поднесли факелы к хворосту. Тот мгновенно занялся огнем, будто бы сам только и ждал того, чтобы загореться. Языки пламени облизывали приговоренного, но тот был невероятно спокоен – страдание ушло с его лица, и теперь на нем была лишь блаженная улыбка, что так и не сошла до тех пор, пока губы его не обгорели и не лопнули, подобно переспелому фрукту.

Священнослужитель уходил из деревни, оставив позади стенающую мать и убитого горем отца, узнавшего о произошедшем лишь по возвращении с пахотных полей. Должно сказать, что клерику тоже было отчасти жаль юнца – но теперь душа его была очищена благословленным огнем, и Боги примут его.
Пора было двигаться дальше- в Городе было еще несколько заблудших душ. Добрые дела сами себя не сделают.