«Знаменитый художник из Истароста прибыл в Теалор, чтобы написать изящные портреты значимых лиц города! Не пропустите! Всего день полотна будут стоять на первом этаже Торгового Дома.»
    Листки с объявлением висели повсюду. Купцы из упомянутого Дома не поскупились на количество. Да и стоило ли: за вход будет взиматься небольшая плата. Там, внизу мелким шрифтом написано. Всё для обеспечения безопасности присутствующих.



    И вот, оглашённый день настал.
    Помимо обычных горожан, выставку посетил Святослав. Известный в Гориндоре художник, приглашённый специально для того, чтобы написать портреты первых лиц города. Не прийти на выставку какого-то наглейшего выскочки — плюнуть себе в лицо.
    Над украшением зала не стали заморачиваться. Удивились бы только те, кто впервый раз посетил Дом Торговли. Представлено шесть экспонатов.
— Погодите… — губы Святослава сжались в немой позе, успев он только войти. — Это мои портреты! — окружающие недоумевающе посмотрели на него. — Но… — снизил голос, чтобы не привлекать внимания. — Невозможно…
    Быстрыми шагами вернулся домой. Картины на месте. Они долго пылились в дальней комнате. Первые лица Теалора были настолько заняты, что приходилось делать огромные перерывы в написании их портретов. Как же тогда дорисованные его (его!) произведения оказались там?
    Зажмурив глаза, он нашёл частичный ответ. Недавно к нему прибыл парень в капюшоне. Представился оценщиком. Сообщил, что от Любомудра, что хочет проверить предварительное качество работ.
    Странности начались, когда он развернул бумагу посыпал порошок и что-то прошептал. «Это для проверки материала», — опережающе ответил гость. Затем меня отвлекли стуком в дверь. Несколько раз.
    Незнакомец попрощался и спешно ушёл.
    Если и существуют копирующие чары, то завершающие?.. Надо вернутся.
    Ничего не изменилось с момента ухода. Лишь одни лица сменили других возле композиций.
    Святослав внимательно всмотрелся в полотна.

– Скажите, – обратился он к посетителю, – вас ничего не смущает на этом портрете Мирослава?
– Да не. Красиво нарисовано.
– Пересчитайте-ка пальцы, – выждал пару секунд. – Именно! Четыре.
    И вправду, у Мирослав удерживал предмет четырьмя пальцами.
    Автор недоглядел? Так сказал и посетитель, на что получил краткий ответ: «Тогда это вовсе не художник». Кто же тогда?..

    На следующем полотне изображался Зиорз и Мирмольф. Они в сокровищнице. Доступ туда есть только у Святослава. Именно там, скажем, отдыхают высшие лица Дома и именно там согласны выделить время на «дело полезное, но слишком долгое и не очень продуктивное». Этот якобы художник попасть туда точно не мог. Очередное доказательство источника его «вдохновения».
    По самой картине художника смутила большая и грозная голова Зиорза. Да, не красавец он, так и не урод.

    Нилилор. Маленькая деталь выдаëт фальш – голубой край белка.
– Ведь случайно кистью бам – вот и цвет неправильный, – будто бы защищал гость выставки.
– Конечно…
    Казалось, любые аргументы Святослав априори считал ложными.

–– Скажите-ка, – начал комментировать другую картину, – городом управляет смазливый мальчик?
– Нет. А что?
    Показал пальцем.
– Тогда почему Любомудр таков?
– Видение автора, знаете ли.
    Обывателей бесполезно слушать. Им всë нормально. Создал чушь – нормально. Создал шедевр – нормально. Нет ни вкуса, ни самоуважения. Зато напыщенными петухами затем будут ходить и хвастаться, мол был на знаменитой выставке, видел красивые произведения.

    Ха! Отвратительное качество. Хоть что-то радостное, подумал художник. Именно она являлась менее завершëнной из всех.

    А самая дальняя – картина с изображением Бортона. Она и самая последняя. Логично, не так ли? Так же логично, как отсутствие портрета Мëга. Разговаривать с ним – а тем более удерживать на месте – представлялось той ещё задачкой.



    Выставка обернулась скандалом.
    Выяснилось, что с лицами города, изображëнными на портретах, никто не связывался. Более того! Им отдали фиктивные приглашения на сеанс написания их же образа. И как же удачно совпало, что в тот день никто из приглашëнных не пришëл.
    Сыграла и удача. Например, Мирослав не никак не мог не увидеть килограммы листовок на улице. Ум того рассудил так: «Раз мне прислали приглашение и дата совпадает с упомянутым событием, значит, именно там наши портреты и нарисуют. Занятное зрелище, наверное. Только мне некогда. Без меня на этот раз».
    Стоит отметить, удачу злоумышленники приманили хитрой уловкой. В приглашении очень просили не рассказывать о нëм никому, дабы получился сюрприз.
    Последствием «сюрприза» занялся Бортон, листок которого оказался в мусорке в час получения. Насколько занят тогда – настолько занят будешь теперь. Несправедливо, конечно. Теперь ищи-свищи преступников-магов. Про магов – гипотеза.
    Досталось и Торговому Дому. Как доверять ему, если документы так просто подделали? Что-то ещё могут подделать? Или уже подделали? Чем большим числом вопросов задавались горожане, тем сильнее тонула репутация Палаты.
– Наша организация обещает более не допускать столь вопиющих случаев. Надлежаще заверяем – впредь любой документ будет в обязательном порядке снабжëн печатью Дома, – выступил с официальной речью Мирмольф.
    Теалорцы стали перешëптыааться о начале бюрократизации как в Йоле. Возможно, первым возмутителем послужила очередная ругань йольского высокопоставленного дварфа.
    Он спустя время нашëл дом, который снимали (их порядка десяти – новая версия) негодяи. Северо-восток города.
    Никого не оказалось. И никаких улик. Никаких, кроме одинокой бочки в подвале. Надпись на ней гласила: «Тесорейский порошок». Никто не отважился с ним взаимодействовать. Только аккуратно перенесли в другой подвал, вглубь Теалора.



– Ловко ты управился с моей задачей, – довольным голосом перебирал пальцами белый порошок из чаши темноволосый юноша. – С творческий ноткой, я б сказал. Молодец.
    Личность в капюшоне учтиво и молча кивнула.
– Пусть каждый знает о моём чудесном изобретении, – развил мысль тот, – пусть каждый пользуется.
– А как же в художники?
– Уйдут в прошлое. Разве не… – замолк он и подозвал к себе, прихватив чашу и бумагу. Вместе они вышли на балкон, откуда открывался вид на восход. Солнце освещало беспокойный город. Взмахом руки кинул горсть на лист. Пара слов – порошок стал расплываться на поверхности. – Разве не чудо?
– Правильно ли это по отношению к ним? Мы же не пишем картины. Мы, – запнулся, так как сам не понимал механизм действия, – колдуем реальность.
    На бумаге стали появляться крупные пятна, похожие на то, что можно видеть на незавершённых картинах.
– Мне их не жаль вовсе. Времена меняются, – цинично холодно произнëс парень.
Картина проявилась. Он продолжил:
– Но…