Эту историю, случившуюся во вторую эпоху, Гро-Мунх знал всегда. Вот сколько помнил себя, столько помнил и её. И не удивительно — дед Мангир рассказывал историю всем детям в деревне по несколько раз в год. А подростков и вовсе заставлял её пересказывать, лупя палкой, если кто-то что-то путал или забывал. Палку юный Гро-Мунх сильно не любил...



Через степь шёл босой орк, роста среднего, сложения воинского. В правой руке он держал крепкое копье, опираясь на него, как на посох. За спиной, поверх объёмистого рюкзака, висел круглый щит, обтянутый кожей. Одет орк был легко, не по погоде: месяц стоял холодный, а штаны с рубахой были из тонкого льна. Тяжелые ботинки, связанные меж собой шнурками, висели на шее. Высоко в небе, над головой путника, кружила крупная птица.

Впереди начинались холмы, поросшие сухой травой. Ни дороги, ни даже тропы видно не было, но орк двигался ходко, уверенно, точно зная, куда идти. Поглядывая в небо, то ли на птицу, то ли на тучи, сыпавшие мелким снегом, он не забывал смотреть по сторонам. И не зря. Большой, как скарабей, плоский камень легко можно было не заметить в траве. Орк подошёл к валуну, снял рюкзак, поставил его на землю. Глянул ещё раз вверх, потом распустил на рюкзаке завязки. Достал из него карту — кусок кожи с тонкими кривыми линиями — быстро посмотрел в неё. Удовлетворённо кивнул и спрятал карту обратно.

Чуть отклонившись от прежней траектории, орк продолжил путь, но вскоре остановился. Птица, неустанно кружившая над его головой, отлетела вперёд и теперь держалась заметно ниже. Путник снова снял с плеч рюкзак, достал оттуда кожаные штаны, куртку с металлическими накладками, и поножи украшенные мехом. Всё это одел поверх лёгкого льна, влажного от снега. Последним из недр рюкзака появился шлем, тоже кожаный, но со стальным забралом. Отстегнув притороченный щит, орк вернул рюкзак за спину и продолжил путь. Походка его изменилась, сделалась пружинистой, хищной. Из-за опущенной железной маски блестели прищуренные глаза. Когда орк уже поднимался по пологому склону на первый холм, с вершины его послышался тихий шорох. Другой воин не уловил бы звука, но слух орка уже несколько лет имел необычайную остроту, что регулярно спасало тому здоровье и саму жизнь.

Шорох повторился, но уже правее, со стороны каких-то незнакомых кустов с длинными колючками. Орк сделал вид, что не слышит, глядя по прежнему вперёд. Птичий клёкот с неба предупредил орка о начале боя. Совсем немного повернув голову, путник краем глаза увидел движение: что-то большое прыгнуло на него из колючих зарослей. Орк тут же шагнул в сторону, выставив навстречу нападавшему наконечник копья.

Огромный гривастый кот, покрытый седой шерстью, налетел на копьё всем своим немалым весом. Взревев, хищник отскочил от орка, чуть было не утянув за собой засевшее в его груди оружие. Воин, не желая терять копьё, древко не отпустил. Его дёрнуло вперёд, повалило на колени, но острый наконечник вышел из тела противника. Кот снова прыгнул, не обращая особого внимания на тяжёлое ранение. Острые клыки скрежетнули о щит. Орк, вставая с колен, ткнул из-за щита, целя твари в шею. Одновременно с этим сверху на седую шерсть упала пернатая тень. Кривые когти птицы не причинили особого вреда, но отвекли страшного зверя. Копьё воткнулось куда надо: багровая струя ударила из артерии, оставляя на холодной земле тёмные парящие пятна. Птица вновь взмыла в воздух. Орку оставалось измотать монстра, подождать, пока он истечёт кровью.

Воин кружил, закрываясь щитом и, больше для острастки, делая редкие выпады. Но очень скоро стало видно, что кровь больше не течёт из шеи противника. Рана затянулась, как и та, первая, в области груди! Нужно было менять тактику. Орк решил, что такого врага надо бить сразу в сердце или голову. Но зверь был быстр, имел страшные когти — подобраться к такому было весьма непросто. И опять на помощь пришла, а точнее прилетела, умница-птица.

Монстр рванулся вперёд, собираясь ударить воина лапой, но тут, хлопая крыльями по его глазам, налетела спутница орка. Кот промазал, и орк рискнул. Нырнув под самыми когтями твари, он ударил её щитом в морду и на выдохе, вложив всю свою силу и инерцию движения, резко выпрямив ноги, выбросил руку с копьём снизу вверх. Наконечник с хрустом вонзился в нижнюю челюсть зверя, почти достав до мозга. На этот раз рванувшийся враг упал сам и опрокинул орка. Воин выпустил древко и попытался откатиться, но бьющийся в конвульсиях кот с седой гривой зацепил его когтями по горлу. То, что не убило монстра, грозило теперь самому орку. Ослеплённый болью, он отполз в сторону, одной рукой зажал рану, второй пытался достать из рюкзака бинты.

Силы быстро покидали орка. Не успеть. Не успеть... Умирать было не страшно, он давно знал, что это может случиться в любой момент. Должно скоро случиться, ведь ему достался сильный Дух-хранитель, а потому нечего рассчитывать на старость. Он сделает то, что должно, и навсегда уйдёт туда, где, может быть, найдутся ответы. Но сейчас было обидно. Того, что должно, он как раз и не сделал. Не довёл своих до Большого Становища. Умирать было обидно...

***

Орк открыл глаза. Он лежал на спине, живой, укрытый шкурами. Над головой конусом сходились кожи большой юрты, оставляя в центре дыру для вытяжки дыма. Морщась от боли в туго забинтованной шее, повернул голову влево. Увидел тлеющие угли в очаге. Глянул вправо. Крупный ястреб сидел на щите, прикрывшем рюкзак. Рядом валялись доспехи и копьё.

— Здравствуй, Клюв, — прохрипел воин, садясь. Птица поприветсвовала раненного радостным клёкотом и переступила с лапы на лапу.

Медленно поднявшись, орк подошёл к ястребу, погладил по голове. Потом вышел на улицу. Вокруг были десятки, а то и сотни, юрт и костров. Среди вполне обычных орков — мужчин, женщин, стариков, детей — со светло-зелёной кожей, попадались более смуглые. Они были одеты иначе, да и слышался чудной говор. Значит, он в Большом Становище. А племя?

— Гро-Кану. Мы немного волновались, — послышалось сбоку. Орк повернулся.

Перед ним стоял его вождь. Старый Гро-Кахаж держал в руках миску с мясом и стопкой лепёшек, от которой поднимался пар.

— Вот, ходил тебе за едой. Так и знал, что скоро придёшь в себя, — улыбнулся вождь, — Гро-Нуг сейчас принесёт чай. Твою птицу кормили.

Хозяин ястреба, Гро-Кану, хранимый герой, сел у входа в юрту, принял миску и стал есть. Старый орк опустился рядом, произнёс:

— Как ты и велел, мы шли за тобой. След читался хорошо. Ты снова был босиком, а? Конечно, Дух тебя хранит, даруя здоровье... Но ты же не бессмертный, Кану. Застынешь.

— Люблю холод. Ты же знаешь, я не простужаюсь, — пожал плечами воин.

— Знаю. И всё же, ты себя не бережёшь. Вон и страхолев тебя порвал... Это местные так ту зверюгу называют. Слава Хранителям, ты ещё дышал, когда мы на тебя наткнулись. Хотя, я думал, что не выживешь, с такой-то раной.

К ним подошла молодая красивая оркесса. Улыбаясь, с поклоном поставила котелок. Встала в сторонке.

— Спасибо, Гро-Нуг, — поблагодарил её герой и спросил у вождя, — Значит, добрались?

— Добрались. Да тут рядом совсем до места, где ты помереть собирался. Тот хранимый, что нашёл нас месяц назад, хорошо карту нарисовал.

— Знаю. Чувствовал. Не спрашивай, как. Сам не знаю... И много тут народа? — воин поднял котелок, глотнул горячего ароматного отвара.

— Почти тридцать сотен орков. В основном женщины и дети. Мужчины гибли в пути, — вождь заглянул Гро-Кану в глаза, — Ты довёл нас. Снова племя тебе обязано. Теперь всё будет иначе. Лучше!

— Гро-Кахаж, это я обязан племени всем. Племя дало мне жизнь. Все целы?

— Да. И всё же, если бы не ты... Я давно вижу, как вы с моей дочерью глядите друг на друга. Если только пожелаешь...

Вождь не договорил. Они оба смотрели на стоящую неподалёку красавицу Гро-Нуг. Вокруг был большой лагерь, окружённый частоколом. Периметр стерегли хоть и не хранимые герои, но всё же прекрасные охотники и воины нескольких племён. Скоро все они станут едины и сильны. Будут жить в относительной безопасности... Совсем не так, как раньше. Не так, как живут ещё многие племена, вынужденные скитаться. Женщины не будут рожать по десятку детей, в надежде, что хоть кто-то из них доживёт до зрелости. Теперь многие орки встретят старость рядом со старушками-жёнами.

— Спасибо тебе, — ответил Гро-Кану, — Я когда-то желал только этого. Да и сейчас... Но я не могу. Я должен уйти. Должен попытаться помочь другим.

Гро-Кахаж кивнул:

— Конечно. Я почти не ждал иного ответа. Не зря же именно ты... Мы гордимся, и будем гордиться во веки, что именно в нашем племени родился Гро-Кану. И она поймёт.

Помолчали.

— Когда ты уходишь? — спросил, наконец, вождь.

— Завтра.

***

Рассвет застал Гро-Кану у ворот Большого Становища. Всё было, как и сутки назад — щит, рюкзак и копьё — только птица не парила в вышине, а сидела у орка на плече. Охрана глядела на героя с почтением, особенно юный орк с коротким луком — соплеменник Кану. Ему герой улыбнулся.

Ворота открыли. Гро-Кану шепнул что-то ястребу, и тот взлетел. Орк сделал шаг.

— Подожди! — долетело из-за спины. Он обернулся.

Она. Кто же ещё?

— Вот. Возьми, — сказала Гро-Нуг, подбежав.

Герой принял маленький шерстяной свёрток. Поклонился.

— Спасибо... И прости меня.

— Не смей извиняться, глупый, — очень серьёзно ответила оркесса, — У тебя нет выбора. Моим мужем станет кто-то другой. Здесь есть достойные орки... А когда, однажды, ты слишком долго не будешь возвращаться, я назову сына в твою честь. Иди.

И Гро-Кану ушёл. Лишь когда Большое Становище скрылось из виду, он развернул свёрток. Это оказались шерстяные носки.



...Гро-Мунх не знал, сколько раз ещё возвращался Гро-Кану в Большое Становище. Зато знал, что давным-давно его собственный род начал орк, названный в честь великого героя, и гордился этим с самого детства, когда и не мечтал ещё, что сам станет героем.