Смерть ждал, сжимая в костлявых руках старый, как сам Смерть, молоток. В черепушке роились невесёлые мысли — ну вот опять наказан, а ведь делов то всего — перепутал пути и направил отряд грубых мужланов не в Валль-халло, а в мир Тарр Тар-тара-ры. А что делать? Теперь наказан — начинай-ка, говорят, с самого маленького, пока не научишься, а потом мы тебя снова к большим путям допустим.

Смерть ждал, и не напрасно. Из-за угла показался маленький комочек жизни и пополз к механизму, возле которого застыл Смерть, ужасный и молчаливый как... как он сам. Это был мышонок. Молодой, неопытный, наверное, в первый раз покинувший норку без постоянно попискивающей мамаши. Вдруг он остановился и уставился в одну точку. Точно на механизм, возле которого стоял Смерть. Там, на тусклом постаменте, что возвышается над деревянным помостом, находилась альфа и омега, нет, даже квизистенция желаний рядового мыша — огромный кусок остро пахнущего сыра, с одной стороны припорошенного лёгким налётом плесени. Как загипнотизированный он подходил всё ближе, и ближе... ХРЯСЬ! КРЭК! Писк! ТРАХ! Тишина.

Свершилось. Смерть поднял молоток и резко опустил его на умершего, разрывая связь с бренным телом. После чего подул на сухие костлявые руки и, закинув призрачный механизм на плечо, испарился, сетуя на те времена, когда ему еще можно было работать с одухотворёнными. А мышонок? Он умрёт, но не сегодня.